Егорка: Очень рад, что эта акция состоялась. Наконец-то мы все вместе, все наши здесь: и коммунисты, и националисты, и журналисты. И я. Все нормально.

…Вопрос (Летову): Насколько известно, у вас в свое время были значительные неприятности с советской властью, с КГБ, о чем вы неоднократно заявляли в своих интервью… Что случилось с Егором Лотовым, который во время своих концертов просил не фотографировать и не записывать себя… И проведение подобных акций… Что случилось, Егор?

Летов: Ничего не случилось. Какой был, такой и остался. Я никогда не был демократом. Никогда. Еще в 87-ом году на новосибирском фестивале мы со сцены заявили, что мы — настоящие коммунисты, каких мало. Раньше те идеалы, которые мы отстаивали, мы называли «анархией». Теперь я понимаю, что… мы — настоящие коммунисты. Причем, коммунисты ультра-левые. Вся система ценностей, которые я всегда отстаивал, она максимально близка к "красным бригадам". Вот и все. Какой я был, такой остался.

Вопрос (дама — Летову): Ну считаете ли вы, что подобная акция — это либо продажа изжившего себя человека, тем самым вождя, либо стремление к власти?

Летов: Если мы придем к власти, то очень будет хорошо.

Дама: Кто «мы», пардон?

Летов: Да, хотя бы те, кто присутствует сейчас на сцене. (В зале смех, аплодисменты.)

Фенька № 3. На одной из фотографий акции, размещенных в журнале "Новый Мир", можно увидеть сидящих в рядок Летова, Неумоева, Гусарова, Проханова, Дугина. По злой иронии судьбы на заднике над их головами читается предельно четко: РУКОВОДСТВО.

Вопрос (Летову): Допустим, те, кто сидит на сцене, пришли к власти. На какую должность вы расчитываете?

Летов: Я бы и президентом не отказался.

Вопрос (остальным присутствующим на сцене): А вы не откажетесь, если будет президентом господин Летов?

Дугин: Президента не дам, а министра обороны — да! (в зале смех, аплодисменты)

Нашкорр-2: Вопрос господину Летову. А ваше присутствие на этой акции — это не "великое рок-н-ролльное надувательство" (the great rock'n'roll swindle — поправка ред.)?

Летов: Нет.

Вопрос (Летову, Неумоеву): А вы не боитесь, что вы здесь (на этой сцене, в этом зале — ред.) вторичны?

Гусаров: Эта акция, почему она состоялась? Да потому что сейчас нужно сделать не то-то, то-то или то-то, а хотя бы что-то сделать. Вы тут сидите… Абсолютная импотенция. Даже вопросы скучные. Как бы, вам все ясно, все знаете, все наперед. Поэтому вторичны — да, потому что нам здесь скучно…

Неумоев: Мы согласны на вторичность, на третичность, на семиричность, на десятиричность… Лишь бы только не на шестьсотшестьдесятшестичность!…

Гусаров: Сейчас мы будем заканчивать пресс-конференцию. Там на улице уже начинается. Стучат в двери, хотят попасть. Это хорошо, когда есть обратная связь, когда все чего-то ждут, потому что здесь не чувствуется обратной связи… Много «шаровиков», на самом деле половина проникли сюда на шару… Скоро начнется вечер… Боевая задача будет получена, будем действовать… Я вообще здесь как политрук и сказал: какой вопрос, такой будет и ответ…

Нашкорр-2: Господин Летов, как быть людям, которые пять лет жизни слушали Летова, слушали, что он говорит: "Я всегда буду против!" И как это, что сидит Летов, а рядом с ним куча «политиков», он же "всегда был против"?

Летов: Я не нигилист, отнюдь. Я всегда отстаивал ценности… убеждения отстаивал…

Давешняя дама из зала (истерично): Летов, что ты хочешь, я не пойму??!!

Летов: Песни мои послушайте, если послушаете, узнаете… Вся моя жизнь — это отстаивание пламенных, огненных ценностей!

Дама: А какие сейчас "огненные ценности" ты отстаиваешь??!!

Летов: Это — правда в первую очередь!

Дама: Какая правда вместе с Жириновским??!!!

Летов: Правда — она одна.

Нашкорр-1: Правда у каждого своя, вот идея — одна!

Вопрос (Летову): Ты говорил о правде. Тебе не кажется, что на абсолютную правду в последней инстанции может претендовать только Господь Бог?

