— Я сам позвоню, ровно через полчаса, — твердо отвечает Петр Александрович и вешает трубку.

И как это пропустили такой звонок с коммутатора? От продажи такой квартиры комиссия (то есть комиссионые) даже без всяких разводок, даже трехпроцентная, минимальная, — уже десять штук. А пятипроцентную комиссию выбить, а если развести чуть-чуть? Почему своим не отдали? Алекс удивляется, а сам в базу компьютерную лезет, прямо лезет — не иначе дежурит там сейчас Наиля-татарка, работает недавно, не сориентировалась, не успела завороваться еще. Бежит по заявкам Алекс, нет ничего похожего. В «Лайте» — нет, в «Маклере» — нет. В «Базе N№ 1» — нет. А в эксклюзивах ? Тоже нет, есть только продажа дорогих квартир — на Пушкинской и на Арбате, а на покупку заявок таких нет. Все равно не отпустит он Петра Александровича этого, главное зацепить, «потом мы что-нибудь придумаем, мы все равно его обойдем, не с той стороны, так с этой. Потому что он, Петр Александрович, лох, а мы профессионалы». И Алекс решил сказать, что есть у него покупатель. Если, конечно, перезвонит Петр Александрович. Эх, сразу не сообразил, идиот.

И когда перезвонил через полчаса Петр Александрович, сказал ему Алекс, что две недели назад обратился в «Крылья Икара» покупатель, искал VIP-квартиру в районе «Парк культуры»—«Кропоткинская»—«Арбатская»—«Смоленская», но сейчас к телефону не подходит, дома нет его. И тогда Петр Александрович телефон свой Алексу оставил, но предупредил, что без покупателя никаких договоров с фирмой заключать не будет и попусту чтоб не звонить. А найдет Алекс того покупателя — тогда и звонить.

И сунул в комнату нос Конь-начальник, и спросил: «Есть чего?» И рассказал все ему Алекс. И Конь заявку эту схватил руками. «Телефон, — говорит, — есть? Молодец». И оделся Конь, а потом разделся (куртку снял, а шапку оставил) и с заявкой этой рванул с топотом на второй этаж, к Олег Иванычу, владельцу «Крыльев Икара». И понял тогда Алекс, что квартиры этой не видать ему как своих ушей. И, обратно Коня не дождавшись, уехал Алекс на площадь Соловецких юнг — квартиру метелкинскую смотреть. А когда на следующий день спросил: «Где же моя вчерашняя заявка по Остоженке?», отвечал ему Конь: «А ты что, сталинку на Соколе продал уже? Или у тебя все активы реализованы? А метелкинскую квартиру кто будет продавать?» — «Да ведь это я заявку принял. И телефон из него вытянул я». — «А ты не на себя, ты на фирму работаешь… пока. И вчера ты не в свою очередь дежурил, это Лабелкина заявка должна была быть. Ты пойми, — перешел на тон дружеский Конь, — тебе пока рано такие квартиры продавать, тут опыт нужен, связи. Но мы тебя подключим — потом, конечно… Или премию получишь. Ладно, некогда мне».

Так и не знает Алекс, какого подставного водил Конь к Петру Александровичу и кто там какие слова говорил. А когда «Из рук в руки», «Квартира. Дача. Офис» и другие газеты просматривал, то рекламы этой квартиры нигде не встречал. А понизу ходило между агентами, что Конь все у Олег Иваныча в кабинете сидит, рассылки всякие по банкам да корпорациям по Емеле[2] делает да шлет. Олег же Иваныч денег на Интернет не жалеет. И еще говорили агенты, что Конь ни к кому не цепляется, в нарды никого не обыгрывает и все думает, думает, — к чему бы такое?

Насчет Емели — то ясен перец: когда продает агентство дорогую квартиру и цену без ведома хозяина сильно вверх задирает, то продает через Интернет, потому что в газете хозяин может увидеть и сделать скандал, поскольку по высокой цене квартира продается долго. Бывает и так: рекламируют в газете по согласованной с хозяином цене, а в Интернете по более высокой. Позвонит покупатель по газетной рекламе — ему говорят:

— Квартира уже продана. Мы рекламу на две недели вперед заказываем.

А по интернетской рекламе позвонит — тогда с ним разговаривают.

А потом все это стало забываться постепенно, текучка заела Алекса: то на Соколе квартиру показывать, то метелкинскую, с покупателями за цену бодаться , продавцов вниз опускать , иногда дежурить на телефоне попусту, бумажки разные бегать-собирать. Тоже не сахар.

В РЭУ по месту нахождения отчуждаемой квартиры риелторы берут копию финансово-лицевого счета (в бухгалтерии) и выписку из домовой книги (в паспортном столе). Для успокоения покупателя просят еще справку об отсутствии задолженности , хотя по закону этого не требуется. Если подходить к делу формально, то на этом сбор справок РЭУ может быть закончен, но заботящаяся о своей репутации фирма да и сам риелтор этим не ограничиваются. Кто ее знает, квартиру эту, особенно если она меняла хозяев уже несколько раз. А может, позапрошлый доходяга хозяин, представив себе мысленно доплату — ожидающий его длинный-длинный штабель ящиков водки и вина, каким-нибудь левым образом выписал из нее своих несовершеннолетних детей без разрешения опеки и существенно ухудшил их жилищные условия? Это серьезное нарушение прав несовершеннолетних, и, если дело всплывет, суд наверняка вернет квартиру детям да и самому доходяге. Автоматически посыплются все последующие сделки с этой квартирой, но реально пострадает лишь последний хозяин, хотя он ничего о нарушениях не знал. А может, как раз и узнал? Потому и решил сбыть с рук ненадежную квартирку? Все может быть. Может быть и так, что еще восемь лет назад кто-то из жильцов сел за тюремную решетку и на днях выходит на волю.

— А где, — спросит, — мои восемнадцать квадратных аршин, на которых я тут сидел и буду сидеть?

И его туда обязательно пропишут. А может, кто-то из жильцов в данный момент служит в армии? Вернется — пропишут опять-таки. Могут быть и другие подводные камни, о которых в выписке из домовой книги нет ни малейшего упоминания.

А где же есть? Да в самой домовой книге , существующей во многих РЭУ в виде каких-то грязненьких и полуистлевших карточек и листочков, на которых указаны все сведения о жильцах данной квартиры с момента заселения дома (если, конечно, эти бумаги не потеряны, не превратились в полужидкую зловонную массу по случаю прорыва канализации или злонамеренно не уничтожены самими работниками РЭУ для сокрытия какой-нибудь своей кривды). Но домовую книгу риелтору просто так не покажут, потому что не обязаны, а покажут тогда, когда он покажет им рубликов двести—пятьсот. Посмотрев эти бумажки и отдав деньги, риелтор потребует подать ему архивку , то есть, по сути, копию домовой книги за подписью паспортистки и печатью РЭУ, чтобы потом изучить ее внимательно (в толкучке и орове РЭУ все равно внимательно не изучишь). Кроме того, подпись и печать более или менее обязывают — как-никак документ, и паспортистка не будет халтурить.

Крупные риелторские фирмы заказывают архивки централизованно, через ту же ментуру , но это самому агенту обходится дороже (долларов тридцать—сорок, в суперсрочном режиме — сто), поэтому многие агенты, которым все равно идти в РЭУ за справками, добывают архивку самостоятельно.

В первую очередь чистота квартиры должна волновать покупателя: его потом могут ждать неприятности и прямая обязанность его риелторов — провести подобную проверку. Но серьезные фирмы — представители продавца (например, все те же «Миэль» и «Инком») всегда проводят ее сами во избежание потери реноме — чтобы не заорали конкуренты голосом пострадавшего на страницах печати: «Вы чего это мне — несчастному покупателю впарили? Да как с вами после этого иметь дело?» Мелкие агентства недвижимости проводят такую проверку лишь при наличии каких-либо серьезных подозрений (неприятности, скандалы никому не нужны), а если нет подозрений — сойдет и без проверки. А в случае чего — ну, поорет, поскандалит покупатель квартиры с тараканами (жильцами, оставшимися недовыписанными или имеющими право прописаться обратно) — реально-то фирма перед ним ничем не отвечает, а брань, как известно, «на вороту не виснет». Суета это.