Конрад III был первым германским королем со времени основания империи, не совершившим ни одного завоевательного похода в Италию и не получившим императорской короны. Этому больше всего помешало его участие в так бесславно завершившемся втором крестовом походе. Правда, сенат Римской республики предлагал ему императорскую корону, когда он на обратном пути с Востока остановился в Италии (1149), но Конрад III отверг подобное предложение, желая получить корону только из рук папы, перед которым он всячески заискивал. Из-за угодничества перед церковью ему присвоили прозвище «поповский король».

Готовясь к походу в Южную Италию, Конрад III заключил антинорманнский союз с византийским императором Мануилом, женатым на его свояченице. Рожер II Сицилийский в свою очередь вошел в соглашение с Вельфами и французским королем Людовиком VII. Княжеские смуты в Германии помешали Конраду III совершить планировавшийся поход в Рим за императорской короной и в Южную Италию против Рожера Сицилийского. Буржуазные немецкие историки почти единогласно хвалят этого короля за то, что он определил своим преемником не собственного сына Фридриха, которому было только 7 лет, а племянника Фридриха – тридцатидвухлетнего герцога Швабии. Некоторые даже называют этот шаг самым выдающимся деянием этого короля.

С именем Фридриха I Барбароссы (1152-1190) связаны важные события в истории Германии и в судьбах «Священной Римской империи». В оценке политики этого императора в немецкой буржуазной историографии имеются значительные расхождения. Одни приписывают ему стремление укрепить королевскую власть в Германии, расширить и консолидировать домен, что должно было сплотить государство. Энергичную итальянскую политику Барбароссы они объясняют этими внутригерманскими задачами. Италия, таким образом, должна была покрыть издержки укрепления германского государства (К. Гампе, И. Галлер, Д. Шеффер и др.). Другие, наоборот, считают, что Фридрих I уже не помышлял о сплочении Германии, а стремился только сохранить существующее равновесие политических сил, опираясь на отдельные группировки князей. По мнению этих историков, итальянская политика Барбароссы вовсе не способствовала укреплению королевской власти в Германии, а требовала только огромных издержек за счет внутренних средств Германского государства. Итальянская политика не укрепляла позиции императора, а усиливала зависимость императора от князей (Г. Белов, Ф. Керн, М. Линтцель). В этом, пожалуй, есть доля истины.

Если проследить эволюцию королевской власти со времени Саксонской династии до Штауфенов, то нетрудно заметить существенные сдвиги. В X-XI вв. королевская власть имела возможность концентрировать в своих руках герцогства, устанавливать свое господство над епископатом и проводить общегосударственную политику, опираясь на поддержку значительной части феодалов страны. В конце XII в. король не мог уже помышлять о присвоении герцогств (утвердился принцип принудительного инфеодирования княжеских ленов в течение сжатого срока – года и дня) и о господстве над прелатами, которые после заключения Вормского конкордата приобрели, как и светские князья, большую независимость. Таким образом, сфера общегосударственной политики намного сузилась. В то же время изменились взаимоотношения между императорами и папами. Если во времена Оттонов и первых представителей Франконской династии императоры безраздельно господствовали над папской курией, возводили и смещали по своему усмотрению пап, то теперь папство приобрело независимое положение и укрепило свое господство над католической церковью во всех западных странах, в том числе и в Германии. Папы вмешивались даже в избрание германских королей, посылая своих представителей на избирательные собрания и давая формальную санкцию на вступление на престол избранных королей. Все это следует принять во внимание, чтобы правильно оценить политику Штауфенов внутри Германии и за ее пределами, в частности в Италии.

Главными рычагами королевской политики в это время служили: создание компактного домена, политические союзы с отдельными группировками князей, усиление власти над епископатом, расширение имперского министериалитета и усиление ленной зависимости мелких вассалов от королевской власти. Эти средства с большим или меньшим успехом применялись всеми представителями династии Штауфенов, но наиболее успешно Фридрихом I Барбароссой.

