— Мы слышали, как опускалась задвижка. Значит, вы где-то здесь. Давайте облегчим друг другу жизнь. Нам не слишком хотелось бы искать вас.

Мне тоже, подумала Полли. Я не солдат! Уходите! А потом появилась другая мысль: Как это ты не солдат? Ты взяла шиллинг и поцеловала герцогиню, так ведь? И вдруг ее схватила чья-то рука. По крайней мере, ей не пришлось ничего делать самой.

— Нет! Пожалуйста, сэр! Не бейте меня! Я просто напугалась! Прошу вас!

Но где-то внутри нее какая-то… носко-вость стыдилась и хотела устроить взбучку.

— Черт, а ты что такое? — спросил кавалерист, вытаскивая ее наверх и осматривая так, будто бы она была экспонатом какого-нибудь музея.

— Полли, сэр! Официантка, сэр! Они уехали и оставили меня!

— Потише, девчонка!

Полли кивнула. Меньше всего ей было нужно, чтобы Блуз бежал вниз по лестнице с саблей в одной руке и Фехтованием для Начинающих в другой.

— Да, сэр, — пискнула она.

— Значит, официантка, да? Тогда налей-ка три пинты того, что вы называете своим лучшим пивом.

Остальное пошло на автопилоте. Она видела кружки под стойкой, а бочки были прямо за ней. Пиво было кислым но, вероятно, не смогло бы растворить и пенни.

Пока она разливала его по кружкам, кавалерист рассматривал ее.

— А что с твоими волосами? — спросил он.

Полли была к этому готова.

— Они отстригли их, сэр! Потому что я улыбнулась злобенианскому солдату, сэр!

— Здесь?

— В Дроке, сэр. — Этот город был у самой границы. — И мама сказала, что я опозорила семью, и меня отослали сюда, сэр!

Ее руки тряслись, когда она, слегка волнуясь, ставила кружки на стол. Слегка… но тем не менее. Ты действуешь, как девчонка, подумала она. Так держать!

Теперь она могла pacсмотреть пришельцев. На них была темно-синяя униформа, высокие сапоги и тяжелые кавалерийские шлемы. Один из них стоял у закрытого окна, двое других смотрели на нее. У одного были нашивки сержанта и выражение величайшего подозрения на лице. Тот, кто схватил ее, был капитаном.

— Пиво ужасно, девка, — сказал он, принюхиваясь к кружке.

— Да, сэр, я знаю, сэр, — затараторила Полли. — Они никогда не слушали меня, сэр, и говорили, что в такую погоду нужно накрывать бочки влажными простынями, сэр, а Молли никогда не чистила кран, и…

— В городе никого нет, ты знаешь?

— Они все сбежали, сэр, — искренне призналась Полли. — Будет вторжение, сэр. Все так говорят. Они боятся вас, сэр.

— Но не ты, а? — спросил сержант.

— Как тебя зовут, девчонка, что улыбается злобенианским солдатам? — улыбнулся капитан.

— Полли, сэр, — ответила она. Ее рука наконец нащупала то, что искала под стойкой бара. Друг бармена. Всегда найдется.

— А ты боишься меня, Полли? — спросил капитан. Солдат, стоявший у окна, засмеялся.

У капитана были шикарные ухоженные усы, навощенные на концах, и сам он был шести футов росту. Его улыбка тоже была довольно милой, что несколько исправлял его шрам. Один глаз был закрыт кружком стекла. Ее рука ухватилась за спрятанную дубинку.

— Нет, сэр, — ответила она, смотря в один глаз и одно стеклышко. — Э… а зачем это стеклышко, сэр?

— Это монокль, — объяснил капитан. — Чтобы лучше тебя видеть, и я этому безмерно благодарен. Я всегда говорил, что если бы их у меня было два, то я мог бы сделать себе очки.

Сержант покорно рассмеялся. На лице Полли не дрогнул ни единый мускул.

— А ты мне расскажешь, где рекруты? — спросил капитан.

Она постаралась не изменить выражение лица.

— Нет.

Капитан улыбнулся. У него были хорошие зубы, но теперь в его глазах не было и капли тепла.

— Ты не в том положении, чтобы отказываться, — произнес он. — Уверяю, мы их не тронем.

Издали раздался крик.

— Сильно, — добавил сержант с гораздо большим удовлетворением, чем было нужно. Раздался еще один крик. Капитан кивнул человеку у двери, и тот выскользнул наружу. Полли достала из-под бара кивер и надела его на голову.

