Видимо, Лизбет совсем не помнила меня. Подобные вещи могут по-настоящему уязвить мужское самолюбие.
Я медленно поднялся, прекрасно сознавая, что после милого разговора, состоявшегося прошлым вечером, называть свое имя – все равно что выдергивать чеку из гранаты.
– Хаскелл Блевинс. – Чтобы не отставать от «фон Деверт», я произнес свое имя в нос.
Но моя уловка прошла мимо внимания Лизбет. Она сосредоточилась на том, чтобы как можно быстрее отдернуть руку, будто моя ладонь у нее на глазах превратилась в змею.
– Вы! – выдохнула она. – Так это вы! – И на несколько секунд, похоже, лишилась дара речи.
Поскольку высокие каблуки Лизбет добавляли ей сантиметров пять, мы практически сравнялись в росте и смотрели друг другу глаза в глаза. Как в детстве, когда играли в гляделки. Наконец Лизбет сумела выдавить:
– Так это вы – владелец этого зверя!
Я надеялся, что моя улыбка выглядит вполне терпимой. Мне казалось не совсем хорошим тоном вступать в пререкания со снохой клиента.
– Послушайте, Лизбет, я бы не стал называть Рипа…
Как и во время нашей телефонной беседы, Лизбет меня перебила.
– Конечно, зверь! – простонала она, судорожно взмахнув рукой. Бриллианты весело сверкнули. – Зверь, разоряющий сады! Эта чертова скотина уничтожила все мои тюльпаны! – Она сердито встряхнула своим бетонным шиньоном и повернулась к Джолин, словно ждала от нее сочувствия. – Можете себе представить! Он их все выкопал и сожрал!
Джолин напоминала кролика, загипнотизированного удавом. Все, что она могла делать, это ожесточенно вращать глазами. Я же отнюдь не чувствовал себя напуганным. Напротив, испытывал почти неодолимую потребность отправиться к особняку Лизбет и самолично перерыть весь ее сад.
– Поверьте, это сделала не моя собака. – Терпеливая и смиренная улыбка сама собой исчезла с моего лица. – Как я уже говорил…
Лизбет даже паузу не выдержала. Она явно решила пойти на рекорд: как можно больше раз перебить меня за двадцать четыре часа.
– Так вот как! – вскрикнула она. – Думаю, я хорошо вас напугала, раз вы решили наябедничать Джейкобу! Рассчитываете разжалобить его, да?!
Я закатил глаза. Разжалобить Джейкоба? Ха-ха-ха.
– Послушайте, Лиз… – Больше я ничего не успел сказать.
– Так знайте, что у вас ничего не выйдет! – торжествующе взвизгнула Лизбет. Теперь ее точно можно заносить в «Книгу рекордов Гиннесса». – Если вы думаете, что с помощью Джейкоба уговорите меня забыть это… это… – она задохнулась, – это неслыханное варварство, то глубоко заблуждаетесь!
Похоже, глубоко заблуждалась она, не только в отношении Рипа, но и по поводу моего присутствия в этом здании.
– На самом деле я здесь потому…
– Что?
Да, в умении перебивать снова и снова Джейкобу до нее далеко.
– Я телохранитель Присциллы!
Бетонированные локоны дружно вздрогнули.
– Вы шутите? – растерянно спросила Лизбет. – Джейкоб раскошелился из-за какой-то идиотской записки? Но зачем? Все же знают, что это всего лишь глупая шутка. Сегодня утром Р.Л. рассказал мне о записке, и я…
Вы правильно догадались. Лизбет все говорила и говорила. Она взмахивала руками и притоптывала ногами и даже обратилась к Джолин за поддержкой. На этот раз Джолин изобразила близкое сходство с оленем, захваченным охотником врасплох.
Лизбет не делала никаких усилий, чтобы приглушить свой голос. Дверь кабинета Присциллы отворилась. Полагаю, Присс слышала нашу перепалку. Да что там, вопли Лизбет, должно быть, слышали даже в Луисвиле. В глазах Присциллы читался вопрос, и не успела она облечь его в слова, как Лизбет снова заголосила.
– Вы обо мне еще вспомните, Хаскелл Блевинс! Вспомните, вспомните! – Перед моим носом закачался палец, увенчанный остро заточенным малиновым ногтем.
Палец мне не понравился. Совсем не понравился.
– Вы заплатите за мой разоренный сад! – продолжала вопить Лизбет. – Я позвоню своему адвокату, и тогда вы узнаете, что почем!
Мне стало не по себе. Дернула же нелегкая заговорить с Лизбет Вандеверт. Конечно, существовала вероятность, что адвокат Лизбет, сладкоречивый Элтон Габбард, испытывает к ней такие же теплые чувства, что и я.
