А что, если сбросить еще один фунт?

Настал день, когда Эбби и Мод Арафат устраивали интимный ужин, на который были приглашены все претендентки на роль, и все они были очень взволнованы этим событием.

Что надеть? Что надеть? Хлоя мучительно думала, в чем она должна предстать, чтобы сразить всех?

В этот вечер продюсеры – Эбби и Гертруда – смогут наблюдать всех претенденток на роль, собравшихся вместе, за одним столом. Зрелище может быть отвратительным, Хлоя это знала. Хотя обычно выбор туалетов не доставлял ей особых хлопот, в этот раз она была в затруднении. Два дня она лихорадочно бегала по магазинам, методично обходила все лавки на Родео-драйв и бульваре Сансет. Какой Мирандой лучше предстать в этот вечер?

Шлюхой? В таком случае подойдет черное атласное платье от Валентино с высоким воротом и кружевным жакетом, искрящимся расшитыми бисером черными бантами, и в дополнение к нему – блестящие, черные с хрусталем, серьги.

Обольстительницей? Красное шифоновое платье Унгаро, с вырезом до ключиц впереди и до десятого позвонка на спине. Облака красного шифона соблазнительно рассыпались по полу; красные атласные туфли на таких высоких каблуках, что едва можно было передвигаться, завершали ансамбль. Сексуально? Да, пожалуй, даже слишком.

Но, может быть, ей стоит быть самой собой, Хлоей Кэррьер? А почему бы и нет? Сегодня вечером она будет просто Хлоей. Она наденет свое старое любимое платье, в котором чувствовала себя уютно. Кремовый шелковый трикотаж, мягкие складки вдоль одного плеча – в греческом стиле, другое плечо обнажено. Хлоя выбрала брошь из искусственных бриллиантов, которой она закрепила на талии ниспадающую с плеча ткань, и крохотные бриллиантовые сережки как единственную драгоценность. В руках у нее будет маленькая кремовая сумочка от Юдит Лейбер в форме зайчика, украшенная эмалью и искусственными бриллиантами – подарок Джоша к ее последнему дню рождения, – и вперед, к удаче! Удача. Она так нужна ей сегодня вечером.

Дни рождения! Хлоя вздрогнула при воспоминании об этих счастливых днях, которые остались в прошлом. Сев за туалетный столик, она приступила к макияжу, нанося на лицо бесчисленное количество косметических средств. В этом году ей будет сорок. Сорок лет!!! Это казалось глубокой старостью. Хлое не верилось, что жизнь пролетела так быстро, что молодость уже давно позади.

«Не все еще потеряно, малышка, не все, по большому счету, – успокаивала она себя, отработанным движением нанося на губы блеск фирмы «Кристиан Диор». – Старушка еще жива».

Она расчесала черепаховым гребнем густые вьющиеся волосы, уложив их на одну сторону. Обув кремовые шелковые сандалии, которые выделялись лишь крохотными ленточками на ее атласных ногах, она критическим взглядом осмотрела себя со всех сторон. В трехстворчатом зеркале Хлоя выглядела более чем красивой. Потрясающе. Блестяще. Сегодня вечером все было великолепно. Не хватало только одного. Ее мужчины.

Хлоя еще раз взглянула на свои бриллиантовые часики фирмы «Бушерон». Он опаздывал. У Джоша опять была запись. Он предупредил, что может опоздать. Была решающая стадия отбора песен для его нового альбома. Поскольку с выпуском альбома уже запаздывали, Джошу было необходимо скорее закончить запись. Для него это было жизненно важно, поскольку альбом мог стать решающим в его угасающей карьере. Он должен был завоевать хоть малую популярность, иначе, и Джош это знал, его карьере придет конец. По сути, она уже и была окончена, учитывая его возраст и изменившиеся вкусы юнцов, на которых, в основном, и были рассчитаны все эти диски. Молодежь попросту не волновали эти годившиеся им в отцы стариканы, которые с важным видом появлялись на телеэкране или сцене. Перспектива стать актером нью-йоркского или лондонского театра тоже была слишком хлипкой. Карьера Джоша быстро клонилась к закату, и они с Хлоей знали это, как никто другой.

Ирония судьбы заключалась в том, что Джошу потребовались годы, десятилетия, чтобы стать звездой. Путь к вершине оказался гораздо более трудным и утомительным, чем падение. Внезапная мысль промелькнула в сознании Хлои: а если вдруг опять повторится этот кошмар, вдруг Джош не оставил свои грязные игры с малолетками? Думать об этом было невыносимо; Хлоя постаралась взять себя в руки. Для нее все уже решено окончательно: никаких «если», «но» и «может быть», она твердо решилась на развод.

