– Пригласите, пожалуйста, Тевменов, Вэн! – распорядился Штром.

Появилась миссис Тевмен в сопровождении своего малорослого, похожего на крысу супруга. Видимо, они ожидали в холле.

– Итак, Тевмен, я хотел бы сначала кое о чем вас спросить. Можете ли вы обращаться с пилой по металлу так же хорошо, как и с пилой по дереву?

– Пила по металлу?

– Вот именно – пила по металлу.

– Понятия не имею! Но думаю, что смогу.

– Не находили ли вы когда-нибудь здесь, в доме такую пилу для стали?

– В ящике с инструментами за корытом есть одна пила… но пилит ли она сталь…

– Ладно, оставим пока это. Теперь повторите ту историю, которую вы мне рассказывали вчера. Что вы делали в понедельник?

– Ну, лейтенант, это было так: я присутствовал при судебном расследовании… – Я видела, что он нервничал и немного дрожал. – Как я уже говорил, мой брат и я держим сосисочную – он работает днем, а я ночью. Ну, в понедельник моя жена отправилась сюда, чтобы забрать наши вещи, а я пошел прямо на работу. Мой брат был, конечно, там, и мы побеседовали с ним приблизительно до девяти часов вечера… ну, да… и потом я остался один на рабочем месте. Его я не мог оставить ни на минуту, иначе сопрут… э… я хотел сказать, они у меня все украдут…

– Звучит логично. – Штром обратился ко мне: – Его рассказа тоже соответствует истине. Мы опросили нескольких его клиентов.

Затем он вопросительно посмотрел на миссис Тевмен:

– Итак?

– Я вернулась сюда… я хочу сказать, после того судебного расследования. – Она выглядела сердитой. – Я решила ни минуты больше не оставаться в этом доме. Потому что с миссис Халлоран как хозяйкой мне стало ещё невыносимее, чем прежде. Увидев, что в холле уже нет дежурного полицейского, я спустилась вниз, собрала все наши пожитки и отправилась прямо к Джиму. Это мой родственник. И там осталась, вы ведь не собираетесь меня вернуть сюда, лейтенант?

– Нет, нет, миссис Тевмен, Вы можете спокойно оставаться у своего родственника. Где ваш ключ?

– На книжной этажерке в холле.

– Вот видите? – обратился ко мне Штром. – Этот ключ тоже был там. Конечно, вполне возможно, что Халлораны или Тевмены изготовили себе запасной ключ. Но в этом я сомневаюсь. – На этом он отослал Тевменов, и те с облегчением покинули комнату.

– Я намеренно распорядился вызвать сначала этих четырех свидетелей. Я был убежден, что ни один из них не имеет отношения к нападению на вас и связанному с ним убийству миссис Гэр. Их участие, по моему мнению, полностью исключается. С остальными людьми, проживающими здесь, дело обстоит уже иначе. У меня такое ощущение, что каждый из них подозрителен.

Перед моим мысленным взором прошли все обитатели этого дома.

– Почему вы так полагаете, лейтенант Штром? – взволнованно спросила я.

– Давайте поразмыслим. Может ли здесь идти речь о посторонних? Исключено. Это должен быть кто-то из числа тех, кто знает этот дом и внутри, и снаружи и легко может войти в него.

– Это я понимаю.

– Итак, кто здесь оказывается под вопросом? В первую очередь Кистлер. Для него ведь, в сущности, было очень просто ещё раз потихоньку спуститься вниз после трех часов утра, не правда ли? – улыбаясь, сказал Штром. – Не думаю, что вы относитесь к типу людей, расположенных к самоубийству – а, впрочем, довольно затруднительно сначала ударить себя по черепу, а после этого самой себя травить хлороформом.

– Что вы говорите! Мне сейчас пришло в голову ещё кое-что. Чем меня, собственно, ударили по голове?

– Ах, вы этого не знаете? Молотком из ящика с инструментами внизу. Разумеется, на нем мы тоже не обнаружили никаких отпечатков. Итак, на ком мы остановились? Ах, да – Кистлер. Баффингэм. Грант. Мисс Санд. Уэллеры. Шесть человек.

– Я не могу себе представить, чтобы это была женщина. Это должен быть мужчина. Конечно, следует учесть, что у мисс Санд была бутылка с пятновыводителем…

– Вот именно – следует учесть очень многое! Если это были Уэллеры, то они должны были действовать вместе. Они во всем заодно. Вэн, приведите сюда мистера Баффингэма.

Но Вэн вернулся один.

– Баффингэм ушел в магазин. Густав в холле сказал, что за ним следит сержант Джонсон.

– Значит, придется его подождать. Тогда займемся сейчас Грантом.

Бедный старый мистер Грант вошел в комнату, как всегда, робко, крадучись. Казалось, что за эту прошедшую неделю он постарел на несколько лет. Штром объяснил ему причину этого второго допроса.

– Как я вчера уже сообщил, – начал мистер Грант, сидя на краешке стула и сложив руки на коленях, – меня изрядно взволновало это судебное расследование. Я все время думал о… я думал о разном. Я пошел домой пешком, пришел и сел с книгой у себя в комнате. Но читать не смог. Во всяком случае, я не мог сосредоточиться.

– Вы оставались там весь вечер?

– Да, приблизительно до одиннадцати часов. Потом я вышел.

– Это ваша привычка – выходить так поздно вечером?

– С некоторых пор я постоянно совершаю поздние прогулки. Я плохо сплю. У меня нервы. При судебном расследовании многое прояснилось – многое, что меня взволновало.

– Вот как? Что же, например?

– Например, это завещание. Какая ирония! Скверная, злая старуха получила то, что заслужила!

– Ах, – тихо произнес Штром, – значит, вы находите правильным, что у этой старой женщины был такой ужасный конец?

– Я не только нахожу это правильным, я просто рад этому, – спокойно сказал мистер Грант.