– Нет! – Собеседник твердо стоял на своем. – К тому же, на обратной дороге меня не будет рядом с тобой.

– Ну и ходи пешком, раз тебе так нравится!

– Давайте такси вызовем, – предложила Светлана.

– Да тут пешком – рукой подать. Я благодарен за заботу, но право, не стоит так беспокоиться. До свидания, – и он направился к выходу.

– Провожу его до калитки! – Ксюша выскочила следом.

– Вот стрекоза, – улыбнулась мать.

– У них серьезные отношения? – спросила Люба.

– Да какие там отношения, – отмахнулся Атаман, недовольный сегодняшним вечером.

– А по-моему, девочка влюблена, – высказала свое мнение Светлана. – Просто отец недолюбливает парня, поэтому и не задумывается серьезно о чувствах дочери.

– Только ментов в нашем роду не хватало, – буркнул Алексей. – Он сегодня что-то вынюхивал, задавал каверзные вопросы. Что у него на уме? Кто знает? – Он бросил недобрый взгляд на жену. – А вдруг ему взбредет в голову покопаться в моем прошлом? Что тогда? Или уже забыла, что я в розыске и успокоилась? – Его раздражение скользило в каждой фразе, в каждом слове.

– Не причинит он тебе зла! – уверенно произнесла Люба.

– Вот это номер! Тебе-то откуда известны такие подробности о намерении малознакомого человека? – Алексей распечатал новую пачку сигарет и закурил. Он очень редко курил в доме, только когда находился в скверном расположении духа.

– Думаю, что я не ошибаюсь, – без всяких объяснений заверила гостья.

– Можно подумать, что ты знала его раньше. Иначе невозможно всерьез относиться к твоим заверениям. – Мужчина выпустил тонкую струйку дыма. Он заметил в себе такую особенность: когда наблюдаешь за медленным полетом дыма, то нервы постепенно успокаиваются.

– Не исключено, – продолжала Люба интриговать хозяев своими ответами.

– В твоих словах много загадок, – не могла не вмешаться в разговор брата и сестры Светлана. – Мы хотим услышать на них ответы.

– К сожалению, я не могу. Это право принадлежит другому. Но ручаюсь, что ждать осталось недолго.

– Всем добрый вечер! – В комнату буквально влетел обычно медлительный Диксон.

– Ну и разнесло тебя, – невольно вырвалось у Казаковой. Он пропустил ее реплику мимо ушей и после приветствия обратился к Алексею:

– Какого дьявола около твоего двора крутится следователь?

– Я же тебе говорил, что моя дочь встречается с ним. Я запретил ей, но она не слушает. – Алексей почувствовал неладное.

– Зачем приглашать его к себе в дом? – продолжал наседать поздний визитер. – Он узнал меня.

– С чего ты взял? Он тебе что-нибудь сказал? – Они вели диалог, понятный только им двоим.

– Нет! Но одарил таким подозрительным взглядом!

– Не вовремя ты заявился. Этому парню палец в рот не клади. До меня он тоже весь вечер докапывался. – Алексей затушил сигарету и поднялся.

В этот момент вернулась дочь.

– Твой ушел? – спросил он ее.

– Ушел, – коротко ответила Ксюша.

– Он тебя о чем-нибудь спрашивал?

– Маратом Рафкатовичем интересовался.

– И что? – Отец с трудом сдерживал себя, чтобы не накричать на дочь.

– Сказала, что он твой старый друг.

– Вот видишь! – сказал Диксон. – Я оказался прав.

– Пошли в мой кабинет. Там и поговорим, – и хозяин дома направился к двери.

– Что будем делать? – Марат даже не пытался скрыть своего волнения.

– А что собственно страшного произошло? Дело Панина закрыто. А на нас у него ничего нет, кроме разве подозрений.

– Дай-то Бог, чтобы ему не взбрело в голову проявить личную инициативу. – Марат не мог сидеть на месте и носился по кабинету. Его медлительность и леность мгновенно исчезли – это был почти прежний Диксон.

– Я одного боюсь, – задумчиво произнес Алексей.

– Чего? – Собеседник остановился, он, словно предчувствовал очередную неприятность.

– Он может сделать запрос на меня в родной город.

– Какой смысл, если мы приехали сюда с севера? Даже если и сделает, то на Кожевникова он не найдет компромата. – Друг закурил и наконец-то опустил свое грузное тело в кресло, выпуская дым двумя струйками через нос.

