Эллен запнулась от удивления. Леофрик боялся, что она его бросит! При мысли об этом ярость в ее глазах сменилась нежностью.

– Но я не могу выйти за него замуж, правда! – Представив себя дубильщицей, Эллен побледнела.

– По-моему, ты уж слишком переборчива, серьезно! – заявил Леофрик.

– Я никогда не выйду замуж за дубильщика, понял? – Эллен надоел этот разговор. – И вообще, я выйду замуж только за кузнеца, который позволит мне заниматься любимым делом. Обо всем остальном можешь забыть. И это, милый мой братец, мое последнее слово. Иди-ка лучше спать, завтра у нас много дел!

Когда Симон через неделю пришел к ней за ответом, она ему отказала, ничего при этом не объясняя. К ее изумлению, он даже не попытался ее переубедить, а принял ее отказ как должное, без злости, без грубых слов. После этого он никогда больше не приходил в кузницу, и с этого дня в дубильню за кожей для работы ходили только Жан или Леофрик.

Порыв ледяного ветра отвлек Эллен от ее мыслей. Она обеспокоенно взглянула на небо. Скоро должен был пойти снег. Она плотнее запахнула накидку, произнесла еще одну молитву за своего приемного отца и двинулась по заснеженным холмам обратно в кузницу.

Задолго до этого Леофрик пошел с санями в лес, чтобы нарубить дров. Зимой дрова приходилось очень долго сушить, прежде чем бросать в очаг, и Леофрик должен был вовремя позаботиться о запасах древесины. Древесный уголь для кузницы был слишком дорогим, чтобы использовать его еще и для приготовления пищи.

Когда Эллен вошла в мастерскую, Жан был там один.

– А что, Леофрик еще не вернулся? – спросила она нахмурившись.

– Нет. – Жан поднял голову. – Как-то его долго нет, тебе не кажется? – Похоже, он уже начал нервничать.

– Надо пойти поискать его, прежде чем стемнеет, – предложила Эллен: со смертью Осмонда что кому делать всегда решала она.

– Да, пойдем! – Сняв передник, Жан взял с крючка накидку.

– Серый, пойдем! – позвала пса Эллен, похлопав рукой по бедру.

Подняв голову, пес медленно встал и с наслаждением потянулся.

– Теперь ужасно холодно. Бедный Леофрик, у него, наверное, и руки, и ноги замерзли, ведь он уже так долго в лесу. – Жан вздрогнул, когда ледяной порыв ветра ударил ему в лицо.

Снег хрустел у них под ногами, и на лужайке отчетливо виднелись следы Леофрика, ведущие в лес.

Пройдя по его следам, они обнаружили на небольшой полянке сани, но самого Леофрика видно не было. Серый забеспокоился и начал скулить. Подбежав к саням, Жан пошел от них по отпечаткам ног Леофрика.

– Эллен, сюда! – позвал он.

Всего в нескольких шагов он обнаружил пятна крови, четко выделявшиеся на непорочной белизне снега.

– О Господи, Жан!

От пятен крови уходили следы множества ног. Жан обнаружил широкий след от чего-то тяжелого, который внезапно оборвался.

– Здесь они привязали что-то к шесту, чтобы нести это что-то на весу, – сказал он, указывая на следы, вытянувшиеся в цепочку.

– Ты о чем вообще?

– Это разбойники пришли поохотиться!

У Эллен от ужаса приоткрылся рот.

– Откуда ты знаешь? – спросила она.

– Марконде был большим любителем поохотиться, а эти ребята, очевидно, новички в этом деле. Должно быть, они испугались того, что их поймают на горячем. Того, кто незаконно охотится в королевских лесах, ждет виселица.

– Да, я знаю. – Эллен в отчаянии оглянулась. – Где же Леофрик?

– Тс-с-с… Помолчи-ка минутку! – Жан прислушался. Эллен замерла, а Серый побежал в кусты и внезапно начал громко лаять.

– Вон, смотри! – Жан бросился бежать.

Холодный пот покатился по спине Эллен. Она почувствовала, как покрывается гусиной кожей.

– Леофрик! – закричала она, увидев двух закутанных мужчин с палками.

Жан схватил сломанную ветку и, громко ругаясь, побежал к этим мужчинам. Те в панике побросали свои мешки и убежали.

Эллен бросилась к их жертве.

Леофрик был без сознания. На его голове зияла огромная кровоточащая рана.

