И Даффа, и инспектора это письмо, естественно, заинтересовало намного больше предыдущего.
— Плохо только, что Уэлби, похоже, решил справиться со всем в одиночку, — заметил шеф.
— Быть может, ему пока просто нечего нам сообщить? — предположил Дафф. — Во всяком случае, ничего конкретного? Зная Уэлби, я склонен думать, что он вступит с нами в контакт не ранее, чем будет располагать какими-то точными данными. Девушка ведь могла и дофантазировать знакомое словосочетание «Джим Эверхард» — мало ли в чужом языке похожих сочетаний звуков!
— А почему он спросил ее о Вивиане?
— Возможно, не хочет оставлять без внимания даже случайные аспекты ее информации? Он ведь у нас всегда был весьма дотошным служакой! Что, если направить в Калькутту телеграмму о снятии показаний у ювелира?
— Подождем. Трудно что-либо предпринимать, пока мы не знаем планов Уэлби. Допросить ювелира недолго, но если он успеет предупредить Эверхарда об опасности? Да и что нам этот допрос даст? Молодчик скажет то же самое, что сказал девушке: он понятия не имеет, о чем идет речь!
Дафф взглянул на расчерченный карманный календарик.
— Сегодня Лофтон прибывает со своей группой в Гонконг. Там недельная стоянка, за которую они также совершат краткий выезд в Гонконг. Ну, я моя бумажная работа закончилась — к сожалению, без особых открытий. Время выезжать в Штаты, а оттуда — в Гонолулу.
— Не сидится на месте? — усмехнулся шеф. — И когда же вы полагаете туда отправляться?
— Хоть сразу же, если найду судно!
Судно нашлось на следующее утро. Каждый оборот винта скоростного трансатлантика звучал музыкой в ушах инспектора, приближая его к решению растянувшейся на полсвета загадки.
В Нью-Йорке он начал с исследования прошлого семьи Хонивудов, но не смог добавить что-либо новое к уже имевшимся у него сообщениям американской полиции. Друзья Сибил и Уолтера знали лишь то, что супруги прибыли в Нью-Йорк лет пятнадцать назад, но откуда — неизвестно. Вообще, у Даффа создалось впечатление, что американцев — в противоположность англичанам — интересует только сегодняшний день. Прошлое для них как бы не существует вообще, и любые вопросы о давно минувших днях вызывают не доуменные взгляды: кому и зачем нужны ушедшие призраки? Такие же взгляды вызвали и показанные Даффом замшевые мешочки — люди явно видели их впервые.
Ключ от сейфа за номером 3260 тоже не принес инспектору ничего, кроме разочарований. С помощью нью-йоркской полиции он установил, что этот номер не совпадает с номерами сейфов Тэйта и Лофтона. А любезный шеф криминального отдела привлек внимание своего британского коллеги к тому факту, что любой американский гражданин может располагать любым количеством сейфов в любых банках страны, а также за ее пределами. — Это несколько расширяет район поиска, не так ли? — с улыбкой заметил он, глядя на вытянувшееся лицо инспектора.
И все же инспектор не собирался опускать рук. Он съездил в недалекий Бостон, где выяснил лишь факт принадлежности Марка Кеннавэя к весьма почитаемому роду первопоселенцев штата. Питтсфилд тоже не принес Даффу никаких сенсаций — отсутствие Фенуиков ничуть не помешало их немногочисленным знакомым (таким же чванливым и претенциозным, как и сами Фенуики) сообщить инспектору, что эта достойная пара всегда принадлежала и будет принадлежать к цвету питтсфилдского общества. В Акроне Дафф был тут же посажен компаньоном Бенбоу за семейный обеденный стол. В ходе обеда выяснилось, что «парня душевнее и честнее, чем Бенбоу, не сыскать во всех сорока восьми штатах». Кроме того компаньон просил инспектора передать Бенбоу, чтобы тот не вздумал задерживаться во всяких там Китаях, потому что дома дела снова пошли в гору.
