Он позвонил вечером.

– Привет. Как ты? – спросил Костя очень мягко и осторожно.

– Нормально. Уже лучше, – ответила Анна, поспешно выходя в коридор, чтобы спрятаться от любопытных взглядов соседок по палате.

– Перепугала всех, – мягко пожурил Костя. – Саша прямо в истерике была. Я чуть было не вернулся через Москву. Виктор успел остановить, сказал, что жить будешь.

– Я не хотела, – улыбнулась Анна.

Мысль о том, что Костя, узнав о случившемся, чуть было все не бросил, согрела душу.

– Все подписали?

– Да. Сегодня. Условия чуть поменяли, но для нас – все равно выгодно.

– Я за тебя рада. Когда ты возвращаешься?

– Завтра. К обеду буду. Тебе что-нибудь купить в аэропорту?

– Нет, спасибо, – ответила Анна. – Возвращайся побыстрее, без тебя грустно. Поговорить не с кем.

– А что, есть что сказать? – задал Костя вопрос, от которого планировал воздержаться.

– Нет. Пока нет, – испуганно ответила Анна и тут же поправилась: – Мне всегда есть что сказать тебе – например: я без тебя скучаю.

– Это хорошо, – ответил Костя, слегка растерявшись.

Внутренне напрягшись, он ожидал другого ответа.

«О главном молчит. Выдержка или хорошо продуманный план?» – мелькнуло в его голове.

– Я тоже скучаю без вас всех.

Хотя его слова содержали гораздо меньше конкретики, Анна, включив себя в понятие «всех», снова улыбнулась.

– Ну все, до завтра? – стал прощаться Костя.

– До завтра, – ответила Анна. – Не потеряйся в аэропорту. Мягкой посадки.

«Я тебя люблю!» – хотелось ей произнести в трубку, но вместо этого напоследок она сказала:

– Я буду ждать. Целую.

– Я тоже. Пока, – ответил Крылов и отключил телефон.

Плеснув себе в стакан немного виски и разглядывая в свете торшера прозрачную коричневатую жидкость, он чувствовал растерянность. Мысли путались, перескакивая с одного на другое. Наконец залпом выпив содержимое, Костя выключил свет и упал на кровать.

«Спать, – приказал он себе. – Утро вечера мудренее».

Прямо из аэропорта Крылов поехал на работу. Прежде, возвращаясь из командировок, он всегда шутил и интересовался, что случилось на родной стороне во время его отсутствия. Но на этот раз, поздоровавшись с водителем, Константин Петрович против обыкновения сел на заднее сиденье и за всю дорогу не проронил ни слова.

Михаил, немало удивленный хмурым видом шефа, терялся в догадках. «По слухам, командировка завершилась хорошо. Может, еще что случилось? Или он без настроения оттого, что Круглова в больнице? Кто его поймет, это начальство».

Всем уже давно было известно об их отношениях. Кто-то завидовал Анне, кто-то сочувствовал. Впрочем, на работе это никак не отражалось. Друг к другу при всех они обращались по имени-отчеству, делами Круглова была загружена не меньше некоторых. Разве что Алла Ивановна не пускала в кабинет к шефу, если там была Анна. Но та надолго не задерживалась. «А вообще Крылов даже помягче стал, улыбается чаще. Может, оно и к лучшему», – припомнил Михаил, подъезжая к офису.

Расспросив у Виктора, как разыскать в больнице Анну, Костя после окончания рабочего дня заехал домой, принял душ и переоделся. Как ни пытались вместе с ним увязаться дети, ему удалось отвлечь их внимание привезенными в подарок игрушками. Прихватив приготовленный Сашей пакет, он отправился за машиной.

В присутствии детей вряд ли мог бы состояться разговор, к которому Костя готовился с самого утра.

– Привет, – поднялся он с кресла навстречу появившейся в холле Анне.

Никогда прежде он не видел ее такой. Как ни старалась та привести себя в порядок, готовясь к встрече, у нее это плохо получилось. Слишком измучилась физически и морально за прошедшие трое суток.

– Привет, – ответила она, прильнув к нему и поцеловав.

Затем, вдохнув такой привычный и родной запах, расплакалась, уткнувшись в воротник его куртки. У Кости сжалось сердце.

