— Я и правда в твоих горах не был, спорить не буду… И все-таки в душе у тебя смута, парень… жалко тебя…
— Ты не борзей. Не твое это дело, — ветеран наконец успокоился. — Откуда вынюхал про меня? Кто трепанул?
— Вынюхал… Именно что вынюхал… Ты пахнешь смертью, как маляр скипидаром. Ты таскаешь за собой плачущие души, как воздушные шарики на ниточках…
— Значит, не скажешь, кто трепанул?
Марина решила вмешаться:
— Слушай, он не врет. Чем его в психушке кололи, не знаю, но, кажется, случайно экстрасенсом сделали. Он как будто в мысли залезает. Я не шучу, насмотрелась уже на его фокусы.
— Да ну, чушь. Я же говорил — лечить будет… Эй, тля, хочешь выпить?
Маньяк отрицательно помотал головой.
— Как знаешь. А то ведь больше не предложат.
— Хватит, а? Привяжите меня во дворе, как грозились… Ну что за радость — урода в доме принимать? Да и я воздухом подышу…
— Налей мне, — сказала Марина.
— Тебе — не надо. На тебя скоро так накинутся… Лучше, чтоб не пахло.
— Я, по-моему, могу сама за себя решать… — начала Марина сварливо.
— Не надо, — повторил Терминатор. Отрубил.
Она подчинилась — с наслаждением, с забытым чувством щенячьей покорности.
— Как ты не боялась с ним ходить? — удивился он, ткнув пальцем в пленника.
— Не только ходила, но и в одном доме часов пять просидела! Тряслась, конечно. А теперь все думаю, думаю…
Марина изучающее посмотрела на собеседника. Поймет? Или отмахнется? Маска проклятая… Он подмигнул ей сквозь прорезь:
— Ну поделись, девушка, поделись. Рискни, вдруг я не такой лапоть, каким кажусь.
— Просто я немножко в теме. Серийные маньяки бывают только двух видов. Первые — психопаты, вторые — параноидальные шизофреники. А что такое психопатия? Это когда человек в состоянии войны со всем миром, всё у него вызывает раздражение и отторжение. Они чужие на Земле. Отсюда — обязательная и часто неконтролируемая агрессия. Они очень упорны. Так вот — то, что мой клиент не психопат, я убедилась, когда мы в переделку попали…
— С Берией?
— Ты уже все знаешь? Да, нас чуть не убили и не трахнули. Именно в таком порядке, как обещал Берия… Но этот жуткий монстр в драке показал себя таким слабаком и рохлей, что плакать хотелось… короче, не психопат он, зуб даю. Не придуривался же он в минуту смертельной опасности? У настоящих психов, бывает, нечеловеческая сила появляется, я даже писала об этом. А наш постоянно рефлексирует. Попадись бандюгам нормальный психопат, от этих отморозков мокрого места бы не осталось.
— Так. Пока логично.
— С шизофреником — еще проще. У больного должна быть нарушена критика, он не воспринимает чужие аргументы, связанные с его состоянием. А что наш? Иногда соглашается, иногда нет. Совершенно контактен. Понимает, что с ним не все в порядке. Идея про «Ад на земле» для него не догма, скорее метафора, раз уж он способен ее обсуждать и даже корректировать. Но самый убойный аргумент — это явная ремиссия на фоне отмены лекарств. Понимаешь, уколы ему не делают, а он почему становится все более нормальным. Мучительно борется с абстиненцией, вызванной отменой лекарств… Ремиссия — это…
— Я знаю слово «ремиссия». К чему ты клонишь? — напряженно спросил Терминатор.
— Если он не психопат и не шизофреник, то кто он? И почему, если он психически здоровый убийца, его держали в психушке, а не в тюрьме?
Послышался звук подъезжающей машины. Терминатор с Мариной все глядели друг на друга, словно продолжали разговор глазами. Пес на улице остервенело залаял и загрохотал цепью. Терминатор неторопливо встал, выглянул в окошко, слегка отодвинув штору.
— Похоже, за тобой, — сказал он маньяку. — Недолго бы ты там дышал воздухом…
Тот посерел, словно пылью вдруг покрылся.
— Понимаю… Все идет… по плану…
Марина прерывисто вздохнула.
— Извини, что так вышло. Не хотела я тебя сдавать, правда…
Машина на улице забибикала. Пес зашелся лаем.
— Да нет же, всё правильно вышло, — отозвался маньяк.
Терминатор снова посмотрел в окно. Прапорщик стоял возле своего УАЗа и нетерпеливо давил на сигнал. Мент бы запросто прошел в дом без приглашения, да уж больно длинная цепь была у собаки.
