Она задумчиво кивнула, подошла к столу и обследовала его легкими, как десять перышек, пальцами.

— Осторожно! Не нажмите какую-нибудь кнопку.

— Не буду. Как, по-вашему, долго ли мне придется учиться оперировать ими?

— Учиться — три месяца. Шесть — чтобы стать достаточно опытной для использования их на ком-то; и еще шесть — под постоянным наблюдением, прежде чем вам можно будет доверить самостоятельную работу. Всего вместе больше года.

— О-хо-хо! — она села в кресло. Рэндер коснулся кнопок сезонов, фаз дня и ночи, дыхания сельской местности и города, элементов, открыто бегущих по небу и всех танцующих сигналов, которыми он пользовался для построения миров. Он разбил час времени и опробовал примерно пять веков.

— О'кей, все готово.

Это произошло быстро и с минимумом советов со стороны Рэндера. На секунду все стало серым. Затем мертвенно-белый туман. Затем он сам собой разошелся, как от порыва ветра, хотя Рэндер не почувствовал его.

Он стоял рядом с ивой у озера, а Элину наполовину скрывали ветки и решетка теней. Солнце клонилось к закату.

— Мы вернулись, — сказала она. — Я все время боялась, что этого так и не произойдет, но я снова вижу все и вспоминаю.

— Хорошо, — сказал он. — Посмотрите на себя.

Она посмотрела в озеро.

— Я не изменилась.

— Нет.

— А вы изменились, — сказала она, глядя на него. — Но я еще понимаю не все, что вижу.

— Ясно.

— Что мы будем делать?

— Смотрите.

На ровной дороге она увидела кар. Он шел издалека, прыгал по горам, жужжал у подножия холмов, кружился по прогалинам и расцвечивал их голосом в серое и серебро синхронизированной силы, и озеро дрожало от звуков. Кар остановился в сотне футов за кустарником. Это был С-7.

— Идемте со мной, — пригласил Рэндер, беря Элину за руку. — Поедем.

Они прошли меж деревьев, обогнув последний куст. Она дотронулась до гладкого кокона, до антенны, до окон — и окна сразу просветлели. Она посмотрела через них внутрь кара и кивнула.

— Это ваш кар С-7.

— Да. — Он открыл дверцу. — Садитесь. Мы возвращаемся в клуб. Сейчас самое время. Воспоминания свежи и будут в меру приятны или нейтральны.

— Приятны, — с улыбкой уточнила она, садясь в машину.

Он захлопнул дверцу, обошел кар и сел рядом с ней. Она смотрела, как он набирает воображаемые координаты. Кар прыгнул вперед и ровным ходом пошел среди деревьев. Рэндер чувствовал возрастающее напряжение, поэтому не менял сценария. Элина поворачивалась на вращающемся сиденьи и осматривала внутренность кабины, а затем снова уставилась в окно. Она смотрела на убегающие деревья.

Рэндер уловил ощущение тревоги и затемнил окна.

— Спасибо, — сказала она. — Мне вдруг стало слишком много видения все несется мимо, как…

— Понятно, — кивнул Рэндер, поддерживая ощущение движения. — Я так и предполагал. Но вы становитесь выносливее. — Теперь расслабьтесь, добавил он через минуту, и где-то была нажата кнопка.

Элина расслабилась, и они ехали все дальше и дальше. Наконец, кар замедлил ход, и Рэндер сказал:

— А теперь один непродолжительный взгляд в окно.

Он пустил в ход все стимуляторы, которые способствовали удовольствию и расслаблению, и выстроил вокруг кара город. Она смотрела сквозь просветленные окна на профили башен и монолитные блоки жилищ, затем увидела три кафетерия, дворец развлечений, аптеку, медицинский центр из желтого кирпича с аркой, сплошь застекленную школу, сейчас пустую, еще аптеку и множество каров, припаркованных или несущихся мимо, и людей, входящих и выходящих, идущих мимо домов, садящихся и вылезающих из каров.

И было лето, и предзакатный свет формировался из цветов города и одежды людей, идущих по бульвару или стоящих на террасах и балконах, разговаривающих на улицах; женщина с пуделем, ракеты, снующие высоко в небе.

Затем мир исчез. Рэндер держал абсолютный мрак, приглушив все ощущения, кроме чувства движения.

Через некоторое время появился тусклый свет. Они все еще сидели в каре, но окна снова стали непрозрачными.

