Дом, у которого мы остановились, и в самом деле был на краю городка.
- Валентин Мокеич, - сказал директор, прерывисто дыша. - Вы посидите в машине, а я с завхозом переговорю.
Был он лет на десять старше меня, но держался уважительно, и это тоже подкупало.
Есть у меня привычка оценивать человека по поступкам, мимике и речам. То, что мне не нравилось, я оценивал минусом, за то, что считал правильным и необходимым, ставил плюс. За недолгое время нашего личного знакомства мой негласный помощник имел четыре твердых плюса и всего один минус, а его работу, после прочтения рабочего дела, я также оценил положительно. Это радовало.
- Ну, вот, - склонившись к раскрытому окну, сказал Анатолий Сергеевич. - Все, как говорится, сладилось. Загоняйте машину, я сейчас ворота отопру.
Я загнал машину во двор, закрыл окна и вылез из машины. Сумку с вещами я решил пока не брать. Оказавшись на свежем воздухе, я немедленно последовал пагубной привычке - достал сигарету и закурил. Директор школы неодобрительно посмотрел на меня.
- Курите?
Я пожал плечами. Не станешь же рассказывать каждому, что при нашей нервной работе сигарета помогает собраться с мыслями или успокоить нервы.
- А я бросил, - сказал Анатолий Сергеевич. - Пятнадцать лет назад. Помню, приехал с межобластного семинара, достал пачку и выбросил ее в поганое ведро. И больше никогда не затягивался. Ни разу.
Что ж, это тоже был весьма достойный поступок. Мысленно я поставил своему резиденту еще один плюс. Мы вошли в дом.
- Вот, - сказал директор. - Прошу, как говорится, любить и жаловать - наш завхоз Вера Петровна Колесникова.
Мысленно я охнул и поставил директору школы жирный и длинный минус. Какой же я дурак, мог бы догадаться, что завхозами бывают не только мужики! Ах, Анатолий Сергеевич, марсианский треножник тебе в задницу! Передо мной стояла разбитная и очень даже миленькая бабенка лет тридцати. К нашему приходу она успела причепуриться - надела миниюбку, светлую тоненькую кофточку, которая никак не могла скрыть ее чисто женских достоинств, даже глазки успела подвести и некоторое подобие прически на голове изобразить.
- Гурский, - сдавленно представился я, осторожно пожимая маленькую ручку хозяйки, одновременно помимо воли отметив, что обручального кольца на руке нет, - Валентин Мокеич.
- Так это вы из Облоно? - непонятно чему обрадовалась Вера Петровна. - Что же я вас там никогда не видела? Я ведь там часто бываю… по хозяйственным вопросам.
- Так я недавно сюда перевелся, - нашелся я. - Из Читы. Вот, мотаюсь по области, знакомлюсь, как говорится, с хозяйством.
Выражение это, как я успел заметить, было присказкой у директора школы. Я человек впечатлительный, это глупое выражение подхватил.
- Ну, вы располагайтесь, - сказал Анатолий Сергеевич. - Вера, покажи товарищу, что тут у тебя и где. А вы, Валентин Мокеич, отдохните с дороги, с городком нашим познакомьтесь. А завтра утром в школе и увидимся. Сейчас хорошо, дети на каникулах. Ну, как говорится, делу - время, а потехе - час.
И вроде ничего особенного он не сказал, а я ощутил смущение. И хозяйка дома рассматривала меня с каким-то бесцеремонным оживлением, словно ей игрушку на день рождения подарили.
Оставшись наедине с хозяйкой дома, я вновь ощутил какую-то неловкость. Словно меня на нехорошем поступке поймали.
- Есть хотите? - спросила Вера Петровна.
Голос у нее был глубокий, с нежной хрипотцой. Такие женские голоса на меня действовали неотразимо. "Ну, если у нее еще и глаза голубые!" - непонятно почему подумал я.
Наши взгляды встретились.
При жгуче черных натуральных волосах, глаза у Веры Петровны и в самом деле были голубыми. Голубыми и блестящими.
- Душ на улице, - спокойно и без тени смущения сказала хозяйка. - Ну, удобства… коммунальные тоже на улице. Голубенький такой домик, сами увидите. А комната ваша, - она приоткрыла дверь. - Подойдет?