Забыть. Забыть те страшные минуты, когда сталкивалась с его изменами. Он ведь пообещал, не так ли? Сказал, что теперь, когда ему уже за сорок, несолидно связываться с девчонками. Старался убедить Хлою, что он дорожит их браком и хочет сохранить его. Он ведь обещал, не так ли? Автомобиль уже ждал у подъезда. Джош был занят своим альбомом. Близилось время ужина. Хлоя вышла из дома в хорошем настроении, благоухающая свежим ароматом «Бала в Версале», и отправилась на прием к Эбби и Мод.

Прием явно относился к разряду самых изысканных в Голливуде; Хлоя поняла это, когда учтивый молодой человек с вышитой на красном пиджаке эмблемой службы парковки открыл перед ней дверцу автомобиля и она проскользнула в передний холл особняка Арафатов, оформленный с блеском, в старинных голливудских традициях.

Ни одного репортера не было допущено ни на прием, ни даже к дому. Это был верный признак того, что приглашены избранные. Не было даже Джорджа Кристи из «Холливуд Репортер». Чем выше уровень приема, тем меньше прессы – это «золотое» правило Голливуда. Премьеры, презентации, демонстрации мод, рекламные кампании всегда созывали большую прессу – тем веселее они проходили, но в этот вечер пресса обращала на себя внимание своим отсутствием.

Огромный парадный зал был полон гостей. Терраса, отделанная полированным серым мрамором, была едва различима сквозь плотную завесу изысканных туалетов женщин и безукоризненно отутюженных черных брюк мужчин. Семьдесят пять именитых гостей потягивали из хрустальных бокалов шампанское или Перье и даже не замечали развешанных по стенам картин, ценность которых была никак не ниже миллионов пятнадцати; деловые беседы вызывали у них больший восторг.

Серия картин великих мастеров – от Ренуара до Фишля была так искусно размещена на стенах, которые сначала десятки раз были оштукатурены, а затем покрыты несколькими слоями глазури, что обеспечивало безупречную матовую отделку. Гостей явно не интересовали и коринфские колонны из черного оникса, обрамлявшие проход в зале; они были размещены на расстоянии четырех футов друг от друга, и их вершины украшали бесценные римские мраморные бюсты V–VI веков.

Хлоя, однако, не могла оставаться равнодушной к такому великолепию. Она была потрясена. Они с Джошем хотя и выступали на голливудской сцене вот уже многие годы, впервые были приглашены в этот дом. Эбби и Мод Арафат предпочитали вкладывать деньги в то, что бросалось в глаза. Их дом был явно предназначен производить впечатление, что его хозяин – мультимиллионер, продюсер с мировым именем. И впечатление складывалось именно такое. У Хлои захватывало дух от великолепия убранства, очевидной ценности и красоты произведений искусства, собранных в доме. Она взяла предложенный одним из тридцати официантов в ливреях бокал шампанского и перешла в гостиную. Это был зал длиной в семьдесят пять футов; среди полотен, украшавших стены, выделялся Пикассо – картина была Хлое незнакома. Два бесполых атлета-великана на побережье – вероятно, что-то из «голубого» периода. Окна в гостиной, высотой по пятнадцать футов, были искусно задрапированы парчой цвета синего кобальта, отделанной тяжелой бахромой с кистями. Двери в сад оказались открытыми, и Хлоя прошла на террасу. Там, в саду, на лужайке, такой густой и зеленой, что она скорее напоминала бархатный настил, были выставлены восемь из числа самых изысканных и дорогих в мире скульптур Генри Мура. Хлою поразило, что они вот так запросто стояли на лужайке.

Стояла мягкая калифорнийская ночь, легкий бриз с побережья доносил свежий аромат океана. Хлоя подумала о том, как опишет эту сцену в письме к Аннабель. Она писала ей по меньшей мере раз в неделю, подробно рассказывая об интересных событиях в ее жизни, о тех местах, где бывала. В ответ она получала маленькие записочки, которым была несказанно рада. Аннабель, ее дитя. Как обычно, начиная думать о дочери, Хлое становилось грустно. Она сделала глоток шампанского. «Остановись, Хло, – приказала она себе. – Это бизнес. Сосредоточься на нем. Блесни, девочка, блесни.» Итак, кто же здесь был, на этом вечере? От Хлои не ускользнуло, что собрались все претендентки на роль Миранды, в полном великолепии своих роскошных туалетов.