— Боже! — прошептала она. — Мир так наполнен! Я и в самом деле видела все это?

— Я не собирался доходить до этого сегодня, но вы пожелали. Похоже, что вы были готовы.

— Да, — после недолгого раздумья согласилась она, и окна вновь просветлели. Она быстро повернулась.

— Все исчезло, — успокоил ее он. — Я только хотел, чтобы вы бегло взглянули.

Она смотрела. Снаружи теперь было темно, и они медленно ехали по мосту. Других машин не было. Под ними была плоскость, а в небе — множество звезд; они освещали дышащую воду, уходящую под мост. Косые опоры моста спокойно проплывали мимо.

— Вы правильно сделали, я вам очень благодарна, — сказала она. — Кто же вы?

Видимо, он хотел, чтобы она спросила об этом.

— Я — Рэндер, — он засмеялся.

Они продолжали путь по теперь пустому темному городу и, наконец, подъехали к клубу в большом паркинг-куполе. Там он тщательно исследовал все ее ощущения, готовый убрать мир в нужный момент, но этого не потребовалось.

Они вышли из кара и пошли в клуб, который он не решился переполнить людьми. Они сели за свой столик недалеко от бара, в маленькой комнате с комплектом доспехов рядом, и заказали ту же еду, что и раньше.

— Нет, — заявил он, оглядывая себя. — Это не мое.

Доспехи снова оказались рядом со столом, а Рэндер — в своем сером костюме с черным галстуком и серебряным зажимом из трех лепестков.

Оба рассмеялись.

— Я не тот тип, чтобы носить жестяной костюм, и хотел бы, чтобы вы перестали меня видеть в нем.

— Простите. — Она улыбнулась. — Я сама не знаю, зачем и как я это сделала.

— Я знаю, и склонен к уточнению. Итак, я еще раз предупреждаю вас. Вы осознаете факт, что это все иллюзия. Я принял этот способ для вас, чтобы получить полную выгоду. Для большинства из моих пациентов это реальность, которую они переживают. Это производит контртравму или символическую последовательность, даже более сильную. Но вы знаете параметры игры, и, хотите вы того или нет, это дает другой вид контроля, не тот, с каким я обычно имею дело. Прошу вас, будьте осторожны.

— Простите, я не хотела этого.

— Я знаю. Нам принесли еду, которая была у нас.

— Уф! Выглядит она страшно. Неужели мы ели эту дрянь?

— Да, — фыркнул он. — Вот нож, вот вилка, а вот ложка. Вот ростбиф, картофельное пюре, горошек, а это масло…

— Боже!

— Это — салат, это — речная форель, ммм! Это — картофель фри, это бутылка вина… Ну-ка, посмотрим, я ведь не платил за него — ага, это кьянти, и бутылка Икома для… Эй!

Комната закачалась.

Он оголил стол, уничтожил ресторан. Они вновь оказались на прогалине.

Сквозь просвечивающую ткань мира он видел, как его рука двигалась по панели. Кнопки были нажаты. Мир вновь был осязаемым. Их пустой столик теперь стоял у озера, и была летняя ночь, и скатерть казалась очень белой при ярком свете луны.

— Как глупо с моей стороны, — произнес он. — Ужасно глупо. Я, видимо, ввел их одновременно. Основной зрительный образ, плюс словесный стимулятор могли потрясти человека, видящего это впервые. Я так увлекся творчеством, что забыл о пациентке. Приношу свои извинения.

— Я уже в порядке. В самом деле.

Он вызвал холодный ветер с озера.

— …а это луна, — добавил он жалобно.

Она кивнула. Она носила крошечную луну в центре лба, и эта луна сияла, как и та, перед ними, и заливала серебром волосы и платье Элины.

На столе стояла бутылка кьянти и два бокала.

— Откуда это?

Она пожала плечами. Он налил вино в бокалы.

— Оно может оказаться безвкусным, — заметил Рэндер.

— Нет, нет… — она подала ему бокал.

Он пригубил и понял, что вино имеет вкус — фруктовый — как если бы давили сок из винограда, выращенного на островах Благословения, гладкого, мясистого, а хмель выжат из дыма горящего мака. Он с самого начала понял, что его рука, вероятно, перегородила дорогу сознанию, синхронизируя чувственные сигналы и контрпередачу, и это привело его совершенно неосознанно сюда, к свету.