Круг знакомых Макса Минчина в Чикаго оказался самым молчаливым из всех, с какими ему пришлось иметь дело. Дружки знаменитого гангстера улыбались, пожимали плечами, приглашали инспектора почаще бывать в лучшем городе мира (под которым они, разумеется, имели в виду Чикаго) — и только. Не выяснив о прошлом Макса ни единой подробности, Дафф, тем не менее, сумел понять, что отъезд мистера Минчина не вызвал здесь ничьих горьких слез.
Джон Росс пользовался в Такоме всеобщим уважением — и в качестве процветающего торговца деревом, и в качестве завсегдатая наиболее респектабельных деловых клубов. Таким же уважением друзей и знакомых пользовался в Сан-Франциско Стюарт Вивиан, о прошлом которого, однако, никто ничего не знал — точь-в-точь, как и в Нью-Йорке. Вечером того же дня Дафф подвел в номере приморского отеля «Фэрмонт» итоги своего трансамериканского путешествия. Это были очень неутешительные итоги: за исключением Макса Минчина все члены группы Лофтона были у себя на родине вполне достойными и уважаемыми людьми, и за исключением Марка Кеннавэя он по-прежнему ничего не знал об их прошлом. Но как раз Минчин и Кеннавэй представлялись ему наименее вероятными кандидатами в убийцы. Почему — этого инспектор объяснить не мог.
Одного человека из группы Дафф обнаружить вообще не смог. Имя капитана Кина не оставило ни малейших следов на американском континенте! Это было по меньшей мере странно, но и в этом случае инспектор был склонен разделить мнение Памелы Поттер: Кин может быть жуликом, шулером, аферистом, — но Хью Дрейка задушил не он.
Дафф встал и подошел к окну. С верхнего этажа отеля ему были хорошо видны огоньки китайского квартала, освещенные движущиеся островки паромов, силуэты небоскребов на противоположном берегу залива. Когда-то они любовались всем этим вместе с Чарли Ченом…
В дверь постучал рассыльный, вручивший инспектору телеграмму от начальника. В ней было всего несколько слов.
«Уэлби сообщает из Кобе, что близок к завершению дела. Сдаст вам вашего человека в Гонолулу. Отправляйтесь туда немедленно».
Эти две строки буквально вернули инспектора к жизни. Итак, Уэлби все же преуспел в том, что не удалось ему! Ревности Дафф по-прежнему не ощущал — Скотленд Ярд всегда ставил культ результата несравненно выше культа конкретного исполнителя. Жаль, конечно, что удача опознать убийцу выпала не ему, но вполне возможно, что в следующий раз детективное счастье улыбнется именно Даффу — не это главное. Главное, что убийце не удалось уйти от возмездия.
Два дня спустя Дафф отплыл в Гонолулу на лайнере «Мауи». По его подсчетам, он должен был оказаться на Гавайях приблизительно за двадцать часов до прибытия туда из Иокогамы группы Лофтона.
Вполне достаточно, чтобы встретиться с Чарли, рассказать ему о событиях, которые привели его на край света, вспомнить о добрых старых временах. И затем — сразу к делу! Вернее, к финальной точке в этом деле… Он решил не уведомлять Чарли о своем прибытии — пусть это будет для него полнейшей неожиданностью!
Два дня, прошедшие с отплытия, Дафф наслаждался отличной погодой и отличным самочувствием. Утром третьего дня ему передали из радиорубки узкий продолговатый бланк служебной радиограммы.
«Уэлби убит в Иокогаме. Обнаружен в доках после отплытия группы Лофтона. Эверхард должен быть доставлен в Лондон живым или мертвым».
— Лучше мертвым, — подумал Дафф, представив себе жизнерадостное открытое лицо английского паренька, так мечтавшего открыть тайну мешочков из замшевой кожи.