К этому времени Р.Л. тоже вылез из своего кабинета. Глаза его были прикованы к Присцилле.
– Ой-ой-ой! – закричала Лизбет. – Смотрите, кто к нам пришел! А я уж боялась, что ты будешь прятаться до моего ухода!
По-видимому, Лизбет в совершенстве владела редким искусством говорить не то, что нужно. Серые глаза Присциллы раскалялись с каждой секундой.
– Присс, дорогуша, я все собираюсь тебя спросить, зачем Р.Л. торчать на этих нудных вечерних совещаниях? На этой неделе их было целых два, и на прошлой два, и на позапрошлой два. Это же так скучно, Присс, дорогуша!
Прежде чем ответить, Присцилла сделала глубокий вдох. Голос ее был спокоен, но это было обманчивое спокойствие. Казалось, ты находишься в центре урагана.
– Ну, не знаю, Лизбет. Почему бы тебе не спросить своего мужа?
Р.Л. неуверенно приблизился к нам. Он переводил взгляд с сестры на жену, явно не зная, что сказать. В этом я с Р.Л. был вполне солидарен.
Лизбет ухватила супруга за руку и игриво подтолкнула его бедром.
– Мой котик говорит, что это ты собираешь эти чертовы совещания. Честное слово, Присс, ты должна понять, что у Р.Л. есть дела поважнее каких-то там куриц.
Глаза Присциллы превратились в щелочки. Лизбет натужно хихикнула.
– Тебе же не постоянно требуется помощь?
На мгновение я подумал, что Присс вцепится Лизбет в глотку, но она лишь пару раз моргнула. Зато глаза ее метали громы и молнии.
Р.Л. откашлялся.
– Знаешь, – бодро сказал он, поворачиваясь к Лизбет, – почему бы нам с тобой не пообедать?
Мужественный поступок, но в результате я остался один на один с Присциллой, этой бомбой замедленного действия в человеческом обличье. Мы наблюдали, как супруги выходят за дверь.
– Ушли, – процедила Присс. – Сладкая парочка. Счастливцы. – Мне почему-то показалось, что в голосе Присс сквозит сарказм. Она взглянула на меня. – Скажи, Хаскелл, правда, очень трогательно, что Лизбет заявляется сюда каждый божий день, чтобы вытащить своего благоверного пообедать?
Что тут ответишь, когда чувствуешь, что в вопросе кроется какой-то подвох?
– Э-э… да, очень мило.
Присс одарила меня взглядом, который недвусмысленно говорил: «Ну и тупица!»
– Хаскелл, Лизбет всего лишь сторожит свое капиталовложение. Дело не в том, что она и полдня не может прожить без Р.Л. Она просто присматривает, чтобы никто не увел источник ее финансового благополучия.
Наш обед состоял из гамбургеров в гриль-баре «У Фрэнка». Мы с Присциллой поспешили к моей машине сразу после отбытия Лизбет с супругом. Должен заметить, что, открывая входную дверь, я мысленно приготовился к тому, что моему бедному обонянию придется испытать еще один удар, и даже не сразу понял, что запах куда-то подевался. Наверное, пока я просиживал штаны, ветер переменился – ведь вряд ли бройлеры устроили генеральную уборку.
Гриль-бар находился на перекрестке, где Главная улица сливается с автострадой, в семи милях к югу от Пиджин-Форка. Здесь когда-то был магазинчик, торговавший кормом для собак и кошек, а когда лавка обанкротилась, Фрэнк Пакетт купил здание и превратил его в кормушку для людей. У заведения есть свой шарм: массивные дубовые балки, потемневшие от времени, некрашеные деревянные полы и яркие таблички на стенах, призывающие кушать «Вискас» и прочие звериные лакомства, – Фрэнк оставил их «для смеха». Кроме того, бар Фрэнка имел еще одну особенность – единственную в Пиджин-Форке неоновую вывеску. Микроскопические буковки едва видны в темноте, но Фрэнк ими жутко гордился.
Обед прошел в полной тишине. Пару раз я по глупости пытался заговорить, но Присцилла так на меня зыркнула, что едва не отбила всякий аппетит.
Если для моей персоны у Присс не нашлось и пары слов, то для своего братца она припасла их изрядно. Как только Р.Л. вошел в вестибюль, Присцилла выскочила из своего кабинета и вихрем ворвалась в кабинет брата. Наверное, мне тоже следовало пойти, поскольку беглый осмотр выявил в прибежище Р.Л. окна, но, когда дверь захлопнулась перед самым моим носом, у меня сложилось впечатление, что Присс не жаждет компании. Мы, частные детективы, отлично умеем понимать такие нюансы, и это хорошо, не то мое лицо вполне могло бы расплющиться в веснушчатый блин.