— Ах, тысячу? — язвительно подхватила миссис Спайсер. — Почему бы уж сразу не миллион? Это я тысячу раз твердила вам, что не обязана вам подыгрывать только потому, что…

— Прошу, прощения, — прервал разъяренную Ирен инспектор, — но чтобы не углубляться в технические подробности, давайте просто ограничимся фактом прекращения игры в восемь тридцать.

— Именно так, — подтвердил Тэйт. — После этого мы с мистером Кеннавэем вышли на палубу. Лил проливной дождь. Марк предложил взять дождевики и прогуляться на прощание по набережной. Но я отказался, и он минут через десять пошел на берег один.

— А вы остались на судне?

— Нет. Когда мистер Кеннавэй ушел, я вспомнил, что утром видел в киоске на Кинг-стрит довольно свежий экземпляр «Нью-Йорк Санди Тайме». И я решил его на ночь почитать — уже с февраля не держал в руках американских газет. Дождь немного ослаб, я надел плащ, взял трость…

— Трость черного дерева?

— Другой у меня нет. Примерно в восемь десять я сошел с трапа, добрался до Кинг-стрит, купил там газету, и минут через десять вернулся на судно…

— Сколько сейчас у вас на часах? — внезапно спросил Чен.

Правая рука адвоката скользнула к часовому кармашку жилета, но тут же замерла. На лице адвоката появилось легкое замешательство, затем он отогнул манжет левого рукава и ответил:

— Двадцать пять минут одиннадцатого.

— Верно. И на моих часах столько же, а я никогда не ошибаюсь.

— Никогда? — прищурился Тэйт.

— В таких вещах — никогда! В пути вы неоднократно переводили стрелки, и я только хотел убедиться, что ваши часы показывают точное время. Теперь мистер Вивиан. Чем вы занимались по завершении игры в бридж?

— Тоже сошел на берег. Решил немного охладиться.

— И, конечно, взяли плащ и трость черного дерева?

— Что в этом удивительного? В дождь люди обычно ходят в плащах, а с тростями после Сингапура мы все щеголяем. Прогулялся немного и вернулся на пароход почти перед самым отходом.

— Миссис Спайсер?

— Меня эта ссора за картами вывела из себя, и я сразу легла спать. Бридж хорош только тогда, когда играешь с джентльменом.

— О мистере Кеннавэе нам уже сообщил уважаемый адвокат Тэйт.

— Да, я тоже взял свою тросточку и немного побродил неподалеку от причала. Вернулся быстро, потому что понимал, что в любую минуту могу потребоваться мистеру Тэйту, который иногда любит, чтобы я ему читал перед сном. Но к моему удивлению мистера Тэйта в каюте уже не было. Он вернулся только в девять двадцать с номером «Санди Таймс». И читал купленную газету в каюте, пока не уснул.

— Так. А вы, мистер Минчин?

— Я ничего не скрываю. Мы бродили с Сэди по городу, когда начался этот водопад с неба. Зашли с ней в кино, но там оказалось, что эту ленту мы с ней видели в Чикаго еще год назад. У Сэди чесались руки сделать еще пару-другую покупок, так что мы ушли из кино, и вскоре к моей Сэди впору было грузовик подгонять: тамошние лавочки пришлись ей весьма по душе. А раз грузовика нам не попалось, то пришлось возвращаться на «Президента» с тем что мы тащили в руках и зубах. Учтите, шеф, что ни пушки, ни трости черного дерева я при себе не имел.

Чарли усмехнулся.

— Вы, мистер Бенбоу?

— У нас почти та же история, что у Минчина, — ответил тот. — Пробежались по магазинам, пересидели самый сильный дождь в отеле Янга, а потом двинули на судно. Помню, я еще сказал Нетти, что дьявольски устал. Это потому, что я тащил тяжеленную коробку с кинопроектором, который мне тут посчастливилось купить по сказочно дешевой цене. Они не понимают толка в таких вещах — у нас такой отличный аппарат стоил бы втрое дороже! Короче, на пароход мы взобрались примерно в четверть десятого.

— Как провела вечер мисс Памела, я знаю. Значит, теперь очередь капитана Кина.

— Сначала смотрел бридж. Просто из любопытства. Не играл и не вмешивался.

— Ну, а после бриджа?

