Я переплыл бы Геллеспонт ночной,

Преодолел бы все моря на свете

И разрубил бы по дороге сети

Насилья, лжи и подлости земной;

И над зовущей мрачно глубиной

Играл бы я, беспечный, словно дети,

С валами, восстающими стеной.

Я победил бы все моря на свете,

Когда бы знал, что сердцем ты со мной.

Зовет к отплытью водная громада,

Однако плыть мне никуда не надо,

И оттого грызет меня тоска.

Пловца усталого не ждет награда,

Ему не машет с берега рука,

И лишь в твоей природе нет разлада:

Сколь ты красива, столь и жестока.

Ты ни за что не можешь уцепиться,

И в жизни всё - лишь лики пустоты.

Впустую, как законченный тупица,

Свою ошибку ищешь в прошлом ты.

Как будто надо в чем-то ошибиться,

Чтоб вдребезги разбились все мечты.

Хрустят осколки, и тебе не спится -

В лицо не складываются черты.

Об одиночестве звенит скрипица

Застывшей равнодушной темноты,

Но должен Зов во тьме к тебе пробиться,

Над равнодушьем навести мосты.

В груди он бьется вольтовой дугою,

Поет в костях, как ветер всех дорог,

И ты на положении изгоя,

Не отвлекаясь, выполнишь урок:

Размять, как в кузне, вещество тугое

Привычных слов, сцепляя звенья строк.

Вот кончено - и всё уже другое,

И сам ты по-иному одинок.

Когда упорно вас я ко греху склоняю,

То не затем, что страсть не в силах побороть:

Устав ухаживать и вздор в стихах молоть,

Хочу я выяснить, насколько вас пленяю.

Расчетливой любви не наградит Господь,

Я своего добьюсь - но что же я узнаю?

Что рада ублажать любых самцов иная -

Не из любви, а лишь свою балуя плоть.

Кто служит без наград - пятнается насмешкой,

И я твержу себе: <На приступ - и не мешкай,

Орешек истины давно пора разгрызть>.

Но взгляд встречаю ваш - и дерзость испарится,

И чувствую: любовь мне воздает сторицей

За то, что я в любви навек отверг корысть.

Из дымной кухоньки ночной

В квартире, где живут подпольно,

Вдруг хохот слышится хмельной -

И ухмыляюсь я невольно.

Пусть я ступил на путь страстной

И жить порой безмерно больно,

В богемной братии шальной

Я свой - и этого довольно.

Мы благ не просим у судьбы,

Мы ради смеха и гульбы

С любою сволочью споемся;

В одном веселье - благодать,

И пусть нам счастья не видать,

Но и над этим мы смеемся.

По бледной крашеной стене

Скользит, оскудевая, взгляд.

Врач обращается ко мне -

Я улыбаюсь невпопад.

Мне трудно объяснить врачу,

Как все могли меня забыть.

Кто любит - может разлюбить,

Я улыбаюсь и молчу.

Пришла смирения пора,

Лежу, молчание храня.

Пусть возмущается сестра,

Что все покинули меня.

А я лежу - и ни гу-гу,

Теперь не нужен мне никто,

Предаться смерти я могу,

Не отвлекаясь ни на что.

Я слушаю, как боль во мне

Долбит дупло, как долото,

Просеиваю жизнь мою

Через худое решето.

Настоечка <Кубанская> -

Как шашка атаманская:

Остра, ясна и холодна,

Так выпьем же до дна!

Начнем, друзья, попоечку -

Под горькую настоечку

Мы посмеемся над собой

И над своей судьбой.

Кому судьба не нравится -

Вдогонку тот отправится

За этим ярким ярлычком,

За бравым казачком.

Копыта вскачь несут его

Скорее прочь отсюдова,

И мы торопимся за ним,

За всадником хмельным.

Казак лишь свистнет шашечкой -

И сердце под рубашечкой

То зачастит, а то замрет,

Но всё летит вперед.

Благодарим за качество

Кубанское казачество

И засыпаем за столом,

Когда упьемся в лом.

Вы вечно одни и те же,

И вам другими не стать:

Одна и та же одежда,

Одна походка и стать.

В погрешности обобщений

Таится правды зерно:

Ведь низменность устремлений

Вам всем присуща равно.

Равняет ваши обличья

Всеобщей скверны печать,

А маленькие различья

Мне некогда замечать.