— Я думал, мы поедем на тренировочное поле, — сказал Далли. — Извини, Френси, но над твоим замахом придется еще поработать.

Это была очень мягкая формулировка. У нее был самый ужасный замах среди всех известных ему мужчин и женщин, но Далли нравилось проводить время с женой на поле для гольфа, и он убеждал Франческу, что та начинает делать успехи.

— Не представляю, как могут улучшаться мои удары, если ты говоришь мне то одно, то другое, — ворчала Франческа. — Френси, опусти голову! Френси, повернись левым боком! Френси, согни ноги в коленях! Честно говоря, не представляю, как нормальный человек может все это запомнить! Неудивительно, что ты не можешь научить Тедди играть в бейсбол. Ты все так усложняешь!

— Теперь ты стала переживать об игре парня в бейсбол. Пора уже понять, что спорт — не самое главное в жизни, особенно когда у моего сына мозгов в голове побольше, чем у всей юниорской лиги Вайнетта, вместе взятой. — По мнению Далли, Тедди был самым лучшим мальчишкой в мире, он ценил его выше всех выдающихся детей Америки.

— Кстати, о тренировочном поле, — начала Франческа. — Имея в виду приближающийся чемпионат Профессиональной ассоциации гольфа…

— Ну-ну!

— Дорогой мой, я вовсе не хочу сказать, что на прошлой неделе у тебя были проблемы с длинными железными клэбами.

О чем речь, ты выиграл турнир, значит, о серьезных проблемах говорить нельзя. Но все-таки мне кажется, что тебе стоит провести после интервью несколько часов на тренировочном поле и постараться чуточку улучшить удар. — Франческа бросила на Далли один из своих мягких невинных взглядов, но он уже давно перестал на них попадаться. — Я, конечно, не рассчитываю, что ты выиграешь чемпионат Профессиональной ассоциации гольфа, — продолжала она. — Ты уже выиграл два титула этим летом, и не должен же ты выигрывать каждый турнир, но… — Она замолчала, словно поняла, что уже и так сказала достаточно. Более чем достаточно. Одно из открытий, сделанных Далли, заключалось в том, что его Френси была поистине ненасытной, когда дело касалось титулов в гольфе.

Франческа свернула с узкого асфальтового шоссе на грязную проселочную дорогу, которой не пользовались, по-видимому, со времен апачей. Старый карьер Вайнетта находился примерно в полумиле в противоположном направлении, но Далли решил об этом промолчать. Значительная часть удовольствия при общении с Френси заключалась в наблюдении за ее импровизациями.

Франческа прикусила нижнюю губу и нахмурилась:

— Карьер должен быть где-то рядом, хотя, мне кажется, это не имеет особого значения.

Далли скрестил руки на груди и притворился спящим.

Франческа вдруг рассмеялась:

— Я не поверила своим глазам, когда Холли Грейс пришла вчера в «Роустэбаут» в платье для беременных — это всего на третьем месяце! А Джерри понятия не имеет, как вести себя в пивной. Он весь вечер провел, попивая белое вино и рассказывая Скиту о преимуществах рождения детей естественным образом. — Франческа свернула на еще более разбитую дорогу. — Не думаю, что Холли Грейс была права, когда решила привезти Джерри в Вайнетт. Она хотела, чтобы он поближе познакомился с ее родителями, но бедная Винона буквально в ужасе от такого зятя.

Франческа взглянула на Далли и увидела, что он или спит, или притворяется. Она улыбнулась. Возможно, это и к лучшему! Далли все еще не мог спокойно говорить о Джерри Джеффи.

Конечно, первое время она тоже была в подобном состоянии.

Джерри не имел никакого права вмешивать ее сына в свои дела, как бы Тедди ни умолял его об этом. После инцидента у статуи Свободы она, Далли и Холли Грейс решили не оставлять Тедди с Джерри более чем на пять минут.

Франческа понемногу сбавила ход и повернула машину на изрезанную колеями дорожку, упиравшуюся в группу беспорядочно разбросанных кедров. С удовлетворением отметив, что место абсолютно пустынное, она нажала кнопку, опускающую стекло, и выключила зажигание. В машину стал проникать замечательно теплый и немного пыльный утренний воздух.

