– Между прочим, он сам утверждал, что вы не грабители.

– Грабеж – это когда насильно лишают личного имущества, я же уговариваю тебя отдать его добровольно, к тому же, не личное, а похищенное у государства.

– Только не нужно мне байки рассказывать! Я то думала, что ты более порядочный, чем твой напарник, а ты просто хитрее его.

– Я пытался сделать все, что в моих силах, – заявил Тихоня. – И теперь умываю руки.

– Поищем сами, – встрял в разговор Сотник. Он подошел к мебельной стенке и, открывая все створки дверок поочередно, начал выкидывать содержимое на пол. Вот он нашел шкатулку из яшмы.

– Положи на место! – потребовала, до этого момента спокойно сидевшая, хозяйка.

– Твоя просьба – закон для меня. – Сотник пересыпал драгоценности себе в карман, а шкатулку закрыл и положил на место.

– Свинья! – Женщина вскочила. – Немедленно верни!

– Это решит народный суд, – продолжал издеваться Сотник.

Вихрова подскочила к грабителю и принялась лупить его ладошками. Она вообще уже плохо соображала.

– Угомонись! – Мужчина ударил ее кулаком в грудь, она взвизгнула и отскочила. Сотник продолжил прерванную работу. Тихоня одновременно обыскивал спальню. Однако было ясно, что там ничего нет, потому, что хозяйка крутилась в комнате и внимательно наблюдала за действиями Сотника.

– В той комнате пусто. – Из спальни вернулся разочарованный напарник.

– Где прячешь деньги? – Сотник бросил на Викторию Самойловну угрожающий взгляд. – Говори, если не хочешь, чтобы я подпортил твою симпатичную мордашку!

– У меня нет денег, зарплату еще не получила, – прикинулась она. – А все, что скопила до этого, истратила на драгоценности.

– Ладно, сами поищем. – Он окинул взором перевернутую вверх дном комнату и не смог определить, где еще можно проявить себя в роли следопыта.

Тихоню же привлекла стопка сброшенных на пол фотоальбомов. Ему показалось странным, что ни один из них не раскрылся и не вылетело ни одной фотографии.

– Вроде бы одинокая женщина, а такое количество семейных фотоальбомов? – произнес он, пристально наблюдая за реакцией Вихровой. У той кровь отхлынула от лица и стало ясно, что он попал в точку. Тихоня поднял один из альбомов и хотел раскрыть его, но хозяйка неожиданно вскочила и бросилась вырывать у него альбом.

– Отдай! Это память о моих родственниках! Сотник вовремя подоспел на помощь, иначе бы взбешенная женщина выцарапала другу глаза. Он ухватил ее за полу халата и с силой дернул, тот, затрещав, разошелся по всему шву на спине. Сотник дернул его еще один раз и Виктория Самойловна осталась в нижнем белье, стыдливо прикрываясь руками. Он грубо толкнул ее на диван и та, как в начале встречи, забилась в угол. Она, словно загнанный дикий зверек, потерявший всякую надежду на спасение, смотрела на охотников ненавидящим, полным отчаяния, взглядом.

Обложка альбома была приклеена к листам, а когда Тихоня ее оторвал, оттуда посыпались не фотографии родственников, как утверждала хозяйка, а валюта, причем купюры крупного достоинства.

Нужно видеть, сколько в лице женщины было страдания. Она все-таки решилась на очередную попытку спасти положение. Оторвав деревянный подлокотник дивана, она оглушила им Тихоню. Тот не предвидел подобного, поэтому даже не успел подставить руку. Он только закатил к потолку изумленные глаза и упал. Вихрова вскочила и замахнулась своим оружием на Сотника, но тот успел перехватить ее руку.

Но отчаяние доводит человека до безумия и она ударила мужчину коленом в пах. Тот согнулся пополам, выпустив ее руку. Женщина воспользовалась мгновением и стукнула противника подлокотником по больному плечу. Сотник, скрипя зубами, закружился на месте. Оружие хозяйки не оставалась в бездействии, а несколько раз опускалось ему на голову, пока он не завалился рядом с напарником.

– Ублюдки! – сказала в сердцах она, взглянув на бесчувственных грабителей и пошла на кухню. Взяла столовый нож и перерезала путы, связывающие ее любовника.

