В такие моменты капитан завидовал Споку и его вулканской закалке. Он с удовольствием отключил бы в себе чувство боли и холода и тревожные мысли о Кэрол…

Сейчас ее либо не было в живых, либо она пришла в сознание и узнала, что его приговорили к пожизненному заключению на Руре Пенте за убийство, которого он не совершал. Нет, о себе он не беспокоился. Кирк знал, что Спок придет за ними, как только ему удастся преодолеть магнитное поле архипелага. Пока же оставалось остерегаться убийц, а уж тюремные неудобства можно было перетерпеть. В себе Кирк был уверен, а вот в Маккое – нет. Еще один день он мог не выдержать.

Капитан повернулся к доктору, смотревшему в темноту широко раскрытыми глазами.

– Не можешь уснуть?

– До пенсии осталось три месяца, – Маккой произнес это совершенно безнадежным тоном. – Какой печальный конец.

– Это еще не конец, – твердо ответил Кирк.

– Говори за себя. Еще один день еще ночь… – доктор провел пальцем по горлу. – Кобяйяши Мару… Чем мы защитим себя? Мы даже не знаем, кто наши враги!

– Мы постараемся выбраться отсюда, Боунз, – пытался убедить его Кирк.

– Если это так просто, то почему отсюда назад никто не вернулся?

– Это они так говорят заключенным, но я им не верю. Думаю, Мартиа что-то знает, но молчит.

– Ты хочешь сказать, она знает, как выбраться? Джим утвердительно кивнул.

– Прекрасно, – съязвил Маккой. – Тогда мы все совершим небольшую прогулку наверх. А потом? Будем махать пролетающему кораблю? Мы не продержимся там и часа.

– Нас будет ждать Спок. Поверь мне.

Маккой подозрительно покосился на Кирка, явно желая поверить его словам, но капитан видел, что до конца его еще не убедил.

– Мне кажется, ты что-то знаешь, но молчишь.

– Вот что, Боунз, – задумчиво сказал Кирк, желая сменить тему разговора: чем меньше Маккой посвящен в детали, тем безопаснее будет для него в случае провала. – Ты боишься будущего?

– Если такого, то да. А что, у нас большой выбор?

Неожиданно с кровати сверху свесилась когтистая лапа. Джим это заметил, а Маккой нет. Капитан не подал виду и продолжал разговаривать.

Вероятно, чужой над ними крепко спал, а может, был мертв.

– Некоторые боятся будущего, – заметил Кирк, проявляя максимальную бдительность, – боятся того, что с ними может произойти. Я испугался, здорово испугался.

С верхнего яруса вдруг опустилась вторая лапа.

– Тысячу раз я смотрел смерти в глаза, – голосе Маккоя появились нотки сочувствия, – и старался относиться к ней профессионально. Конечно, речь тогда шла не о моей собственной смерти. А что тебя напугало?

Тут сверху свесилась третья лапа, отличная от двух первых.

Маккой увидел это и обменялся с Кирком понимающим взглядом. Кто-то методично разделывался с заключенными – или убивал их – всех в пределах слышимости. Кирк заставил себя говорить спокойно, без напряжения.

– Я испугался… самого себя. Того, каким я стал после смерти Дэвида, после того… что случилось с Кэрол. Нейтральная зона мне уже не была страшна. Я ненавидел Клингонов, и поэтому не справился с нашей миссией, – Ты справился, – возразил доктор. – Не твоя вина, что Горкон погиб.

– Если бы он был жив, я задачу не выполнил бы. Я не мог быть с ним дипломатом, Боунз, и ты это видел. Мне даже не пришло в голову поймать его на слове. Спок был прав. Я вел себя как расист, обвиняя всех Клингонов за деяния одного.

Глаза Маккоя расширились от ужаса, когда над их головами свесилась четвертая лапа.

– Не относись к себе так критически. У нас у всех было похожее чувство.

– Нет, кому-то было еще хуже. Теперь я начинаю понимать, почему.

– Если у тебя появились светлые идеи, то сейчас самое время…

– Вся-то проблема и заключается во времени. Мы с тобой не в счет. Мы просто пешки в чьей-то игре. Ты ведь слышал, что сказал судья: мирная конференция снова продолжится. Убийцы Горкона сделают все, чтобы помешать ей… если мы не выберемся отсюда.

От приглушенного звука Маккой вздрогнул и приложил палец к губам.

Сверху отвалился камень и покатился возле них. Доктор закрыл глаза и притворился спящим. Кирк последовал его примеру, не переставая прислушиваться к шороху в темноте.

Капитан напрягся, приготовившись нанести удар.

– Кирк, это я, Мартиа.

Он открыл глаза и увидел ее лицо. Мартиа склонилась над ним, стоя на четвереньках рядом с койкой. Кирк посмотрел на Маккоя, который все еще прикидывался спящим.

– Послушай, – шепнула Мартиа, – с Руры Пенте еще никому не удавалось сбежать.

– У нас это получится.

– Возможно. Я знаю, как выйти за пределы магнитного поля.

– Где этот выход?

– Выбраться довольно-таки легко. Главное – нас должны забрать с поверхности до того, как мы замерзнем.

Мартиа умолкла и стала лихорадочно искать лицо Кирка, прижимаясь к капитану своим длинным телом.

– Ты можешь обеспечить это?

– Возможно.

– В самом деле? Я не стану рисковать, если…

– Я могу сделать так, чтобы нас забрали, – твердо ответил Кирк.

Мартиа, обнадеженная, крепко сжала руку капитана. Ее большие глаза поблескивали в темноте.

– Одна я не справилась бы. Ты единственный кандидат, прибывший в эту чертову дыру за долгие месяцы.

– Кандидат куда? – поинтересовался Кирк. Она откинула меховой капюшон и поцеловала Джима. Он не сопротивлялся. Кирк почувствовал вину перед Кэрол, но, с другой стороны, не мог отказаться от шанса на спасение.

Мартиа подняла голову, и он увидел ее сияющие глаза.

– Завтра подходи к лифту "С", когда соберешься в шахту. Я встречусь с тобой там.

Сказав это, она исчезла в полумраке. Маккой буркнул что-то, выражая отвращение, и подпер голову рукой.

Кирк изобразил невинность, удивленно приподняв брови.

– Думаю, теперь меня сделали чужим.

Маккой закатил глаза.

– Что с тобой, капитан?

– Ты все еще считаешь, что нам конец?

– Я уверен в этом еще больше, – вздохнул Маккой.

Чехов продолжал мучительные поиски в отсеке пространственного перемещения и старался не падать духом. Ситуация, конечно же, была безнадежной. К этому времени убийцы уже старательно замели все свои следы.