Толпившиеся там тени спешили окунуться в бассейне, а затем как бы пили жидкость из ваз и поглощали порошок, а снадобья эти точно и не убывали, казалось. Между тем тени становились плотнее, лица оживлялись, а тусклые глаза загорались живым огнем.

В эту минуту маги и Абрасак готовились выйти из склепа и, по знаку Эбрамара, Супрамати с Нарайяной последовали за ним.

Опять поднялись они в большой подземный храм, погруженный в то время в сероватый сумрак. По обеим сторонам двери в правом сфинксе выстроились с каждой стороны по семь жриц и жрецов, все в белых одеяниях и с хрустальными арфами в руках. Перед самой дверью был поставлен большой треножник, а вокруг него полукругом стояло семь адептов высшего разряда. Бледно-розовое дрожавшее пламя треножника освещало по временам их строгие, сосредоточенные лица и белые покрывала, сверкая золотыми бликами на нагрудных знаках.

Когда маги и Абрасак заняли места, чтобы видеть издали все происходящее, один из адептов подал знак, и тотчас раздалось мерное, гармоничное пение под звонко трепетавшие звуки арф.

Мелодия была странная, то легкая и быстрая, то медлительная, глубокая, с раздиравшими душу нотами, которые потрясали нервы и бросали в дрожь.

Спустя некоторое время дверь между лап сфинкса бесшумно отворилась, а из темной глубины галереи появилась облачная тень и остановилась над треножником, огонь которого в тот же миг потух. Из тени выходила заметная фосфорическая нить, исчезавшая в черной глубине галереи.

В воздухе вырисовывались огненные очертания каббалистических знаков, и тотчас же склеп дрогнул от громового удара. Яркая молния зигзагом сверкнула в воздухе, рассекла светлую нить, а фосфорическая дымка, отливавшая всеми цветами радуги и испещренная огнистыми блестками, окутала витавшую тень, приняла вид ракеты, с треском взлетела наверх и исчезла в тени свода.

– Дух перенесен в тело ребенка, которому предстоит родиться, и адепты в сокровенных документах впишут новую статью в жизнеописание этой личности. К совершенным деяниям, к числам рождений и предшествовавших смертей они прибавят пометку нового воплощения, имя новой семьи и заключение свое о том, что можно ожидать от него для народного блага, успеха в искусствах, науках и т. д.

Пока говорил Абрасак, вспыхнуло несколько лампад в храме, и после краткой беседы с адептами относительно совершившегося явления маги покинули погребальный остров.

На следующий день происходило торжественное собрание в большой зале дворца. Маги сообщили Абрасаку свое заключение по поводу его просветительской деятельности.

После подробного обсуждения всех отраслей правления и общественной жизни, а затем различных советов по поводу намеченных преобразований, великий иерофант предоставил слово Эбрамару, прося его сделать вывод из всего сказанного.

– Несмотря на отдельные отмеченные промахи, мы можем только похвалить совершенную тобою исполинскую работу, которая не помешала тебе, однако, расширить свои познания и совершенствоваться, – сказал Эбрамар. – Твои приемы бальзамирования, постановка высших школ посвящения, планомерное, на основе строго научных данных, развитие искусств и ремесел – все это свидетельствует о серьезном и неусыпном труде.

Законы твои строги, иногда суровы, но ясны и справедливы; а народ твой, мудрый, послушный, трудолюбивый и привыкший считать земную жизнь подготовкой к смерти и существованию в ином мире, долго будет процветать; созданная же тобою цивилизация, которую ты сумел внедрить, так сказать, в народную душу, будет исключительно длительной. Что ты постиг и сумел применить на практике столь сложное дело, как перевоплощение, т.е. захотел подчинить человеческой воле и надзору один из ужаснейших законов мира невидимого – свидетельствует о смелом полете твоего ума и твердой воле. Путем науки ты пожелал бороться с силами рока.

Бледный от волнения Абрасак опустился на колени; слезы радости и благодарности стояли в его глазах, когда Эбрамар прикоснулся к нему магическим мечом и на голове его сверкнул широкий луч света.

