— Она была очень бледна, с широко открытыми темными глазами. Кажется, это была Татьяна.

— Значит, вы верите, что их убили?

— Да, всю семью. А теперь расскажите, что видели вы.

— Потом, в отеле. Не следует заставлять гостей ждать. Спасибо за то, что вы заменили мой концерт.

— Я рад помочь вам, — шутовски ответил Алексей, — в том числе и стать сенсацией дня.

Сидония покачала головой:

— Боже, какой вы неотесанный! Ну, уходите же.

Она вернулась к себе в номер, едва минуло десять вечера. Шов наложили при местном обезболивании, а потом врач дал ей снотворное, посоветовав выпить позднее. Экономка Пьера, великолепная стройная француженка Амелия, помогла ей лечь в постель, и Сидония подумала, как чудесно хотя бы на время вернуться в детство.

— Вы уверены, что с вами все в порядке, мадам?

— Совершенно, благодарю вас. Вы были так добры ко мне, я очень благодарна.

— Я позвоню утром, чтобы узнать, как вы себя чувствуете. — Амелия задержалась на пороге. — Вас напугало что-то в салоне?

— Но почему вы спрашиваете? — Сидония замерла, приподнявшись на локте.

— Потому что наш дом хранит множество воспоминаний, — просто ответила пожилая женщина. — Причем вряд ли все они добрые.

— Кто такой принц Конти?

— Этот титул получил один из сыновей короля. Как вы понимаете, не самый старший.

— Значит, Сара продолжала вращаться в высших кругах…

— Сара? — удивленно повторила экономка.

— Одна из призраков.

— Так вы видели их, — заключила Амелия и, кивнув, ушла.

В четверть двенадцатого в дверь номера ввалился Алексей с выражением на лице, которое могло означать только одно: он только что удостоился бурного приема и уже заслужил прозвище «ужасного ребенка».

— Не думаю, чтобы их огорчило мое отсутствие, — с сожалением заметила Сидония, улыбаясь ему.

— Нет, огорчило, особенно мужчин. Я понравился им только потому, что я русский. Каждый считал меня бедным истощенным юношей. Здесь все считают романтичными людей из страны, в которой бывал мало кто из французов. Кстати, одна богатая американка уже предложила взять меня на содержание.

— Игрушечным мальчиком?

— Это точно, — усмехнулся Алексей. — Она пригласила меня пообедать у Шамбора.

— Вы действительно невозможны!

— Прямо-таки чудо природы. Дражайшая Сидония, я принес шампанское — его передал вам Пьер.

С этими словами скрипач открыл сумку, в которой оказалось несколько бутылок.

— Не знаю, стоит ли мне пить…

Он сокрушенно поднял глаза:

— Я даже не спросил, как вы себя чувствуете. Эгоист!

— Отлично, шов уже наложили, анестезия проходит, и рана начинает побаливать. А в остальном у меня прекрасное настроение.

Одним движением Алексей сбросил пальто и опустился на постель рядом с ней, схватив Сидонию в объятия так нежно, что ей вдруг захотелось заплакать.

— Простите меня, я думаю только о себе. Но с этого момента я становлюсь вашей сиделкой. Повелевайте!

— Тогда, налейте нам шампанского. Болеть так болеть! — Сидония вдруг смутилась. — Алексей, я должна сказать вам кое-что…

— И что же именно?

— У меня есть знакомый, я… очень дружна с ним. Сейчас он находится в Канаде, работает по исследовательскому проекту.

Русский повернулся к ней, прекратив откупоривать бутылку:

— Я не мог предположить, что такая красавица, как вы, не пользуется успехом. Так что этого следовало ожидать. Вы собираетесь замуж за этого человека?

— Не знаю. Он не спрашивал меня.

— Тогда он просто дурень. Я стал бы вашим мужем, не колеблясь ни минуты.

— Я не уверена, что опять хочу выйти замуж. Найджел надолго отбил у меня охоту к семейной жизни.

— Неудивительно. А теперь перестаньте говорить и послушайте меня, Сидония. Я останусь здесь на всю ночь, буду спать на полу, если вы настаиваете, но не оставлю вас одну. И, если я выражаюсь правильно, не буду форсировать события.

— Да.

— Тогда мне можно остаться?

— Да.

Подняв бокалы, они приготовились встретить Новый год.

Так громко подготовленное прибытие герцога Лозана произвело скорее обратный эффект. Сара увидела маленького, стройного, подвижного молодого мужчину, который вошел в зал и поклонился принцу, и тут же решила, что больше всего в этом человеке привлекает взгляд костюм из необыкновенно дорогой парчи.

«И этот человек поклялся соблазнить меня!» — думала она, холодно улыбаясь при виде того, как принц и герцог направляются к ней.

Принц Конти учтиво кивнул в ответ на реверанс Сары:

— Миледи, смею вам представить моего Лозана — совершенно необузданного, оригинального и очень приятного человека. Он познакомит вас с Парижем лучше, чем кто-либо другой. Позвольте передать вам его восхищение. Я полностью уверен в его желании завоевать вашу благосклонность.

К ее немалому удивлению, Лозан поклонился так, как будто ему наскучило это витиеватое представление, и Сара в ответ опустилась в одном из своих неподражаемых реверансов, процедив сквозь зубы: «Как поживаете?»

— Спасибо, недурно, — ответил он, утирая верхнюю губу кружевным платком, и отошел туда, где сидела в кресле элегантная блудница-аристократка, пожирая герцога блестящими голубыми, глазами. Даже сказав это в полный голос, Лозан не смог бы лучше выразить свое безразличие к Саре. Но дальнейшее было еще хуже: блудница, очевидно, любительница громко шептаться при всех, приблизила губы к уху Лозана и что-то забормотала. Он беспечно пожал плечами.

— Она недурна, — громко и отчетливо произнес он, — но, клянусь жизнью, я не вижу в ней ни единой черты, способной заставить мужчину хотя бы повернуть голову. Если бы она отлично говорила по-французски и прибыла из Лиможа, никто не посмотрел бы в ее сторону.

Послышался сдержанный взрыв смеха, и Сара пожелала, чтобы пол под ней провалился, поглотив ее.

— Кто эта женщина? — спросила она у Карлайла, который, как всегда, находился поблизости.

— Мадам де Камбиз, любовница Лозана. По-видимому, она спятила от любви к нему, но ему уже глубоко наскучила.

— Почему? — раздраженно спросила Сара. — Она выглядит весьма пылкой подругой.