Ксавьера задумчиво подперла щеку рукой. Ну, это как посмотреть. Без сомнения, подкомитет счел бы из ряда вон выходящим то, что происходило в столовой. Ей стоило огромных усилий не допустить туда инспектора. Шила, проказница Шила, обожающая разные выдумки, ублажала клиента, который со спущенными штанами лежал на столе, а она подскакивала на нем, держась за люстру. В самый ответственный момент она угодила пальцем в патрон.

Прибывшие по вызову врачи долго удивлялись, увидев человека в глубокой коме, с блаженной улыбкой на устах.

– Действительно, – произнесла Ксавьера, – кое-кого ударило током.

Питерсдорф нетерпеливо кашлянул.

– У меня создалось впечатление, мисс Холландер, что вы уклонились от ответа. Нас интересует то, что произошло между вами и инспектором.

Ксавьера пожала плечами.

– Ну, он как следует обработал мои шишечки, а потом я дала ему прикурить.

Зал затаил дыхание. У Питерсдорфа загорелись глаза.

– Вы имеете в виду?..

– Медные ручки в виде шишечек на моей двери. А после того, как инспектор хорошенько отполировал их, он взял у меня изо рта сигару и сам докурил ее.

Сенатор Ролингс всем телом подался вперед.

– Мисс Холландер, какие-нибудь деньги перешли при этом из рук в руки?

– Да, я дала ему шестьсот долларов. Сенатор был явно огорошен.

– Вы – ему? – Постепенно его физиономия просветлела. – Ага – взятка? Вы пытались подкупить должностное лицо при исполнении!

Ксавьера открыла было рот, но Уорд перехватил микрофон.

– Сенатор Ролингс, инспектор был владельцем этого жилого здания, и мисс Холландер вручила ему квартирную плату. Я располагаю его письменным свидетельством на этот счет.

Сенатор что-то буркнул и сделал неопределенный жест рукой. Уорд подошел к нему и протянул документ. Питерсдорф и все члены подкомитета вытянули шеи. В усилителях, которые забыли отключить, послышались какие-то нечленораздельные звуки. Мисс Гудбоди попыталась поймать взгляд сенатора Ролингса, а когда это не удалось, направилась туда, где сидела Ксавьера.

– Привет! Я – Тоби Гудбоди.

– Привет! Мне, наверное, нет смысла представляться?

– Еще бы, – захихикала девушка. – Я – ваша фанатка.

Ксавьера одарила ее солнечной улыбкой.

– Где вы оторвали такое обалденное платье?

– Одна моя знакомая в Лос-Анджелесе содержит швейное ателье. Она внимательно следит за модой. Мисс Гудбоди восхищенно поцокала языком.

– Клевые рукавчики! На вас они – просто блеск! У вас такие красивые руки! Как вы думаете, а мне она согласится сварганить что-нибудь этакое?

– Конечно. Приезжайте в Лос-Анджелес. Она не шьет без примерки.

Мисс Гудбоди опечалилась.

– Не думаю, что это получится. Мне легче смотаться в Париж, Лондон, на Гавайи и в прочие такие места, но кто же ездит в командировку в Лос-Анджелес? Послушайте, у вас, наверное, все дела стоят?

– Нет, почему? Я отдала распоряжения на время своего отсутствия.

– И сколько, по-вашему, вы здесь проторчите?

– Возможно, дня два-три. Мисс Гудбоди закатила глаза.

– Гм… Только не ляпните чего-нибудь такого, что им будет не в кайф. Усекли?

– Не вполне. Кажется, я им с самого начала… не в кайф.

Галдеж за столом, где сидели сенаторы, начал стихать, и мисс Гудбоди заторопилась. На прощание она успела шепнуть:

– Это точно. Но все равно следите за собой. Знаете, что такое неуважение к власти? Если вас уличат в этом, то упекут в каталажку. Пусть себе треплются, не принимайте к сердцу. Ладушки?

На губах Ксавьеры появилась неуверенная улыбка. В это время вернулся Уорд.

– Все в порядке. Только не дай им спровоцировать себя. Не дразни гусей, Ксавьера. Из этого ничего хорошего не выйдет. Если тебе инкриминируют неуважение к верховной власти, ты попадешь отсюда прямиком за решетку.

