Студия в богемном районе города. По всюду разбросаны книги, компакт-диски. Письменный стол завален бумагами. В задней части сцены пианино. Шторы приспущены, поэтому в комнате царит полумрак. ДРАМАТУРГ (ему немного за тридцать) открывает дверь и впускает МОДЕЛЬ.

ДРАМАТУРГ. Ну, как тебе?

МОДЕЛЬ. Великолепно. Правда, я ничего не вижу.

ДРАМАТУРГ. Это не страшно. Глаза скоро привыкнут. Твои прекрасные глаза.

Целует ее в глаза

МОДЕЛЬ. Боюсь, мои прекрасные глаза не успеют привыкнуть. Я сейчас ухожу.

ДРАМАТУРГ (пропускает ее слова мимо ушей). Давай зажжем свечи. Несколько лет назад у меня отключилось электричество, и я подумал, а зачем оно мне, электричество? Что может быть лучше волшебного света свечей? (Он зажигает свечи в канделябре и любуется достигнутым эффектом. Жестом приглашает ее присесть на кушетку). Присядь. Если хочешь, можешь вздремнуть.

МОДЕЛЬ. Я не устала. Ты споешь мне песню?

ДРАМАТУРГ. Непременно. Я сам ее сочинил.

МОДЕЛЬ. Сам? А я думала, ты журналист.

ДРАМАТУРГ. Господи, откуда ты это взяла?

Явно недовольный, он присаживается на стул у пианино

МОДЕЛЬ. Ты сам говорил.

ДРАМАТУРГ. Боже праведный!

МОДЕЛЬ. На вечеринке ты сказал, что ты писатель. Разве журналисты не писатели?

ДРАМАТУРГ. В той же степени, в какой крысы – животные.

Она кивает на стол с компьютером,

МОДЕЛЬ. И для этого у тебя компьютер?

ДРАМАТУРГ. Да, но я им не пользуюсь. Для меня самое главное – ощущать, как перо соприкасается с бумагой.

МОДЕЛЬ. Ясно… Ты обещал спеть песню, которую сам сочинил.

ДРАМАТУРГ. Я сказал, что сам ее сочинил?

МОДЕЛЬ. Во всяком случае, так мне послышалось.

ДРАМАТУРГ. Нет, нет. Если быть точным, я поучаствовал в ее сочинении. Но какое это имеет значение? Какое вообще значение имеет авторство? Главное – сделана работа. Работа – вот что имеет ценность, работа, а не автор. (Он довольно улыбается). Тебе здесь удобно?

МОДЕЛЬ. Так ты споешь песню?

ДРАМАТУРГ. Спою. Она называется «Голубая комната».

ПЕСНЯ. В конце песни МОДЕЛЬ смеется и аплодирует. (Песня-реприза).

МОДЕЛЬ. Потрясающе!

ДРАМАТУРГ. Спасибо.

МОДЕЛЬ. Нет, действительно здорово. Если ты писатель, что ты пишешь?

ДРАМАТУРГ. Не прикидывайся, что не знаешь, кто я такой.

МОДЕЛЬ. Я не знаю.

ДРАМАТУРГ. Какая прелесть!

МОДЕЛЬ. Что?

ДРАМАТУРГ. Нет, мне это определенно нравится. Ты это серьезно?

МОДЕЛЬ. Вполне.

ДРАМАТУРГ. То есть, ты хочешь сказать, что не узнаешь меня?

МОДЕЛЬ. Нет.

ДРАМАТУРГ. Великолепно!

Пауза.

ДРАМАТУРГ довольно улыбается,

ДРАМАТУРГ. Итак, что я пишу? Очень интересный вопрос. Об этом многие спорят. Мою работу трудно втиснуть в какие-то определенные рамки.

МОДЕЛЬ. Да?

ДРАМАТУРГ. Мои работы отмечены призами.

МОДЕЛЬ. Твои работы?

ДРАМАТУРГ. Я хочу сказать, я был удостоен множеством призов.

МОДЕЛЬ (неожиданно). У тебя дурь есть?

ДРАМАТУРГ. Дурь? Нет, вся кончилась. Вообще-то я пишу про наркотики. Это одна из моих главных тем.