Комната показалась мне уютной. А вот кровать… Впечатляло шитое покрывало и пуховые подушки, уложенные одна на другую. На таких подушках только спать и видеть сладкие сны. Или… От последней мысли я сам на себя разозлился. В конце концов, я сюда дело делать приехал. Злость поднималась во мне - на себя, на директора, на куклу эту моргучую, которая понравилась мне с первого взгляда. И я ей тоже понравился. Я это сразу почувствовал. Когда людей друг к другу тянет, это всегда ими обоими ощущается. Наверное, и в самом деле флюиды влюбленности в воздухе витают.
- Магазин у вас далеко?
- А вам промтоварный нужен или продовольственный? - немедленно полюбопытствовала Вера Петровна. - Если продовольственный, так я вас покормлю.
- Да я так, пройтись хочу, - вздохнул я.
Глава четвертая
Нет, есть своя прелесть в патриархальности провинциальных городов.
Все друг друга знают, велосипедисты при встречах обмениваются звонками, встречные женщины любопытно стреляют в незнакомого человека чуть кокетливыми взглядами, кумушки, судачащие на скамеечках, замолкают, разглядывая прохожего, чтобы за его спиной обменяться мнениями и высказать предположения касательно того, кто он и зачем в город приехал. Новенький "форд" может запросто соседствовать с повизгивающими в пыли поросятами или стоящим у дома прямо с навесным плугом трактором "ДТ-104", индюки могут расхаживать у кирпичного пятиэтажного дома, и зелень садов делает жару не такой утомительной, как в бетонных объятиях областного центра.
Даже четыре марсианских треножника, вставшие по периметру одноэтажного дома с маленькими окнами и широкими входными дверьми, и странная конструкция, предназначенная неведомо для чего, вписывались в образ городка вполне мирно и достойно. На водонапорные башни боевые треножники походили.
Магазин назывался "Грошик". В магазине имелся тот же набор товаров, что и в любом магазине Лбова. Коммерсанты, освоив крупные города, стали ставить свои "Грошики", "Пятерочки" и "Магнаты" в районных центрах. А ассортимент у них был для любого магазина один и тот же.
В магазине было прохладно и пусто. Плечистый паренек в спортивном костюме, выразительно жестикулируя, флиртовал с молоденькими продавщицами. Короткая стрижка и накаченная шея говорили о том, что парень этот принадлежал к неисчезающему сословию тех, кто не сеет и не пашет, потому что пальцы всегда сжаты в кулаки и разгибаются только тогда, когда надо взять ложку. Парень посмотрел на меня безучастным отсутствующим взглядом и вновь обратился к разговору с продавщицами. Я ему был неинтересен.
Я прошелся вдоль прилавков, рассматривая товары и одновременно прислушиваясь к негромкой беседе у прилавка.
- Я тебе говорю, - сказал парень, - вчера его нашли. Белый весь - ни кровинки. В область его увезли, на вскрытие. Если все подтвердится, сказали, будут ноту марсианам предъявлять.
- Да ты что! - ахнула продавщица. - Врешь ты все, Генка.
- Точно тебе говорю, - сказал парень, наклонился к уху продавщицы и уже конфиденциально сообщил ей еще какие-то подробности.
Продавщица хихикнула.
- Дурак ты, Генка, - сказала она. - И не лечишься!
Я взял три бутылки холодного пива, вышел из магазина и с выразительно позвякивающим полиэтиленовым кульком двинулся по улице. Кумушки со скамеечки проводили меня понимающими взглядами и сразу зашушукались - тему для новой сплетни нашли.
Решительно, я не знал, с чего мне следует начать. Нет, кое-какие наметки у меня, конечно, имелись, но в одном я был точно убежден - о причинах исчезновения марсиан здесь знала добрая половина города. Люди знали и молчали, даже подозревая, какая над ними нависла опасность. Про своих же пришлось бы говорить!
Над городом, звеня антигравитатором, медленно проплыл дисколет. Похоже, марсиане не оставили попыток найти своих товарищей с воздуха. Хорошая машинка этот самый дисколет, только не предназначена она для космических путешествий. Однако на Земле пока еще ничего близкого не построили. Машина скоростная, верткая, однако при необходимости и на одном месте зависнуть может, и вертикально вверх с огромной скоростью уйти. Незаменимый для сил вторжения аппарат.