– Виктор, я Чарли, сделайте разворот на 90° влево, потом снова вправо.

Глория передала сообщение Хуаресу, и через несколько секунд «Боинг» резко свернул влево. Воспользовавшись этой возможностью, Хуарес бросил через плечо взгляд на загадочный самолет. Это был военный самолет, истребитель. Хуарес ничего не понимал. Он снова резко отвернул «Боинг» вправо и продолжал следовать прежним курсом.

Глория дважды щелкнула тумблером радиостанции, и это означало, что инструкции выполнены.

Услышав двойной щелчок, Харди понял, что на экране радара заметили этот двойной разворот, который должен был означать, что пилот выполнил этот маневр, чтобы рассмотреть движущийся позади самолет, а затем лег на прежний курс. Харди включил радиостанцию.

– Диспетчерская Денвера, я борт номер один. Я его видел, похоже, что это военный истребитель. Идет моим курсом выше на несколько тысяч футов.

Хуарес услышал голос Харди в наушниках. Похоже, что Даллас все знает об этом истребителе и наверняка ожидал его появления. Так что все должно быть в полном порядке.

– Свяжитесь с этими чертовыми ВВС, – сердито сказал начальник смены диспетчеров. – Выясните, что это такое.

Один из диспетчеров снял трубку телефона связи с региональным штабом ВВС, а другой в это время пытался установить связь с истребителем. Примерно минуту стояла тишина, потом оба диспетчера одновременно повернулись к начальнику смены.

– Он не отвечает, – сказал один из диспетчеров. – Не могу установить с ним связь.

– У ВВС в этой зоне нет никаких реактивных истребителей, – сообщил второй диспетчер. – Они не знают, что это за истребитель.

– Засранцы! – взорвался начальник смены. – Передайте им, чтобы подняли несколько истребителей. Скажите, что неизвестный объект преследует президентский самолет.

В кабине «Пантеры» Асри услышал переговоры президентского самолета с диспетчерской Денвера и улыбнулся. Теперь он хотел, чтобы они знали о нем, поэтому он включил ответчик. Ему хотелось, чтобы в диспетчерской четко видели, что происходит, это не было трусливым убийством из-за угла. Это была война.

Он продолжал следовать прежним курсом позади и выше «Боинга», выжидая, пока оба самолета достигнут вершин Скалистых гор. Теперь, когда дополнительные реактивные двигатели выработали свой ресурс, он мог лететь на одной высоте и скорости с «Боингом» только на полном газу, но полет в таком режиме не мог продолжаться долго из-за опасности перегрева двигателей. Но Харди дал ему очень жесткие инструкции, поэтому он продолжал лететь на полной скорости, несмотря на то, что стрелка указателя температуры двигателей подобралась к красной черте. Наконец стрелка проскочила красную черту, и тогда Асри наклонил нос истребителя и устремил его вниз на хвост «Боинга».

– Борт номер один, говорит диспетчерская Денвера, – раздался взволнованный голос из громкоговорителя. – Неизвестный самолет увеличил скорость, он приближается к вам.

Глория Каролло подумала: «Что бы это могло значить? Кто это висит у них на хвосте? Кто-то нарушил их планы?»

– Диспетчерская Денвера, я борт номер один, – услышала она голос Харди, делающего вид, что неизвестный самолет преследует борт номер один. – Что происходит? Может, мне уйти с этого курса?

Харди был уже далеко; конечно, ему бы хотелось видеть, что там творится, потому что трудно было играть свою роль, только слушая переговоры. Но похоже, что все было в порядке.

Поймав «Боинг» в перекрестье прицела, Мохаммед Асри нажал кнопку, расположенную в верхней части ручки управления. С шипением и яркими вспышками оранжевого огня ракета класса «воздух-воздух» сорвалась с кронштейна, и инфракрасная система наведения направила ее прямо на струю выходящего газа двигателей «Боинга».

– Боже! Что это? – На экране радара в диспетчерской Денвера между двумя сближающимися отметками появилась третья. Судя по ее скорости, это была ракета, но диспетчеры не могли поверить своим глазам. Они видели, как эта отметка приближается к отметке президентского самолета.

– Борт номер один, у вас все в порядке?

По их тону Харди понял, что произошло. Он не ответил.

– Борт номер один, вы слышите меня? Пожалуйста, ответьте!

Харди протянул руку и выключил радиостанцию.