МОДЕЛЬ. Лифчик жмет.

ДРАМАТУРГ. А ты сними его. Можешь снять с себя все. Я не возражаю.

МОДЕЛЬ. Спасибо.

Засунув руки под свитер, снимает лифчик, в то время как он продолжает говорить.

ДРАМАТУРГ. Если хочешь знать, меня причисляют к определенному направлению в искусстве. Пост-романтизм. Я понимаю, что это дурацкий, ничего не значащий термин, придуманный прессой. (Несколько секунд думает). Смятенность чувств. Влечение. Они не уходят из жизни по мере развития того, что называют прогрессом. Мы по-прежнему в поиске. Мы все так же стремимся к идеалу. Мы причаливаем к берегу, чтобы сразу отчалить. Если повезет, нас подхватывают и несут волны. Но мы не можем подчинить своей воле прилив и отлив. (Несколько секунд он молчит в задумчивости). Что я сейчас сказал?

МОДЕЛЬ. Что?

ДРАМАТУРГ. Что я сейчас сказал?

МОДЕЛЬ. Что-то про смятение. Про влечение…

ДРАМАТУРГ. Да, верно… А что еще?

МОДЕЛЬ. Что-то про прилив и отлив.

Он находит блокнот бумаги, ручку и делает запись.

ДРАМАТУРГ. "…прилив и отлив". Очень хорошо. (Откладывает блокнот). Хочешь что-нибудь выпить?

МОДЕЛЬ. Я бы что-нибудь съела. Голодная, как волк. Многие думают, что быть моделью значит морить себя голодом.

ДРАМАТУРГ. Любопытно. А где ты живешь?

МОДЕЛЬ. У меня квартира в центре.

ДРАМАТУРГ. В центре? Ты не врешь?

МОДЕЛЬ. Нет. Один человек купил ее для меня…

ДРАМАТУРГ. Ты покраснела. Здесь темно, но я чувствую, ты покраснела. (Дотрагивается рукой до ее щеки. Она не сопротивляется). Расскажи о себе. Мне интересно знать о тебе все. Ты когда-нибудь была влюблена? (Не дает ей ответить). Нет, не говори. Я попробую угадать.

Она ничего не говорит.

ДРАМАТУРГ. Ты скучаешь по нему, ведь так?

Она начинает плакать

ДРАМАТУРГ. Как мне это нравится! Как нравится! Расскажи что-нибудь еще. Хочешь, я увезу тебя с собой? Ты когда-нибудь была в Индии?

МОДЕЛЬ. Нет.

ДРАМАТУРГ. Так поехали! Мы отправимся в Раджастан. Представляешь, там города окружены крепостными стенами. Мы займемся любовью прямо в бойнице.

МОДЕЛЬ. Жаль, что я не понимаю всего, что ты говоришь.

ДРАМАТУРГ. Я говорю, что хочу быть с тобой. Что сколько мы бы ни были вместе, мне всегда мало. Что в тебе все прекрасно. Даже этот твой свитер…

Берет подсвечник и ставит его на пол рядом с кушеткой. Потом начинает целовать ей грудь сквозь свитер

ДРАМАТУРГ. Эта твоя детская юбчонка… Одна только мысль о твоем нижнем белье, прозрачном, тонким, как папирус, нежным как…

МОДЕЛЬ. Что?

ДРАМАТУРГ. Говорят, у меня очень богатый язык. Гигантский лексический запас. Мой оргаистический, неистовый, жадный, неукротимый язык. (Повышает голос). Поэзия! Все мои труды исполнены поэзии. Многозначительность, многословность, многосложность! (Начинает задувать свечи). Мы отправимся вместе. На Юпитер.

МОДЕЛЬ. Куда?

ДРАМАТУРГ. Я боготворю тебя. Понимаешь ты, маленькая сучка, я боготворю тебя.

Тушит последнюю свечу. Темнота. Музыка. Потом слайд-проекция. "СОРОК ДЕВЯТЬ МИНУТ".

Музыка умолкает. В полумраке слышны голоса

ДРАМАТУРГ. Это было божественно…