– Ну что ты, что ты, – гладил он ее по голове, крепко прижав к себе.

Все заранее заготовленные вопросы и слова вылетели у него из головы.

– Все будет хорошо, – повторял он, пытаясь успокоить ее.

Наконец Анна притихла. Глубоко вздохнув, она оторвала голову от Костиного плеча и, оглянувшись, заметила, что присутствующие в холле смотрят на них с любопытством. Попытавшись ладошкой вытереть глаза, она услышала обращенные к ней слова:

– Пошли отсюда. В машине посидим.

Костя взял ее за руку и, не дожидаясь положительного ответа, увлек за собой.

– Расскажи, как все произошло, – попросил он, как только Анна с помощью салфетки убрала с лица следы слез. – Мне кажется, утром, когда мы прощались, еще все было в порядке?

– Не совсем, – ответила она и поспешила успокоить: – Но в этом нет твоей вины.

Так уж сложилось в последнее время, что всем отъездам Кости предшествовала бурная страстная ночь. Не была исключением и ночь с субботы на воскресенье.

– Я уже утром не очень хорошо себя чувствовала. Думала, пройдет. Немного поболит и все, – затем чуть смущенно добавила: – Так иногда бывает перед «женскими делами».

– А дальше? – после возникшей паузы спросил Костя, пытаясь воспроизвести картину воскресенья.

– Потом стало хуже, – вздохнула Анна. – Когда после обеда Саша пошла с детьми погулять, я уже пила обезболивающие. А когда она вернулась, пришлось вызывать «скорую».

– И какой они поставили диагноз?

– Внематочная беременность, – ответила она, быстро добавив: – Только он не подтвердился.

– Что же тогда?

Костя шаг за шагом продвигался к главному вопросу.

– Острый воспалительный процесс.

– И все?

Анна замолчала, не решаясь сказать правду. О том, что Костя знает о предполагаемой беременности, Лена ее предупредила. Но произнести это сама она не могла.

– Возможна беременность, – наконец-то собравшись с силами, опустив голову, чуть слышно сказала Анна. – Но это еще не подтвердилось.

В машине повисла тишина. Опустив стекло, Костя закурил.

На улице темнело. Лето подходило к концу.

– А если подтвердится? – спросил он, откинувшись на спинку сиденья и глядя прямо перед собой.

– Это еще только предположение, – повторила Анна. – Еще ничего неизвестно.

– Что ты будешь делать, если это действительно так? – прямо спросил он.

Анна закрыла глаза. Такого вопроса она боялась, но все же надеялась, что он прозвучит иначе.

– Я ничего не буду делать, – сказала она очень тихо, но твердо.

Первым прервал установившуюся тишину Костя:

– Давай обсудим без лишних эмоций, чтобы не выглядело все, как в классическом сюжете: он – подлец, она – святая. Посмотри на себя. Ты совершенно без сил, плюс ко всему воспалительный. Насколько я понимаю, не самое лучшее время для рождения ребенка.

Анна молчала. Глупая, наивная, влюбленная дурочка! На что она надеялась?

– Я ни к чему тебя не принуждаю, ты все должна решить для себя сама, – сделав ударение на слово «сама», продолжил Костя. – Я лишь прошу тебя об одном: ты должна все хорошо обдумать, чтобы не ругать себя потом всю жизнь. Не молчи, ответь что-нибудь.

– Я уже обо всем подумала, – наконец отрешенно ответила Анна. – Если я беременна – я буду рожать. И неважно, что думают некоторые по этому поводу.

– Некоторые, не имеющие права голоса, это, как понимаю, я. Хороша получается ситуация: без меня меня женили!

Неудачно выбранная Костей пословица словно плетью стеганула Анну.

– Тебя никто и никогда не пытался и не попытается женить! Я... я... – не в силах сдержаться, Анна нащупала дверную ручку и попыталась открыть дверь.

Та была заблокирована. Лихорадочно пытаясь отыскать и отщелкнуть блокиратор, она почувствовала, как сильные руки резко развернули ее обратно.

– Сядь! – приказал Костя и после паузы, ослабив хватку, добавил: – Хорошо. Извини. Неудачный пример. Я тебя ни в чем не обвиняю, но я не готов к этому. Мне надо подумать.