Далли все еще притворялся спящим, скрестив руки на выгоревшей серой тенниске и надвинув на глаза одну из своих спортивных кепок с флагом США. Замирая от радостного предчувствия, Франческа оттягивала тот момент, когда ее рука коснется Далли. За их взаимными насмешками и уколами не могло укрыться то безмятежное спокойствие, которое они с Далли дарили друг другу, то замечательное чувство возвращения домой, какое можно испытать, когда, пережив с другим человеком не лучшие времена, выйдешь рядом с ним на залитую солнцем поляну.

Протянув руку, Франческа сняла с головы мужа кепку и бросила ее на заднее сиденье. Затем она поцеловала Далли в закрытые веки, запустив пальцы в его волосы.

— Просыпайся, дорогой! Тебе предстоит кое-какая работа.

Далли слегка прихватил зубами ее нижнюю губу.

— Ты уже что-то придумала?

— Угу.

Его рука скользнула под эластичную белую блузку и стала продвигаться по ее позвоночнику.

— Френси, у нас ведь будет идеальная постель, если мы вернемся в Вайнетт, а в двадцати пяти милях к западу отсюда есть еще одна.

— Вторая слишком далеко, а там, где первая, слишком много народу!

Далли улыбнулся, вспомнив, как рано утром в дверь спальни постучался Тедди и забрался к ним в кровать, чтобы спросить их мнение насчет того, кем быть, когда вырастет: детективом или ученым.

— Считается, что женатые пары не должны заниматься любовью в машине, — сказал он, опять закрыв глаза, когда она устроилась у него на коленях и начала целовать его в ухо.

— У большинства женатых нет такого, что в одной комнате дома происходит собрание Общества друзей публичной библиотеки Вайнетта, а в другую набилась целая армия девочек-подростков, — ответила она.

— Да, в этом ты права. — Он чуть приподнял ее юбку, чтобы она могла оседлать его ноги своими бедрами, а потом начал ласкать одно бедро, постепенно продвигаясь вверх. Глаза его внезапно открылись. — Френси Дей Бодин, на вас же нет трусиков!

— Разве? — промурлыкала она голосом эдакой скучающей маленькой богатенькой девочки. — Как это нехорошо с моей стороны!

Она начала тереться об него грудью, целуя в ухо и намеренно сводя с ума. Далли решил, что уже слишком .долго не показывал мисс Неженке, кто в семье главный. Открыв дверцу автомобиля, он вылез, потянув ее за собой.

— Далли… — начала она было протестовать.

Он подхватил ее и оторвал от земли. Когда Далли понес Франческу к багажнику машины, она восхитила его, начав сопротивляться, хотя, по его мнению, могла бы вложить в эту борьбу чуть больше сил, если бы постаралась.

— Я не такая женщина, с которой можно заниматься любовью на багажнике машины, — сказала Франческа капризным тоном английской королевы. Но Далли не представлял, что английская королева может вот так водить своей рукой вверх-вниз по «молнии» его джинсов.

— Не надейтесь обмануть своим произношением, мадам, — пробормотал он. — Мне хорошо известно, где вам, американочкам с горячей кровью, нравится заниматься любовью!

И когда она открыла рот, чтобы ответить, он воспользовался этим и наградил ее поцелуем, который заставил ее замолчать на несколько минут. В конце концов она занялась «молнией» его джинсов, для чего ей не потребовалось много времени, — у Френси был своего рода талант ловко управляться с одеждой.

Их объятия начались страстно и бурно, но потом они стали нежными и ласковыми, как и их чувства друг к другу. Вскоре они растянулись на багажнике, лежа поверх розовой атласной простыни, припасенной Франческой в автомобиле специально для такого случая.

А потом они смотрели друг другу в глаза — просто смотре-, ли, не говоря ни слова; затем обменивались поцелуями, полными такой любви, такого понимания, как будто между ними не существовало трудностей.

Далли сел за руль, и они отправились обратно в Вайнетт. Когда он вырулил с проселочной дороги, Франческа свернулась рядом с ним калачиком; он сидел ленивый и удовлетворенный — довольный тем, что у него хватило здравого смысла жениться на мисс Неженке. И именно в этот момент Медведь нанес ему один из своих все более редких визитов: