— Это мне не нравится. И ты знаешь, почему мне это не нравится. — Он мягко улыбнулся. — Ты совсем сошел с ума, Джеймс, скажи спасибо, что остался жив. — Он пожал плечами. — Но что я говорю впустую, ведь тебя не убедить, ты ведешь настоящую охоту за этим человеком. И тебе бы хотелось славно ее закончить. Правильно?

— Да, правильно. Мне не хотелось бы упустить добычу. Затравить лису должен я сам.

— Хорошо, хорошо. Пригласим остальных? Им не нужно знать причины, побуждающие нас действовать. Мои приказы не обсуждаются. Но мы все должны знать, как лучше провести данную операцию. У меня есть кое-какие идеи. Думаю, что шансы есть и это можно сделать красиво. Но работа должна быть чистой. Необходимо все рассчитать, все проверить.

Марк-Анж поднял трубку и что-то сказал. Минуту спустя открылась дверь, вошли двое и, едва взглянув на Бонда, заняли два других кресла.

Марк-Анж кивнул на человека, севшего рядом с Бондом и похожего на огромного быка. У него были оттопыренные уши и переломанный нос, бывший боксер или борец.

— Это Че-Че. Че-Че по кличке Принудитель. — Марк-Анж мрачно улыбнулся. — Он убедит кого угодно и в чем угодно.

Бонд поймал быстрый, внимательный взгляд тяжелых желто-коричневых глаз, Че-Че взглянул на босса.

— Мое почтение.

— А это Туссен, по кличке Трах. Он специалист по пластиковой взрывчатке. Нам ее много понадобится.

— Да, очень много, — сказал Бонд, — и с очень быстродействующими взрывателями.

Туссен наклонился вперед, как бы представляясь. Он был тощ, кожа землистого цвета. Почти финикийский профиль. Лицо испещрено оспинами. Бонд догадался, что Трах потребляет героин, в меру. На Бонда он посмотрел приветливо и заговорщически улыбнулся.

— Мое почтение, — и он опять откинулся в кресле.

— А это, — Марк-Анж указал на Бонда, — мой друг. Мой дорогой друг. Вы можете называть его командир. А теперь к делу. — Если вначале Марк-Анж говорил по-французски, то теперь перешел на быструю корсиканскую речь, которую Бонд совсем не понимал, схватывал только отдельные слова с итальянскими и французскими корнями. Марк-Анж, продолжая говорить, достал из ящика стола крупномасштабную карту Швейцарии, расстелил ее, поводил по ней пальцем и указал на точку в центре Энгадина. Эти двое вытянулись вперед, посмотрели на карту и сели на место. Че-Че произнес что-то, Бонд уловил только название Страсбурга, а Марк-Анж удовлетворенно качнул головой. Он повернулся к Бонду и протянул ему большой лист бумаги и карандаш.

— Будь пай-мальчиком и займись работой, хорошо? Нужен план «Глории», все постройки, их приблизительные размеры, расстояние друг от друга. Позже мы изготовим полный макет из пластилина, так чтобы нам ничего не перепутать. Каждому будет поставлена своя задача, — он улыбнулся, — как десантникам во время войны. Понимаешь?

Пока они говорили, Бонд принялся за дело. Зазвонил телефон. Марк-Анж поднял трубку. Произнес несколько отрывистых фраз и затем повернулся к Бонду, взгляд был подозрительным.

— На мое имя пришла телеграмма. Из Лондона. Подписана «Юниверсал». Текст следующий: «Все пташки уже в городе, улетают завтра». Что это значит, мой друг?

Бонд выругал себя за забывчивость.

— Прошу прощения, Марк-Анж. Я не успел предупредить, что может поступить такой сигнал. Это означает, что девушки уже в Цюрихе и завтра вылетают в Англию. Очень хорошие новости. Важно, чтобы их там не было, чтобы не мешались.

— Так, хорошо! Очень хорошо! Прекрасные новости. И правильно, что телеграмма послана не на твое имя. Будем считать, что тебя здесь нет и мы незнакомы. Так будет лучше. — Он выпалил еще что-то на корсиканском, и оба его помощника в знак понимания кивнули головами.

Вскоре после этого встреча быстро подошла к концу. Марк-Анж внимательно изучил произведение Бонда и передал его Туссену. Тот взглянул на набросок и осторожно сложил его, словно имел дело с каким-то важным финансовым документом. Кивнув Бонду, Трах и Принудитель покинули комнату.

Марк-Анж вздохнул с облегчением.

— Все идет хорошо, — сказал он. — Вся команда получит за риск неплохие деньги. Они любят хорошую жесткую драку. И они остались довольны тем, что я сам поведу их. — Он хитро рассмеялся. — В тебе они не так уверены, мой дорогой Джеймс. Говорят, что ты будешь только мешать. Пришлось разъяснить им, что можешь дать кое-кому форму, в драке и перестрелке последним не будешь. Когда я говорю так, мне верят на слово. Я их еще никогда не обманывал. Надеюсь, ты меня не подведешь?

— Постараюсь, — сказал Бонд. — Однако с корсиканцами силами никогда не мерялся, да и желания сейчас такого у меня нет.

Марк-Анж остался доволен его ответом.

— Пистолетом, может быть, ты владеешь лучше, но в ближнем бою с ними не совладаешь. Отчаянный народ и настоящие мясники. Большие свиньи. Величайшие. С собой беру пятерку лучших. Да нас двое, итого семь. Сколько, говоришь, людей на горе?

— Человек восемь. И сам Блофелд.

— Ну да, и сам тоже, — сказали задумчиво Марк-Анж. — Уйти от нас он не должен. — Он поднялся. — А теперь, мой друг, надо пообедать. Я заказал хороший обед, который нам подадут прямо сюда. А потом, провоняв чесноком и как следует набравшись, мы завалимся спать. Идет?

— Лучше ничего и не придумаешь, — с легким сердцем согласился Бонд.

24. Кровь доставляют по воздуху

На следующий день после обеда Бонд отправился в отель «Мэзон руж» в Страсбурге, сначала самолетом, потом поездом. Несло от него за версту, разило чесноком и прочим белее чем основательно.

Он с удовольствием провел несколько часов в обществе Марка-Анжа в Марселе и не мог не радоваться радужным перспективам, которые открывались перед ним, — работа, подходящая к концу, и в финале — встреча с Трейси.

Утром они подробно обсудили все варианты, используя подготовленный за ночь макет пика Глория и всех расположенных на нем строений. Приходили какие-то незнакомые Бонду люди, получали указания на малопонятном ему диалекте и быстро исчезали — лица эти доверия не внушали, это были самые натуральные бандитские морды, но роднило их, несомненно, выражение глубокого почтения к главе клана. Огромное впечатление произвели на Бонда энергичное поведение и особая предусмотрительность, с которой Марк-Анж решал все проблемы, будь то вопросы, связанные с приобретением вертолета или выплатой компенсации семьям его людей, которые могут погибнуть во время операции. Идея с вертолетом Марку-Анжу не понравилась.

— Видите ли, мой друг, — объяснил он Бонду, — достать вертолет мы можем только в одном месте, у оасовцев, у французской подпольной армии правого толка. Так случилось, что они мне кое-чем обязаны, я их здорово выручил в свое время, так что вертолет мне дадут. Но вот в политические дела мне бы залезать не хотелось. Мне хочется, чтобы страна, где я работаю, была мирной и спокойной. Терпеть не могу революций. Они ведут только к хаосу. Сегодня я ни одного дела не могу провернуть спокойно — того и гляди помешает какое-нибудь введение чрезвычайного положения, вызванного деятельностью алжирских террористов, облавой на них или еще какой операцией против этих проклятых оасовцев. А проверка на дорогах, все эти патрули! А поголовные обыски! Все это отравляет мое существование. Мои люди и шагу не могут ступить, чтобы не выйти на «стукачей» или агентов французской секретной службы; вы, я надеюсь, знаете, что недавно сформировано новое подразделение — СДТ. Эти таинственные сокращения будут почище, чем у русских. СДТ — это отдел по борьбе с внутренними врагами, это защита отечества. Подчиняется министерству внутренних дел, одна из самых неприятных организаций, и проникнуть в нее совсем не легко. Это вам не доброй памяти Второе управление. Людям мирным СДТ попортило много крови. Но в ОАС у меня, естественно, есть свои люди, и я точно знаю, что они располагают и военным вертолетом, который украли у армейской части. Прячут они его в замке, расположенном на Рейне, недалеко от Страсбурга. Замок принадлежит одному безумному графу, фашисту. Он один из тех французов, которые жить не могут без заговоров. Как раз теперь он поставил на генерала Салана, рискнул всем состоянием и недвижимостью. Его замок находится в уединенном месте. Сам он играет роль некоего изобретателя. И людей, работающих у него в поместье, не удивляет, что в сарае стоит какой-то летательный аппарат и что его обслуживают механики — механики из ОАС, само собой разумеется. Так вот, сегодня рано утром я поговорил по радио с кем нужно. Машину мне одолжат, отдадут на 24 часа. Будет и пилот, лучший в подпольных военно-воздушных силах. Пилот уже в пути, он должен подготовиться, заправить машину и все такое прочее. Однако это очень неприятно. Раньше они у меня были в долгу. А теперь — я у них! — Он пожал плечами. — Хотя какое это имеет значение? Скоро я их опять прижму как следует. Ведь половина всех полицейских и таможенников во Франции — корсиканцы, а это для Корсиканского союза большое подспорье. Ясно?