Гривз метнул в собравшихся деловитую улыбку и повернулся к приближающимся офицеркам.

Глянув на огромные солнечные очки, скрывающие лица, Гривз недоумённо задрал голову к небу, затянутому тучками. Потом он осмотрел плотно стиснутые губы, опустил взгляд к туфелькам, цокающим по застоялым лужам, и вернул своё внимание к канцлеру.

– Много вычеркнули?

Канцлер открыл рот для ответа, но его остановил возглас Наайн:

– Пилот!

Гривз медленно растянул лицо в недоумевающую гримасу и с неторопливостью башни главного калибра повернул голову. Взгляд, устремлённый за плечо, вышел чрезвычайно косым.

– Пилот, – воскликнула Наайн. Голос её был полон плохо спрятанного злорадства, – может быть, вы подскажете, где я могу найти нашего командующего адмирала Загриффенко. Я хотела бы сказать ему несколько слов.

Гривз растянул губы в загадочной улыбке.

Военные недоумённо посмотрели на офицерок, задержав взгляд на чемоданчике, пристёгнутом к запястью Наайн. Офицерки поёжились. Канцлер, стрельнув взглядом на Наайн, изучил улыбку Гривза. Лицо канцлера осветилось вспышкой понимания, и он захохотал. Генералы, на несколько секунд замешкавшись, подхватили.

Наайн собрала остатки выдержки и изобразила на видимой из-под очков части лица загадочную улыбку. Зрелище получилось страшненькое. Вапаспор сохраняла каменную неподвижность.

Гривз, дождавшись, пока смех начнёт стихать, выхватил из рукава рулон документов и метнул его в Наайн. Наайн шарахнулась в сторону. Вапаспор, прыгнув в сторону, подхватила рулон на лету.

– Хорошая реакция, – буркнул один из адмиралов. Задумчиво почесав толстый подбородок, он поднял взгляд на Гривза и протянул:

– Знаете, коллега, я хотел бы, очень хотел бы узнать, откуда у вас полные списки наших разработок. Этот вопрос я как-нибудь задам вам или кому-то другому. Сейчас я хотел бы получить внятный ответ, почему вы допускаете…

Гривз кашлянул и скосил взгляд за плечо. За плечом сдавленно взвизгнула Наайн. Через секунду протяжно зашипела Вапаспор.

По лицу Гривза мелькнула легкая тень сочувствия. Вернув взгляд на адмирала, Гривз протянул:

– Не хотел бы ставить Дойчланд в неловкое положение, поскольку уверен, все участники соглашения первое время предпочтут разменять заначку на политические очки. Всего лишь хочу уравнять шансы, знаете ли.

Адмирал задумался.

Канцлер оторвал взгляд от офицерок, растерянно застывших над бумагами, и посмотрел на Гривза.

– Ну что ж, – умиротворённо начал канцлер. – По-видимому, ничего не препятствует… мадам, попрошу документы.

Гривз повернулся посмотреть на офицерок.

Вапаспор угрюмо застыла в позе «рука на кобуре». Узкая юбка туго обтягивала ноги. Наайн, обнаружив, что всеобщее внимание обращено на неё, нетвёрдой механической походкой сделала пять шагов вперёд. На пятом шаге она отработанным движением расстегнула замки и взметнула чемодан в горизонтальное положение. Гривз шагнул к чемодану и вытащил из него текст соглашения и печать.

Канцлер щелкнул пальцами. Из-за спин группы адмиралов со свитой выскочил десантник и установил небольшой столик. Из свиты отделился неприметный человечек с чемоданчиком. Человечек сделал малоразличимый плавный жест и на столике очутился разложенный чемоданчик с выложенными документами и печатью.

Канцлер, шагнув к столику, молча просмотрел бумаги, поставил печать и подпись на экземплярах соглашения. Взяв из стопки бумаг два листа, канцлер протянул их Гривзу.

– Майор, – бросил Гривз Наайн, застывшей с раскрытым чемоданом. – Штампуйте.

Гривз углубился в чтение приложений к декларациям.

Наайн, помедлив пару секунд, покачнулась, неверным жестом захлопнула чемодан и шагнула к столику.

Гривз, прочитав приложения, подписался и протянул их Наайн.

– Продолжайте штамповать, майор.

Наайн невнятно зашипела и медленно, тщательно пропечатала три экземпляра соглашения.

– Отлично тюкаете, майор! – бодро воскликнул Гривз, выхватывая из-под печати третий экземпляр. Гривз выжидательно уставился на Наайн, застывшую с занесённой печатью.

Наайн, слегка содрогаясь от прилагаемых усилий, медленно встала «смирно» и сквозь стиснутые зубы прохрипела:

– Служу Конфедерации Иденс!

Гривз глубокомысленно кивнул и протянул приложения канцлеру. Тот, приняв их, не глядя протянул их за спину.

Адмиралы разобрали по копии и углубились в чтение.

Самый моложавый, быстро пробежав текст, небрежно встряхнул бумагу, придал лощёному лицу скучающе-заинтересованное выражение и лениво прожурчал:

– Господа, перед тем как подписывать это, я с вашего позволения, хотел бы уладить небольшое недоразумение, каковое выражается в том, что обстоятельства привели к тому, что я не представлен коллеге, с которым подписываю данный документ, что особенно удручает на фоне того факта, что информированность коллеги превышает мою.

Гривз выжидательно посмотрел на канцлера. Канцлер, прикрыв лицо, помял переносицу. Опустив ладонь, он обратил на моложавого энергичный взгляд, на самом дне которого бурлило бешенство, и с напором сказал:

– Простите мою ошибку, Генрих. Совершенно не было времени вас проинформировать хотя бы на минимальном уровне. – Канцлер махнул рукой в сторону Гривза и с издевательской торжественностью провозгласил: – Полевой адмирал Роман Загриффенко, согласно штатному расписанию ОКШ на случай инопланетного вторжения – Координатор ополчения неправительственных формирований. Пост, как сами понимаете, достаточно формальный, однако во времена урегулирования последствий кризиса Призраков казалось иначе. Резолюция «Озириса», как вы, несомненно, помните, чрезвычайно жёстко очерчивала права и обязанности любых государственных и негосударственных организаций в части действий, угрожающих существованию человечества как вида перед лицом столкновения с иными формами жизни. Банду головорезов Статсона, которых тогда поддерживала госпожа Президент, удалось урезонить только ратификацией главами государств и прочими главами соглашения о формировании не только Объединённого комитета, но и сопряжённого, но не подчинённого ему ополчения негосударственных формирований. Хотя фактически этот документ всего лишь допускал вероятность повторения сценария Эйвона-Гробса[82] и юридически закреплял средства для его реализации, в частности, существование в среде негосударственных формирований нескольких дублирующих центров кристаллизации подпольного сопротивления, каковые центры, о персонификации которых ОКШ частично информировал узкий круг государственных руководителей, обладали всеми правами особых сотрудников ОКШ. Двенадцать лет назад пост одного из координаторов ополчения занял адмирал Загриффенко. Однако до сегодняшнего дня он не пребывал на Новом Берлине именно в данной идентности, каковой постановлением рейхстага…

– А вот этого не надо! – вклинился Гривз. – Постановление о запрете на посадку было не рейхстага, а департамента психологического надзора, и обоснованием служило «ненанесение излишней психологической травмы». Уж больно впечатлительными оказались пилоты истребителей, подобранные «Нормурадом».

– А при чем тут гибель флота захваченных? – растерянно спросил адмирал. – И, если я не заблуждаюсь, должность координатора ополчения не приводит автоматически к присвоению звания адмирала. Позвольте узнать, адмиралом какого флота является господин Загриффенко?

Канцлер вздохнул и кинул на Гривза взгляд исподлобья.

Гривз выжидательно прищурился, вспоминая, как он стал адмиралом.

– Э-э-э… – растерянно сказал канцлер.

Гривз вздохнул и извиняющимся тоном сказал:

– Ну, в общем, так получилось, что я целых три дня был адмиралом Флота Иденс. Я бы и меньше побыл, но пока довёз до Президента рапорт об отставке. Сейчас вопрос в другом: вы в достаточной степени познакомились со мной, герр Хорст? В достаточной, чтобы завизировать приложение к Соглашению от лица Контрразведки? Или вы предпочтёте подписать его от лица службы Психологического надзора? Или, может быть, в качестве совладельца «Дани Гембл»?