– Скорее, – поторопил он ее. – Мы должны успеть их связать, прежде чем они очнутся. – Он с трудом встал на ноги, затекшие и застоявшиеся суставы отказывались служить, но надо было торопиться.

– Кого первым? – спросила Виктория Самойловна.

– Его, – указал любовник кивком головы на Сотника. – Он более агрессивный.

Они перевернули его на живот и заломили руки за спину, тот не сопротивлялся. Через какое-то время они надежно спутали его бельевой веревкой. Виталий Николаевич стягивал последние узлы.

– Начинай пока вязать следующего, – сказал он Вихровой и та молча направилась ко второму налетчику.

Тихоня пришел в сознание чуть раньше, чем Виталий Николаевич направил к нему женщину, но не подал вида. Сквозь узкую щелку приоткрытых глаз он наблюдал за любовниками и оценивал ситуацию. Затем, осторожно и незаметно для присутствующих, засунул руку в карман брюк и извлек оттуда нож с выкидным лезвием. Он положил руку на пол так, чтобы ножа не было видно и ждал удобного момента.

Виктория Самойловна склонилась над ним, чтобы перевернуть тело на живот. Но Тихоня одним движением встал на ноги, схватил ее за волосы и, щелкнув лезвием, приставил нож к горлу перепуганной женщины.

Любовник оставил связанного Сотника и двинулся на выручку женщине, но он не сделал и трех шагов, как спокойный, но требовательный голос Тихони остановил его.

– Стой на месте, не то я ей горло перережу. – Для устрашения он немного вдавил острое лезвие в гладкую и тонкую кожу шеи заложницы. Выступили первые капельки крови, которые, соединившись воедино, образовали тонкую струйку. Она стекала в ложбинку между грудей и пятно на лифчике медленно, но заметно увеличивалось в размерах.

– Я прошу тебя, успокойся! – Виталий Николаевич остановился, выставив правую руку ладонью вперед.

– Я спокоен, как никогда, – заверил Тихоня. – Если она тебе не безразлична, ты в точности выполнишь все мои команды.

– Безусловно, – подтвердил любовник. – Только не наделай глупостей.

– Развяжи напарника и приведи его в чувство, – потребовал бандит и Виталию Николаевичу ничего не оставалось, как подчиниться его воле. Сотник поднял отяжелевшие веки и с удивлением обнаружил, что в чувство его приводит ненавистный противник. Он хотел ударить его, но ноги и руки оказались связанными.

– Развяжи! – буквально потребовал он. Его удивило, что Виталий Николаевич подчинился. Только когда он освободился от веревок и приподнялся, понял в чем дело, за ним наблюдала, расширенными от ужаса, глазами и с ножом у горла, Вихрова. – Что, контратака не прошла? – ухмыльнулся он.

– Потом будем зубы скалить, а сейчас свяжи его, – и Тихоня кивнул на Виталия Николаевича, который, понимая, что от него требуется, лег на пол, лицом вниз. Минут через пять, после того, как Сотник вновь привязал соперника к батарее, только на этот раз не в ванной, а прямо в комнате, Тихоня убрал нож от горла Вихровой и оттолкнул ее в сторону.

– Ну держись! – Сотник намотал ее волосы на одну руку, а другой собирался ударить по лицу. Измотанная и истерзанная за последние несколько часов женщина, даже не пыталась сопротивляться, силы ее окончательно иссякли.

– Не гони, – одернул соратника Сергей.

– Не можем же мы оставить безнаказанной эту борзую стерву! – возмутился напарник.

– Ты прав, – согласился Тихоня, только мы поступим иначе. – Он выдвинул стол на середину комнаты и разложил его. – Кладем ее сюда.

– Что вы намерены делать? – спросила хозяйка бесцветным голосом.

– Узнаешь! – многозначительно ответил Сотник.

– Прекратите! – подал было голос от батареи Виталий Николаевич, но лишь схлопотал удар в челюсть и добился того, что к нему в рот вернулся прежний кляп из половой тряпки, который с удовольствием принес Сотник. Теперь он мог только безучастно наблюдать за происходящим на его глазах. И мужчина заплакал, абсолютно не стесняясь своих слез.

– В ванной я видел алюминиевый тазик, налей в него воды и поставь на газ кипятить, – обратился Тихоня к напарнику, продолжая руководить.