– Так что вы нам можете предложить, Ксавьера? – тихим голосом спросил председатель.

– Несколько клипов, мистер Бертон.

Директора переглянулись. С точки зрения предпринимателей такого ранга, привыкших ворочать миллионами долларов и держать в руках судьбы миллионов людей, любое решение требовало серьезного подхода. Стенографистка за партой в углу зафиксировала на бумаге вопрос и ответ и с отсутствующим видом уставилась в окно, на соседние небоскребы. Один из директоров поморщился от боли и схватился за живот. Потом отправил в рот крекер и запил молоком. Другой его коллега вытащил сигару, подержал во рту, чтобы почувствовать вкус табака, затем положил ее в пепельницу перед собой и стал с наслаждением облизывать губы.

– Несколько клипов, – пробормотал мистер Бертон.

– Да, сэр.

– Откуда они у вас?

– Я сняла их на студии в Лос-Анджелесе.

– О чем они?

– Я выбрала три изделия, спрос на которые катастрофически упал, и поставила три рекламных ролика для телевидения. Надеюсь, это поднимет спрос.

– Почему вы так полагаете?

– Все дело в дополнительном ингредиенте, который я добавила к обычной рекламе.

– И что же это за ингредиент?

– Секс.

Последовал быстрый обмен вопросами и ответами, а затем период раздумий, несколько затянувшийся из-за того, что директорам пришлось переварить слишком большой объем информации. Некоторые делали героические усилия над собой, дабы припомнить, что такое секс. Для стенографистки настало время передышки, и она снова уставилась в окно. Чтобы компенсировать непредвиденный расход энергии, внесли дополнительное количество молока и крекеров. Ксавьера терпеливо ждала. Ей платили пятьсот долларов в неделю, а это совсем не то, что обычная ставка уличной проститутки – доллар в минуту. Сотрудничество с рекламным агентством сулило ей одни преимущества – и никаких издержек.

– А можно посмотреть эти клипы?

– Конечно, сэр.

Ксавьера встала и пошла в переднюю, где мирно болтали две ее помощницы, Сюзи и Кристель. При появлении своей патронессы они вскочили с низенькой кушетки и заулыбались. Сюзи держала в руках переносной экран, а Кристель – портативный кинопроектор. Все три девушки вернулись в конференц-зал. Ксавьера обошла помещение, задергивая шторы. Кристель поставила киноустановку в торце длинного стола, а Сюзи развернула у противоположной стены экран. Директора таращились на девушек, и по выражению их лиц можно было понять: некоторым все же удалось вспомнить, что такое секс…

Ксавьера подошла к кинопроектору и достала первый ролик. Кристель заняла позицию возле выключателя. Ксавьера поставила бобину и подала ей знак. Девушка выключила свет. Включили проектор, и по экрану побежали полосы, засверкали цветные пятна. Она сфокусировала изображение, проверила усилители. Кристель щелкнула выключателем, и в зале снова стало светло.

– Это что, был первый клип? – осведомился мистер Бертон.

– Нет, сэр, пробное изображение. Я проверяла фокус.

– Чей фокус? С какой целью?

– Я наводила аппарат на резкость перед началом показа. Первый клип рекламирует туалетную бумагу. Вы готовы, джентльмены?

Джентльмены все еще трудились над осмыслением терминов «фокус» и «резкость». Потом до них дошел смысл вопроса, и они закивали головами: все, за исключением того, который в данный момент снова пробовал сигару. Ксавьера кивнула Кристель и включила проектор.

В динамиках зашумело. Наконец пошла звуковая дорожка; послышалась веселая музыка, создававшая благоприятный фон для демонстрации преимуществ современного супермаркета. Камера плавно переходила от одной витрины к другой, пока не остановилась на аккуратной пирамиде из рулонов туалетной бумаги, повернутых таким образом, чтобы бросалось в глаза название фирмы: «Буби Софт». Справа на экране возникла Кристель, одетая как Современная Домохозяйка № 1. Она уже сделала несколько покупок и задержалась перед горой туалетной бумаги. Слева, толкая перед собой тележку, появилась Современная Домохозяйка № 2 в исполнении Сюзи. Она улыбнулась Кристель и взяла в руки рулон.

– М-м-м, какая мягкая! – промурлыкала она и обеими руками стиснула рулон. – Эт-то что-то!

На лице у Кристель появилось выражение облегчения и радости, как у мальчишки, выигравшего спор с товарищами на тему кто первым спустит штаны и продемонстрирует голую задницу. Она тоже схватила рулон и крепко сдавила его руками.