После этого Эбрамар и прочие маги поцеловали его и поздравили, а затем все отправились в большой храм, где совершено было торжественное благодарственное моление.

На следующий день маги простились, и воздушный корабль умчал их в божественный город.

Эпилог

Город магов мало изменился в течение минувших веков. Своими громадными храмами, сказочными дворцами, необъятными садами, делавшими из него оазис зелени и цветов, он представлял уголок земного рая.

Пустовавшие долго дворцы Удеа и Нарайяны опять приютили своих хозяев. Уже несколько недель все ученики Эбрамара были здесь, чтобы провести около великого мага последние дни его пребывания на этой земле.

И никогда еще не выказывал Эбрамар столько нежности и заботливости своим духовным детям. И вместе, и с каждым в отдельности вел он продолжительные беседы, поучая их и давая советы, которые могли бы пригодиться им в будущем. Все с признательностью слушали его, глубоко запечатлевая в сердце драгоценные наставления, а между тем на глаза просились слезы, и горькое чувство сжимало сердце.

Эбрамар и сам испытывал сожаление о разлуке с духовной семьей, со всеми обращенными им в детей света, но великий труженик нуждался в отдыхе. Всякому существу, созданному Непостижимым, дарован сон, чтобы оно могло выдержать телесное испытание и набраться новых сил для дальнейшего пути, а этот непреложный закон равен для всего сущего.

После стольких тысячелетий жизни, после неимоверного труда, озарившего его голову семью лучами мага, Эбрамар жаждал погрузиться в свет отдохновения, чтобы восстановить силы и подняться еще выше, – куда за ним не могло уже следовать разумение земного человечества. Но он знал, что исходивший от него свет мог достичь этой земли и тех, кто ему дорог, согревая не только их, но всякое даже самое ничтожное существо, почему бы то ни было ему близкое.

Однажды, после обеда, все собрались на террасе дворца Эбрамара, и разговор затянулся дольше обычного; потом великий маг умолк и задумался, а взор его блуждал по окружающим.

– Должен сказать вам, дети мои, что сегодняшнее собрание наше – последнее, и час нашей разлуки пробил, – глухо промолвил он.

Увидев, как все мгновенно побледнели, он прибавил:

– Вижу, друзья, что в вас еще жива слабость человеческая – боязнь разлуки. Вам хотелось бы всегда иметь меня около себя, но это – маленькая доля эгоизма, хотя и облагороженного любовью. Вы знаете, что жизнь мага – это постоянное напряжение воли? Так вот, я устал хотеть и жажду отдыха, на который имеет право всякое создание; мне нужно хорошенько подкрепить себя на дальнейший путь и работу, а оставшийся путь этот очень длинен…

Столько еще тайн надо исследовать, столько могущества приобрести, и столькими великими силами научиться управлять, что мне крайне необходимо обновить все мои духовные силы.

Поэтому, милые дети мои, даруйте мне этот отдых в той обители небесной красоты, куда я иду, чтобы мечтать без утомленья, купаться в гармонии и свете, насладиться безусловным миром и отдохновением с полным сознанием, что отдых этот мною заслужен. Не призывайте меня и не тревожьте грустными мыслями или сожалениями блаженство этого волшебного сна.

– Мы еще не знаем, дорогой учитель, куда ты отправляешься,

– сказал Супрамати. – Можешь ты сказать нам это, чтобы сердца наши и мысли могли направляться к тебе с молитвой о твоем успокоении?

– Иду я на звезду, называемую нами Звездою магов, и вы, как изучавшие небесную картину, знаете ее. Она всегда появляется в такое время, когда великий миссионер, сын света, отдохнув там и приготовясь к высокому назначению, сходит на землю, чтобы возложить на себя тяжелое одеяние плоти и принять кровавую, тяжкую кончину. Благословенное светило это ниспошлет мне луч, и я вознесусь туда.

Эбрамар встал, и все собравшиеся один за другим подходили к нему, а он каждого благословлял и обращался с приветливым словом.