Летов: На правду претендовать может каждый… каждый истиной живой! "Истиной живой" — это и есть Бог!

ПОСЛЕ ПРЕСС-КОНФЕРЕНЦИИ

Нашкорр-1 (Неумоеву): Ромыч, что делать с теми людьми, которые хотят сюда пройти, но остались за дверью?

Неумоев: Я не считаю, что билеты — это так дорого. Потому что люди в Москве тратят на «вмазывание» гораздо больше денег… Я считаю, что сейчас те люди, которые понимают, зачем это надо, они должны скопить, отдать последние деньги, тем более что это не такие большие деньги… Если люди спокойно идут на Майкла Джексона.

Нашкорр-1: 20 тысяч — это где-то 17 «баксов». В Беларуси — больше средней зарплаты хорошего рабочего…

Неумоев: У нас зарабатывают сто тысяч в России… По всем вопросам надо обращаться к правительству. Почему мы должны в таких условиях существовать?!

Нашкорр-1 хватает за рукав проходящего мимо Летова: Егор, тебе не кажется, что ты служишь приманкой для всех этих людей?

Летов: Я год уже с ними нахожусь. Я с ними собираюсь сотрудничать и дальше. Я счастлив, что я в такой компании оказался!

Нашкорр-1: А люди? Они стоят под дверью и не могут войти!

Летов: Они могут бутылку водки купить?! Так две бутылки водки — билет!… (уходит)

Так закончилась пресс-конференция. Ноу комментс. Хотя билет — по московским ценам — стоил почти как десять бутылок водки (а не две), а это — не так уж мало. И не только на месяц, но и на два. Если, конечно, Летов не ожидал, что на него придут посмотреть одни алкаши. Или поклон- ники Майкла Джексона… Но необходимо вернуть слово Нашкорру-1, ибо самое интересное началось после пресс-конференции

ВОЙНА

"…Концерт же будет. Просунулись в зал… На протяжении всей конференции слышно было, как летели стекла. На улице — тысячи полторы… Начала настраиваться ИНСТРУКЦИЯ. Сидим. Вдруг прибегает ОМОН. "Встать! Всем из зала ВОН!!" Пытаемся не вставать. Подходят со списками, поименно… "С вами? Нет?? Вооон!!" И дубинкой по спине…. Всех выводят, организованно загоняют в гардероб… Человек пятьдесят, правда, в зал впустили из тех, что стояли на улице… (А все билеты были проданы — ред.)…

Выходим на улицу. Тех, которые были перед ДК, уже разогнали. Стоим, ждем… Ну, как обычно: погонят, потом будут пускать… Я еще думал: может Летов — он же тут определенной «веселой» властью обладает — выйдет, скажет, чтобы пропустили всех… Вдруг подъезжает автобус. Выскакивает оттуда взвод ОМОНа и — в нашу сторону… ОМОНовцы в бронежилетах, в касках, с дубинками, с газом… Где-то в воздух из автоматов лупят…

Все врассыпную… Я бегу, думаю: "А чего это я бегу? Лучше создам впечатление, что я — обычный прохожий". Голову — в плечи. Иду. Меня все оббегают — панки, ОМОНовцы их догоняют, пиздя прямо на моих глазах… Мне вначале дубинкой свистанули пару раз…

Трогаюсь опять назад в ДК… У входа «скорые» стоят, одна реанимационная машина, кто-то под капельницей лежит: хорошенько «пощекотали»… Захожу в зал. В фойе музыка играет… Люди стоят. Заглядываю через плечо: сидит Ромыч на табуретке, играет… Я после всей этой войны охуел. Она же была и есть! Здесь, пиздят всех, а он сидит… Кто там присутствовал? Кого не вышвырнул ОМОН и очень стойкие фанаты, которые вернулись после всего… Присматриваюсь: на карачках рядом сидит Егор. Все кричат: "Егор, давай! Егор, пой!!" Обращаю внимание: один пацанчик сидит, обхватив лицо ручонками, и ясными глазами смотрит на Летова, как будто Иисус спустился с небес, разговаривает с ним, за руку здоровается… Девчонки фотографии прижимают, ждут, когда им автограф дадут… Из туалета хлопца выносят… Там режут вены, оплакивая кумира ушедшего…

Егор взял гитару, спел "Моя Родина", "Все Как У Людей"… К нему Манагер подбегает, за руки его дергает: "Автобус!.. Уезжаем в гостиницу!.."