Эллен приложила ухо к его груди. Сердце слабо билось.

Серый, скуля, принялся облизывать его лицо.

– Он жив! – крикнула она Жану, который стоял неподалеку, настороженно оглядываясь.

– Проклятые свиньи! – Он презрительно сплюнул на снег и подхватил Леофрика под мышки.

– Возьми его за ноги. Положим его на сани. Нужно как можно скорее отвезти его домой, в тепло, и обработать раны.

Эллен стояла, не зная, что ей делать. Она впервые осознала, насколько она любит Леофрика.

– Ну же! – прикрикнул на нее Жан.

– Да… А что я… А, ну да… ноги, да…

Взяв Леофрика за ноги, Эллен помогла Жану отнести его к саням.

Серый, тихо скуля, улегся рядом с ними. Казалось, они добирались до дома целую вечность.

– Что случилось? – Роза уже ждала их у дома, и, увидев Леофрика, бросилась бежать им навстречу.

– На него напали разбойники. Нагрей воды. Он тяжело ранен! – объяснил ей Жан.

Не задавая лишних вопросов, Роза развернулась и бросилась в дом.

– Я думаю, рану на голове нужно зашить, – сказал Жан, уложив Леофрика на подготовленное Розой ложе.

Склонившись к брату, Эллен погладила его по впалой щеке. Из раны на голове по-прежнему сочилась кровь, склеивая волосы.

– Я несколько раз видел, как Марконде, да и другие, зашивали свои раны, но сам этого никогда не делал, – нерешительно сказал Жан.

Тем временем Роза уже принесла иголку с ниткой.

– Это сделаю я, – заявила она.

– Ты?! – хором воскликнули Жан и Эллен, глядя на нее с изумлением.

– Я довольно часто зашивала раны Тибалта. Меня научил этому врачеватель молодого короля, потому что на турнирах у него и так было много дел. С тех пор раны Тибалта всегда обрабатывала я. Тибалт говорил, что, когда это делаю я, ему не так больно, в особенности если речь шла о ранах на лице.

– Вот заносчивый извращенец! – прошипел Жан.

Эллен не заметила, как он покраснел, когда Роза говорила о Тибалте.

Роза подошла к Леофрику, положила себе на колени старый платок, чтобы не испачкаться кровью, и осторожно приподняла голову мальчика.

– Кто-то должен его держать. Сейчас он без сознания, но когда я начну зашивать рану, от боли он, несомненно, придет в себя и начнет вырываться. – Роза была такой спокойной, словно занималась этим всю жизнь.

– Я его подержу! – Эллен уселась рядом с братом и прижала его руки и верхнюю часть тела к ложу.

Роза умело промыла рану от запекшейся крови теплой водой, а потом сшила ее края десятком стежков.

– Не нравится мне, что он не приходит в себя, – буркнул Жан. Действительно, Леофрик не шевелился.

– Все, что мы можем сейчас сделать, это молиться и ждать. Если удар был не очень сильным, то он придет в себя. Бедный Леофрик! – Роза поцеловала его в щеку. – О Господи, да он же весь горит! Мы должны снять с него одежду, а то на спине она вся промокла. Жан, принеси два шерстяных одеяла, мы укутаем его – он должен согреться.

Сняв с него башмаки, Роза увидела, что у него пальцы на ногах посинели от холода. Она принялась осторожно их массировать, и через некоторое время они приобрели свой обычный цвет.

– Ну что ж, по крайней мере, пальцы он не потеряет, – удовлетворенно отметила она через некоторое время.

В первую ночь Эллен сидела у постели Леофрика, потом они делали это по очереди. Три дня его лихорадило, а потом жар немного спал. Рана на голове начала затягиваться, но Леофрик не приходил в себя. Ему осторожно вливали в горло воду и куриный бульон, но сам он не глотал.

– Почему ты не приходишь в себя? – Эллен в отчаянии сжимала его руку, но брат не шевелился.

Утром на десятый день он открыл глаза. Обрадовавшись, Эллен подбежала к его кровати, но Леофрик ее не видел. Он казался мертвым, хотя и дышал.

Эллен чувствовала, что его сердце бьется, но, несмотря на открытые глаза, он все равно оставался без сознания. Девушка чувствовала отчаяние и ненависть к разбойникам. Во время работы в кузнице ей не хватало радостной болтовни Леофрика, которая раньше ее так раздражала.