Домениальная политика, составлявшая основу могущества королевской власти в феодальном государстве, в те времена существенно изменила свою направленность. Если прежде проявлялась тенденция (в Германии крайне непоследовательно) к поглощению королевским доменом владений князей, то теперь король стремился только к одной цели – создать собственное территориальное владение в противовес наиболее могущественным княжеским территориям. Только таким путем королевская власть могла сохранить известную самостоятельность и противостоять натиску феодальной знати. Другими словами, в условиях формирования территориальной власти в стране королем мог быть только территориальный князь. На этом поприще Штауфены с успехом соревновались с другими могущественными княжескими династиями. Еще до вступления на королевский престол они начали создавать компактный домен в юго-западной Германии на территории между Верхним Дунаем и Боденским озером, а также в Эльзасе. Затем они приобрели принадлежавшие ранее Франконской династии земельные комплексы, расположенные на верхнем и среднем Рейне от Кальмара и Страсбурга до Шпейера и Майнца, а также области по Майне до Франкфурта и Гельнгаузена. Конрад III увеличил домен за счет земель, приобретенных в районе Ротенбурга, Нюрнберга и Эгера.

Для расширения и консолидации домена Штауфены использовали методы, обычно применявшиеся территориальными князьями: освоение пустующих земель; организацию территориального управления из министериалов; строительство крепостей, в которых располагались многочисленные гарнизоны из воинов-министериалов; сосредоточение в руках королевских домениальных служащих всей высшей юрисдикции, осуществлявшейся прежде графами и фогтами. Фридрих I с успехом продолжал эту домениальную политику, округляя посредством обмена, купли и приобретения церковных ленов и фогтств королевские владения, на указанной территории, в частности в верховьях Рейна, где были созданы территориальные округа с королевской юрисдикцией, осуществляемой через фогтов. Последовательное проведение этой домениальной политики могло бы обеспечить Штауфенам известную финансовую и военную независимость и упрочить их династические позиции. Но после смерти Генриха VI эта политика была заторможена, фактически начался распад компактного прежде домена.

Фридрих Барбаросса пытался использовать в интересах королевского фиска развитие товарно-денежного хозяйства и экономический рост городов. Под контроль королевской власти возвращались старые монетные дворы и открывались новые (учреждены были монетные дворы в Альтенбурге, Мюльгаузене и Швэбиш-Галле). Усиливался государственный контроль за пошлинным делом. Как свидетельствует известный указ Фридриха I относительно пошлин, взимаемых по разным пунктам на р. Майне, королевская власть пыталась ограничить произвол крупных феодалов при взимании пошлин – запрещалось открывать новые таможенные пункты. Постановление напоминало князьям, что право взимать пошлины является королевской регалией и каждый, кто им пользуется, должен представить в королевскую канцелярию документальное подтверждение своих прав – королевский диплом на взимание пошлин в указанном пункте[64]. Конечно, делать на основе этого постановления вывод, что Фридрих I восстановил повсюду королевскую прерогативу на взимание пошлин, как это делают некоторые историки, нет оснований. Постановление касалось только взимания пошлин по р. Майне между Майнцем и Бабенбергом, где по старой традиции имелось три законных таможенных пункта, из которых лишь один был королевским.

Фридрих I продолжал политику королей Франконской династии в отношении городов, покровительствуя им в тех случаях, когда это соответствовало фискальным интересам королевской власти. Указанное постановление о пошлинах было издано в ответ на жалобу горожан Вюрцбурга, что с них стали взыскивать «новые несправедливые пошлины». Король предоставил новые привилегии ряду городов (Аугсбургу, Оснабрюку, Шпейеру, Вормсу, Кельну, Гагенау, Ульму, Донауверту, Ротенбургу и др.), однако городская политика Штауфенов была крайне непоследовательна, она диктовалась прежде всего интересами взаимоотношений королевской власти с князьями. Тот же Барбаросса без колебаний становился на сторону феодальной знати и расправлялся с горожанами, если на карту ставился его политический союз с князьями. Так он поступил с жителями Майнца, убившими своего сеньора – архиепископа Арнольда. Город был лишен прежних привилегий, городские укрепления разрушены. Барбаросса упразднил также городское самоуправление и другие городские вольности в Трире, завоеванные горожанами в результате длительной борьбы с архиепископом.