– Он сделает два запроса: на Кожевникова и на Казакова.

– Ему известна твоя старая фамилия? – Диксон поперхнулся дымом и закашлялся.

– Сестра проболталась. – Атаман похлопал друга по спине. – Я, правда, вывернулся, сказал, что у нас разные отцы. Но мне показалось, что он только сделал вид, что поверил.

– Но это означает, что запахло жареным! – Марат протянул руку к столу и затушил сигарету в пепельнице.

– А может быть мы преждевременно нагоняем на себя страха? – Складки на лбу Алексея проявились особенно отчетливо. – Во-первых, для официального запроса у него нет оснований, во-вторых, он ухлестывает за моей дочерью и вряд ли решится открыто проявить недоверие.

– Все равно мы должны быть начеку, – несколько успокоился Диксон.

– Непременно. И вот еще что: ты ко мне пока не ходи, будем встречаться у Нины.

– Добро! – Гость поднялся.

– Ты зачем пришел? – спросил Алексей.

– Да Панина видел, он просил отсрочку с выплатой.

– Из-за него заварилась такая каша, а у него еще хватает наглости просить отсрочку!?

– В общем-то я его предупредил, чтоб особо не надеялся на послабление, а теперь, разумеется, вопрос отпал сам собой. – Марат протянул руку и они распрощались. Алексей вернулся злым и накинулся на дочь:

– О чем еще спрашивал тебя мусор?

– Если будешь кричать, то я не стану тебе отвечать. – Ксюша проявила характер. – Будь добр отзываться о моем знакомом почтительнее. У него между прочим имя есть.

– Я сам буду решать: когда, с кем и как разговаривать. Отец задал тебе вопрос и ты должна на него ответить, а не пререкаться.

– Можешь командовать своими шестерками, я не одна из них. И в таком тоне не намерена продолжать разговор!

Светлана сочла нужным вмешаться:

– Сегодня все уже достаточно взвинчены. Давайте перенесем все вопросы и ответы на завтра.

– Ты слышала, как она отцу отвечает? – перекинулся Алексей на жену. – Заступается за какого-то проходимца! Если не нравится родительский дом, так пусть убирается к своему менту, – разошелся он не на шутку.

– И уйду! – Ксюша демонстративно вышла из комнаты, бросив на ходу: – Вот только соберу вещи!

– Скатертью дорожка! – выкрикнул отец. – Смотри! Как бы возвращаться не пришлось.

– Уже завтра ты пожалеешь о сегодняшнем поступке, – укорила его жена.

– Сама напросилась! – и Алексей тоже вышел из комнаты.

Люба же предпочитала в семейную ссору не вмешиваться.

– Ты к нам надолго? – поинтересовалась Кожевникова у Казаковой, когда они остались одни.

– Завтра уезжаю, вечерним поездом.

– Жаль. Но все равно, уже поздно. Твоя комната ждет тебя.

– Хорошо, – кивнула Люба. Но потом добавила: – Ты сильно не переживай, уверена, что все образуется.

– Спасибо, – обернувшись, уже на ходу вымученно улыбнулась Светлана. Она сначала зашла в комнату к дочери, чтобы уговорить ее не принимать поспешных решений.

– Нет, мама! Даже не уговаривай! – Дочь кидала в чемодан вещи без разбора.

– Ты не хуже меня знаешь, что последнее время наш отец раздражен, у него что-то не клеится в делах. Он вспылит, накричит, а потом сам жалеет.

– В любом случае сегодняшнюю обиду я ему не прощу!

– В тебе в данную минуту бушуют страсти. А ведь тебе не хуже меня известно, что отец любит нас и все делает для нашего же блага.

– Но раньше он таким не был. – Ксюша хлопнула крышкой чемодана и присела на край кровати.

– Твои слова только подтверждают, что у него неприятности. – Светлана говорила спокойным и ровным голосом, и постепенно он начал оказывать благоприятное воздействие на дочь. – Я очень тебя прошу: разложи вещи по местам и ложись спать. Обещаю, что утром отец отойдет и извинится перед тобой.

– Нужны мне его извинения. – У нее выступили слезы обиды и она уткнулась в плечо матери.

– Поплачь дочка, поплачь. Сразу и полегчает. – Мать прижала ее голову к своей груди.