Она прикрыла рот рукой и прошептала:

– Та девушка уже пыталась меня предупредить…

– О чем?

– Точно не знаю, но, кажется, она имела в виду то же, что и ты. Знаешь, Уорд, я не могу объяснить, в чем дело, но мне все меньше нравится эта история. И вон тот тип, в заднем ряду, действует мне на нервы. Это кто такой?

Уорд обернулся и пожал плечами.

– Понятия не имею. Мало ли кого можно встретить в подобных местах.

– И не говори. У нас в Калифорнии тоже хватает психов, но это просто небо и земля по сравнению со здешней клоакой. – Ксавьера оглянулась на сенаторский стол. – Как ты думаешь, что теперь будет?

– Откуда мне знать? Так или иначе, до конца этого заседания осталось не так уж много времени: близится время обеда, а эти господа ни за что не упустят возможности съесть в местном кафе роскошный обед за два доллара, тогда как в любом другом месте он обошелся бы им в пятнадцать.

Ксавьера угрюмо откинулась на спинку кресла.

– Да уж, никто бы не отказался от тех деликатесов, что они здесь имеют практически даром.

Питерсдорф прокашлялся и наклонился к микрофону.

– Мисс Холландер, имеете ли вы какое-либо отношение к рекламному агентству «Бертон, Бейли, Данбар и Оуэнс»?

– Да. Я их постоянный консультант.

Сенатор Ролингс недоуменно уставился на Питерсдорфа.

– Это как-нибудь связано с рассматриваемым здесь вопросом?

– Принимая во внимание свидетельство мистера Бодлера и тот факт, что вышеозначенное агентство тратит бешеные деньги на рекламу по коммерческому каналу, мне думается, здесь можно усмотреть определенную связь. Странно, что какая-то…

– Понятно, – перебил сенатор Ролингс и повернулся к Ксавьере. – Так вы утверждаете, что консультируете это агентство?

– Да, и довольно успешно. Они получили от меня немало полезных рекомендаций.

– Какого свойства?

– Я помогаю им учитывать психологию потребителя. Однажды я сделала для них несколько рекламных роликов.

– Что значит «сделала»? Вы в них снимались?

– Нет, я выступила в роли продюсера. Сенатор Ролингс насупил брови.

– Что-то мне не понятно, каким образом… Вы что же, посещаете заседания совета директоров? Буду вам чрезвычайно признателен, если вы все объясните толком и мне не придется вытягивать из вас сведения по чайной ложке в час.

– Мне доводилось бывать на заседаниях совета. Должна ли я вдаваться в подробности?

– Да – если они прольют свет на вашу роль в деятельности этого агентства, потому что я никак не могу взять в толк… Ладно, расскажите все по порядку. Что вы делали на этих заседаниях?

– Хорошо, сенатор. Первым делом я говорила…

Глава шестая

– …Дo6рое утро, джентльмены!

Они откликнулись, хотя и не очень приветливо. За этим длинным, сверкающим полировкой столом Ксавьера была единственной женщиной, а над всеми двенадцатью мужчинами реял ореол богатства, могущества, власти. Их фирма стала одним из крупнейших рекламных агентств Соединенных Штатов. Председатель совета директоров мистер Бертон, он же основатель компании, восседал во главе стола. Здесь же присутствовали остальные учредители: Бейли, Данбар и Оуэнс со своими ассистентами. Перед каждым лежал на столе пакетик крекеров и стоял стакан молока.

В свое время мистер Бертон развернул дело благодаря займу своего отца, закройщика. По мере того, как оно разрасталось, к нему присоединились еще трое, причем каждый был экспертом в какой-нибудь одной области: косметики, продуктов питания или автомобильной индустрии. Со временем они обзавелись помощниками, специалистами в других областях. Компания стала гигантом.

Однако в последнее время дела пошатнулись. Число заказов уменьшилось до уровня мелких агентств, ранее пробавлявшихся крохами, достававшимися от более удачливых конкурентов. Потом неприятности хлынули лавиной. По мере сокращения доходов раздутые штаты превратились в сито, сквозь которое уплывало былое могущество. Некогда процветающая фирма оказалась в смертельной опасности.

Им срочно требовалось что-то новое, в первую очередь свежие идеи, которые бы вновь привлекли заказчиков, задели их за живое.