— Один из них дал тебе свою шапку, а? — улыбнулся сержант, его зубы даже и сравнивать нельзя было с офицерскими. — Что ж, мне нравятся девушки, которые улыбаются солдатам…

Дубинка ударила его по голове. Она была из старого терна, и человек упал, как подкошенный. Капитан отодвинулся, когда она встала перед ним, приготовив дубинку для нового удара. Но он не вытащил меч, и он засмеялся.

— Ну-ну, девочка, если ты хочешь… — он поймал ее руку, подтащил к себе, все еще смеясь, и почти безмолвно сложился пополам, когда ее колено встретилось с его пахом. Спасибо, Липкий. Пока он падал, она отступила назад и со звоном опустила дубинку на его шлем.

Ее трясло. Ей было плохо. Желудок превратился в маленький пылающий комок. Но что еще она могла сделать? Она, что, должна была подумать: Мы встретили врага, и он довольно мил? Кроме того, милым он не был. Он был самодовольным.

Она вытащила саблю из ножен и выскользнула наружу. Дождь все еще шел, а от реки подбирался туман. С полдюжины лошадей стояли снаружи, но не были привязаны. Рядом с ними стоял солдат. Едва различимо в шуме дождя он что-то нашептывал одной из лошадей, пытаясь успокоить ее. Лучше бы она этого не слышала. Ну, она же взяла шиллинг. Полли подняла дубину.

Она сделал всего шаг, как вдруг из тумана между ней и человеком что-то поднялось. Лошади взволновано переступались. Человек повернулся, тень двинулась, человек упал…

— О, — прошептала Полли.

— Оззи? — произнесла повернувшаяся тень. — Это я, Маледикт. Сержант прислал меня тебе на помощь.

— Этот чертов Джекрам оставил меня среди вооруженных людей! — прошипела она.

— И?

— Ну, я… уложил двоих, — ответила она, понимая, что это подпортило ее репутацию жертвы. — Еще один ушел.

— Кажется, мы взяли его, — произнес Маледикт. — Ну, я говорю «взяли»… Тонк почти убила его. Вот это девчонка с, как я говорю, полным набором, — он повернулся. — Так, посмотрим… семь лошадей, семь людей. Мда.

— Тонк? — переспросила Полли.

— А, да. Ты ее не вычислил? Она чуть ли не спятила, когда напали на Лофти. А теперь давай посмотрим на твоих джентльменов, а? — И Маледикт направился к таверне.

— Но Лофти и Тонк… — начала Полли, пытаясь поспеть за ним. — То есть, они ведут себя как… Я думал, что она его девушка… но я думал, что Тонк… То есть, я знаю, что Лофти де…

Даже, когда Маледикт улыбался в темноте, его зубы сверкали.

— Мир и правда открывает все новые тайны тебе, а, Оззи? Каждый день что-то новое. Теперь — переодевание.

— Что?

— Ты в юбке, Оззи, — произнес Маледикт, заходя в бар. Полли виновато посмотрела на нее и начала ее стягивать, но потом опомнилась: погоди-ка…

Сержант висел поперек барной стойки. Капитан стонал на полу.

— Добрый вечер, джентльмены! — произнес вампир. — Прошу вас, чуточку внимания. Я исправившийся вампир, что по сути своей означает, что я — комок подавленных инстинктов, держащихся вместе на слюне и кофе. Будет совсем не верно утверждать, что жестокая резня меня не устраивает. Наоборот, меня не устраивает отсутствие возможности разорвать ваши глотки. Так что прошу вас, не усугубляйте это.

Сержант отодвинулся от стойки и, не целясь, замахнулся на Маледикта. Тот легко уклонился и ответным ударом сбил человека с ног.

— Капитан выглядит плохо, — произнес вампир. — Что он пытался сделать с тобой, малыш?

— Ухаживать, — ответила Полли, не сводя с него глаз.

— А.

Маледикт осторожно постучал в дверь барака. Она чуть приоткрылась, а потом распахнулась полностью. Карборунд опустил дубину. Безмолвно Полли и Маледикт затащили внутрь двух кавалеристов. Сержант Джекрам сидел на стуле у самого огня и потягивал из кружки пиво.

— Отлично, ребятки, — проговорил он. — Пристройте их с остальными, — он махнул кружкой в сторону другой стены, где четверо других солдат угрюмо ежились под надзором Тонка. Они были скованы друг с другом. Последний солдат лежал на столе, и над ним возился Игорь.

— Ну, как он там, рядовой? — спросил Джекрам.