— А после того, как бридж кончился скандалом, вышел на палубу подышать свежим воздухом. У меня было желание прогуляться, но тут как раз начало капать, а я не любитель дождей, особенно тропических. Сходил в каюту за книгой, затем пришел сюда, почитал, выкурил сигару, потом, ближе к отплытию, оправился спать.

— Кто-то заходил сюда, когда вы читали?

— Ни единой души. Даже стюарды все куда-то подевались.

— Ну, и финал принадлежит мистеру Россу. Как я слышал, вечер вы провели на берегу?

— Я? — искренне удивился Росс. — Я никуда не уходил с судна, инспектор.

— Так ли? Вас видели возвращающимся по трапу! В девять пятнадцать.

— Невозможно.

— У тех, кто вас видел, вполне приличное зрение.

— И тем не менее повторяю: я никуда не выходил.

— Вы не покидали судна?!

— Не покидал, инспектор, даю вам слово, — Росс был все так же вежлив, хотя и несколько раздражен настойчивостью Чена. — Я поужинал в ресторане на верхней палубе, немного посидел в салоне первого класса и отправился к себе в постель. В первой половине дня мне пришлось порядком находиться, так что нога у меня разболелась вовсю и мне, право же, было не до прогулок по дождю!

— И все же как мне быть с тем непреложным фактом, что два человека видели, как в девять пятнадцать вы поднялись по трапу с берега и проследовали в направлении своей каюты?

Росс на мгновение задумался.

— Могу ли я спросить вас, инспектор, почему эти два человека решили, что это был я?

— Трость из черного дерева — раз.

— Эти трости есть почти у всех. А два?

— Хромота, мистер Росс. Хромают, как вы знаете, далеко не все.

— Инспектор, вы же рассудительный человек, — взглянул Чену прямо в глаза Росс.

— О, вы преувеличиваете!

— Ничуть. И именно потому, что вы рассудительный человек, я хочу рассказать вам о мелком инциденте, который произошел на судне вчера после полудня. Эта трость, — Росс взял ее в руки, — куплена не в Сингапуре, а у меня дома, в Такоме, вскоре после перелома. Я тогда попросил поставить на нее толстый каучуковый наконечник — с ним мне было легче ходить, да и стука я не люблю. Вчера, вернувшись днем после экскурсии на пароход, я немного вздремнул у себя в каюте. Потом пошел на обед и почувствовал, что с моей тростью что-то не то. Сначала я даже не понял, что. И лишь у самого ресторана до меня дошло, что звук при ударе о палубу совсем другой. И она больше не пружинила! Я посмотрел и увидел, что каучуковой насадки нет. Кто-то ее снял. Помню, что в тот момент меня как раз обогнал Марк Кеннавэй, и я сказал, что у меня исчезла моя каучуковая насадка.

— Это правда, — подтвердил Кеннавэй. — Мы потом с полчаса ломали себе головы над ее исчезновением. Я решил, что это чья-то глупая шутка.

Все молчали. В дверях появилась миссис Люс и быстро подошла к Чену. Чен встал.

— Боже, а что случилось с инспектором Даффом? — сразу оценила ситуацию проницательная дама. — И он убит?

— Нет. Тяжело ранен, но операция прошла успешно.

— Рада это слышать. Значит, рука убийцы начинает дрожать. Очевидно, такого рода занятие, став постоянным, плохо действует на нервы. Но, мистер Чен, что здесь делаете вы?

— Я стал недостойным заместителем инспектора Даффа.

— Достойным, вполне достойным, уверена в этом! Я знаю китайцев много лет, жила между ними, поэтому то, что я только что сказала, не комплимент, а, так сказать, вздох облегчения: загадка скоро будет разгадана! Давно пора, — и старушка обвела собравшихся воинственным взглядом.

— Вы пришли в самое подходящее время, — Чарли бережно усадил миссис Люс в свое кресло. — Нам срочно требуется свежий свидетель. Вчера вечером, когда я отвез вас и мисс Поттер на причал, вы еще некоторое время стояли наверху у трапа и видели всех, кто возвращался с берега на пароход. Был ли между ними мистер Росс?

Старая дама сосредоточенно закрыла глаза, подумала и затем решительно тряхнула головой.

— Не знаю, — сказала она.

— Не знаете? — Чарли не смог скрыть своего удивления.

— Нет.

— Но, миссис Люс, — вмешалась Памела, — вы, наверное, просто забыли! Мы с вами еще хотели пойти посмотреть, что видно с другого берега, и тут…