Глория Каролло почувствовала, как самолет внезапно накренился. Хавьер Хуарес тоже почувствовал этот крен и в изумлении уставился на штурвал, который с трудом поворачивался в его руках. Он начал подавать штурвал вперед и назад, но самолет никак не реагировал на это. Потом Хуарес почувствовал запах дыма.

Когда самолет завалился на крыло, стал переворачиваться и падать, Глория закричала. Она продолжала кричать, а кабина уже наполнилась дымом, и все начало вращаться с бешеной скоростью.

Диспетчеры в Денвере увидели, что отметка, обозначавшая президентский самолет, начала снижаться. Не веря своим глазам, они продолжали вызывать по радио борт номер один.

А Мохаммед верил своим глазам, и все, что он увидел, чрезвычайно обрадовало его: ракета, выпущенная истребителем, попала точно в выхлопную трубу и взорвалась. Несколько секунд «Боинг» еще продолжал лететь, но затем его охватило пламя, он завалился на крыло, перевернулся и, беспорядочно кувыркаясь, стал падать все ниже, ниже и ниже.

Асри бросил вниз свой истребитель, кружа над падающим «Боингом». Сердце его радостно забилось, когда «Боинг» врезался в гору, и над местом его падения вспыхнул громадный столб пламени. Асри продолжал кружить над местом падения самолета, наблюдая, как объятые пламенем и почерневшие обломки скатываются по склону горы – черные и красные куски на белом снегу, – а срываясь в ущелья, они рассыпались на еще более мелкие куски. Интересно, почему Даллас так настаивал, чтобы он сбил президентский самолет именно в этом месте? Ведь где бы ни упал самолет, в живых все равно бы никто не остался. «Но, может быть, Даллас, как и я, хочет быть абсолютно уверенным», – подумал Асри, пикируя на дымящиеся обломки и расстреливая их из пулемета.

VII. Исчезновение

73

Мельник подумал, что скоро все должно закончиться, просто обязано закончиться. Разве у него был другой выход? Сидя в заполненном людьми узле связи нью-йоркской штаб-квартиры ФБР в ожидании починки прямой линии связи с президентским самолетом, он мысленно был за миллион миль отсюда, в аэропорту Касабланки. Он, Лори и Чарльз ожидали, пока стоящий позади них в тумане старенький турбовинтовой самолет запустит свои двигатели. Лори смотрела на него, в глазах у нее стояли слезы, а Чарльз недоуменно смотрел на них обоих.

– До свидания. Все кончено, – сказал Мельник.

Лори ничего не ответила, все ее желания читались в ее горящих глазах, умоляюще глядевших на него.

– Когда-нибудь ты сама скажешь мне спасибо, – сказал он. – Потому что мы оба с тобой понимаем, что это неправильно. Все неправильно, просто неправильно…

«Касабланка». Его любимый кинофильм. Лори. Единственная женщина, которую он любил. Теперь он понимал это. Но как он сможет жить, если получит ее нечестным и обманным путем? И как ему жить дальше? Увезти ее в Израиль? Сможет ли адвокат из Нью-Йорка привыкнуть к жизни в Иерусалиме? А сможет ли он покинуть Израиль и поселиться в Америке?

Он вздохнул. Операция «Даллас» завершилась, и ему надо возвращаться домой. Кинофильм закончился. Он должен будет сказать ей об этом.

Вертер подумал, что все уже почти закончилось, но все равно у него еще оставались сомнения. Он постарался отогнать их прочь – ведь все уже почти закончилось. Но почему так долго исправляют эту чертову прямую линию?

– Попробуй снова связаться с ними, – сказал он Эду Бегли.

Мельник был ему хорошим напарником, работал он здорово, жаль, что он уезжает. Конечно, его манеры иногда раздражали, но с этим можно смириться. Он был израильтянином, родившимся и выросшим на маленьком клочке пустыни на краю света, и всю жизнь его окружали арабы, которые хотели убить его и всех, кого он знал и любил. Это была суровая жизнь, порождающая суровых людей. Но, если отбросить это, Мельник был вполне нормальным парнем. Все, кто работал над операцией «Даллас», обнаруживали для себя, что этот израильтянин понимает все точно так же, как и они. Вертеру понадобилось немного времени, чтобы убедиться в этом, потому что внешне они были такими разными, но по большому счету одинаковыми. Вертер весело подумал, что они, словно братья. Он будет скучать по Дэвиду.