– Блеск! Красота!

Музыка становилась все более громкой и чувственной. Обе девушки с упоением, в такт музыке, сжимали и разжимали рулоны; у них участилось дыхание и задергались бедра. Внезапно гора взорвалась, и оттуда выскочил молодой человек. Это был пьянчужка, которого Ксавьера подобрала в парке, умыла и нарядила владельцем супермаркета. Он вцепился одной рукой в грудь Кристель, а другой – Сюзи и, высунув язык, начал вдохновенно тискать их. Музыка становилась все тише, все отдаленнее, пока совсем не смолкла. Девушки сблизили головы и, с преувеличенным ужасом глядя на молодого человека, воскликнули в унисон:

– Мистер Зиппель, не тискайте наши булочки!

По экрану побежали полосы, и Ксавьера выключила проектор. Кристель в тот же миг включила верхний свет. Ксавьера посмотрела на директоров. Те очень прямо, с расширенными зрачками и открытыми ртами, сидели в своих креслах. Фильм явно произвел на них впечатление, и не приходилось сомневаться, какого рода.

Мистер Данбар хватил кулаком по столу:

– Самое то! – И его лицо исказила гримаса боли. Он отнял руку и начал бережно баюкать ее другой рукой. Его ассистенты загалдели, на все лады повторяя его реплику. Мистер Бейли кивал головой на манер китайского болванчика; ассистенты немедленно повторили его действия. Мистер Бертон задумчиво грыз крекер.

– Пожалуй, это действительно поможет распродать «Буби Софт». Правда, сделано несколько вульгарно…

– Да, сэр, – согласилась Ксавьера. – Наверное, мы переборщили, но мне было важно проиллюстрировать основной принцип. Если при виде «Буби Софт» у них будет возникать такое чувство, словно их тискают, они наверняка станут покупать эту продукцию.

– Пожалуй. У вас есть еще один клип?

– Да, сэр. Одноразовые полотенца фирмы «Маунти». Председатель откинулся на спинку кресла. Ксавьера сделала знак своей помощнице и включила проектор. На экране появился интерьер небольшого, уютного кафе. У стойки не спеша потягивала кофе пожилая женщина, согласившаяся за пару долларов сыграть эту роль. Мать Ксавьеры изображала острую на язычок официантку, «золотое сердце».

– Смотри-ка, Рути, – произнесла старуха. – Опять сюда идут эти молодожены. Ну, не милашки ли?

– Поцелуй меня в задницу, – бодро ответила мать Ксавьеры. – Видела бы ты, что они после себя оставляют. Хорошо, что у меня есть «Маунти».

– Что ты говоришь? – изумилась старуха. – Такие симпатичные молодые люди!

С правой стороны появилась Сюзи в обнимку с приятелем.

– Привет, Рути! – жизнерадостно молвил молодой человек. – Знаешь, чему мы научились этой ночью?

– Свинячить! – проворчала мать Ксавьеры.

– Точно! – обрадовался парень. – Только гораздо больше и качественнее, чем раньше. Смотри!

Он приподнял Сюзи за талию и без лишних слов разложил на прилавке, сметая на пол молочник, бутылочку кетчупа, баночку горчицы и старухин кофе. Посетительница шмыгнула за стойку. Сюзи подмигнула камере, задрала платье и раздвинула ноги, а парень спустил брюки, трусы и проворно взгромоздился на нее. Оба начали быстро-быстро двигаться.

Мать Ксавьеры вышла из-за стойки с большим рулоном бумажных полотенец под мышкой.

– Господи, Рути! – поразилась старуха. – Как ты думаешь со всем этим справиться?

Мать Ксавьеры выставила перед камерой рулон.

– Одноразовые, доступные всем полотенца «Маунти»! Качество гарантируется!

Она начала отрывать по одному полотенцу и разбрасывать повсюду, куда попали брызги кофе, кетчупа или горчицы. Старая женщина в немом восхищении наблюдала за ее действиями. Музыка делалась все громче, пока не стала прямо-таки оглушительной. «Молодожены» ритмично двигались; вовсю шуршали бумажные полотенца. Все это синхронизировалось, превратилось в настоящую симфонию. Когда бешеный ритм достиг кульминации, на лице старухи появилось выражение экстаза. Сюзи еще выше задрала ноги; ее партнер дернулся и затих. Мать Ксавьеры подкралась к ним и ловко подложила под бедра девушки несколько полотенец.