Терминатор резко обернулся и посмотрел маньяку в глаза. Светлые глаза его пылали.
— Слушай, ты… По плану у него! Христосика нам даешь?
— Что я даю?! — с неожиданной злостью отозвался тот. — Все уже! Сдавай меня — и гуляй!
Терминатор, прошагав в конец свого жилища, отодвинул занавеску.
— А ну-ка… Давайте оба сюда, быстро! И не дышать!
Куртку Марины он кинул туда же, за занавеску. Убрал со стола второй стакан и задвинул стулья. Только потом открыл дверь на улицу и свистом отозвал собаку.
…В закутке обнаружилась крайне занятная экспозиция. Отглаженная форма десантника — на плечиках. Вымпелы, вырезки из газет, любительские фотографии — по стенам. Восточный ватный халат, подшивка журналов «Советский воин», какие-то камни (надо полагать, привезенные из гор). Полка с книгами (Ремарк, Хэмингуей, Богомолов, Лермонтов). Прямо-таки музей. Комната боевой славы…
Здесь хозяин троллейбуса сохранил одно-единственное кресло. На нем сидел маньяк, честно стараясь не дышать.
Впрочем, то, что происходило по другую сторону занавеса, было гораздо важнее.
— Слышь, тут чрезвычайное… — сказал мент с порога.
— Да знаю я все. Меня вчера уже достали. И гатчинские заезжали, и ваши, и даже из города… Чего, так и не нашли его?
— Да он верткий, сука… И с бабой еще этой — чернуха какая-то. Мы Берию взяли, он поёт — они, типа, вместе с ней… Валентина на вилы пристроили…
— Хорошее дело. Давно пора. Ты присаживайся, в ногах правды нет…
Мент подсел к столу, с удовольствием расстегнувшись.
Марина узнала нового гостя. Это был тот самый пожилой прапор, который встретил их с Павлом на шоссе возле брошенного КАМАЗа, а потом летал с ними на вертолете.
— Ты, короче, смотри — баба, короче, тоже мутная, — сказал мент, постукивая ребром ладони по столу. — Двоих байкеров завалила. Орлика искалечила так, что лучше бы тоже завалила. Антох убежал, все бросил, даже моцыль свой…
— Правильно, на моторе далеко не уедешь, да еще на паленом. Самым умным паренек оказался, даром, что детдомовский.
— Да подожди, я тебе про бабу… Я думаю, может, и опера — она… они? Берия говорит, Валентина тоже она… маньяк вилами, потом она — контрольный в голову.
— Ты только сам не шизей, дед… Опера — Орлик с Вороном. А за бабой твои байкеры потом весь день гонялись
— Какой я тебе «дед»! Говори, да не заговаривайся!
— А баба за нас всю работу сделала. Банды больше нет. Даже двух банд нет. Теперь насчет Берии… контрольный в голову — надо же придумать! Из какого ствола? Из его собственного?
— Труп Валентина сгорел до золы, какая теперь экспертиза… пули в башке нет…
— Кстати, что с пожаром?
— Ползет, зараза. МЧС оповестили. Говорят, вертолеты на подлете.
— Как бы тут вообще все до золы не сгорело. Как в Кузнецово. А с твоим Берией… Нажмете — все выложит. И куда трупы девали, и кто им тачки раздевал. Вот так-то… дед.
Прапор обиженно засопел.
— Ты не учи ученого… Здесь не Кавказ тебе…
—Эт-точно, — сказал Терминатор. — Пускай тебя Орлик сам найдет. Как того опера…
— Ты не каркай! Орлик, кстати, совсем сдурел, какой-то бред несет. Будто того рубоповца ему другие менты заказали.
— Мутит воду. Ясно же, на гоп-стоп брали. А кто конкретно заказал?
Прапорщик вымучено засмеялся:
— Говорит, я.
— Ты-ы-ы? — Терминатор задумчиво на него посмотрел. — А ежели взять — и тебя поколоть? Для очистки совести…
Мент вскочил.
— Ладно, ладно… — сказал Терминатор примирительно. — Пошутил. Спиртягу будешь?
Милиционер с сожалением покачал головой и снова сел.
— Не, Тёма, ты чего! Какой спирт? У нас там — дым из ушей валит… Начальников понаехало… Короче, слушай, установка такая: бабу надо найти срочно, из-за нее основной кипеж. Ты поглядывай получше… А на психа нарвешься — вали его без разговоров. Достал он всех.