Артур Айтверн пил и никак не мог опьянеть. Он и раньше никогда не отличался большой восприимчивостью к спиртному, а сейчас и вовсе вливал в себя одну пинту пива за другой, не наблюдая особого эффекта. Рассудок оставался ясным и до омерзения трезвым. Артур даже и не знал, что тому причиной. То ли здешняя пивоварня гнала слишком жидкое и слабое пойло, то ли самого Айтверна не мог уже взять никакой хмель, слишком молодой человек был напряжен. Наконец он швырнул подавальщице серебряную монету - поверх платы, просто на удачу, отодвинул очередной раз наполненную кружку на край стола и стал просто бесцельно оглядывать трактирную залу. Выпивка, пусть и не сразу, сказала свое веское слово, и по телу наконец разлились приятное тепло и вяжущая слабость. Не совсем то, чего Артур добивался, но лучше, чем ничего.

Миновал полдень следующего дня после того, как они с Лаэнэ и Гайвеном выбрались из столицы. Потайной ход начинался прямо в королевских апартаментах, многопролетной лестницей уводил далеко вниз, в подземные глубины и после уже прямой стрелой летел под городскими кварталами. Он закончился в подземельях заброшенной церкви, находящейся за пределами Лиртана. Храм был навсегда оставлен прихожанами и пастырем лет сто назад, во время войны с Марледай, когда имперцы сожгли вместе со всеми жителями деревню, на окраине которой он стоял. Потом люди, видно, не решились селиться в дурном месте. Цветные стекла были выбиты, глазницы окон зияли бездонными провалами. Скамьи в главном зале имперцы порубили на куски - а может, то были вовсе и не имперцы, мало ли какая погань могла веселиться тут за прошедший век. Бывают такие люди, на деле человеческую душу давно утратившие, люди, способные осквернить даже жилище Господа. Храм стоял опустошенным и изуродованным, только распятая на кресте гипсовая статуя Воплотившегося вознеслась над алтарем, над оставленным паствой алтарем, на котором не горело ни единой свечи. И глаза распятого на кресте незряче вглядывались в бесприютный мрак.

Господь пришел на землю в темное время - в дни волков, в дни без чести и без совести. Он протянул людям раскрытые ладони - и в эти ладони люди забили гвозди. Он нес добро, а встретил смерть. Дни волков… Сейчас эти дни возвратились снова.

Беглецы не стали задерживаться в церкви, они шли всю ночь, не останавливаясь, пробирались перелесками и возделанными полями, сквозь заросли кустарников, сквозь приволье трав, подернутое густым ароматом сена, пока на утро не вышли к деревеньке с названием Всхолмье. Бог весть, откуда пошло название - холмов здесь не было, не считать же за таковые парочку оплывших пригорков к северу. Впрочем, происхождение названий волновало Артура меньше всего на свете. Селение оказалось чистым, опрятным и тихим, отличное место для того, чтоб отдохнуть и дождаться новостей. Всхолмье стояло прямиком на тракте, связывающем западные ворота Лиртана и замок Стеренхорд. Три десятка уютных аккуратных домиков, некоторые так даже каменные, приветливые люди на улице, мычащие коровы и кудахтанье кур. А еще - ни единого поста королевской стражи, которой Артур после догадки о предательстве Крейнера не доверял теперь и на грош, хотя и сознавал, что абсурдно винить за измену военачальника всю армию. Ни единого поста королевской стражи, ни единого патруля, ни одного представителя власти, ни одного вооруженного человека. Надо полагать, жители Всхолмья предпочитали решать свои дела всем миром, без вмешательства чужаков, и люди короля навещали их только проездом, да еще чтоб собрать налоги.

Они остановились в большом трехэтажном трактире с названием "Бегущая лань". И стали ждать. Скоро из Лиртане должны прийти вести, не могут не прийти - деревня стоит на тракте, гонцы не смогут ее миновать. И тогда они узнают… наконец узнают… чем закончилось вчерашнее сражение в городе. Должно же оно чем-то закончиться. Всю ночь и все утро, пока они шли на запад, Артур оглядывался через плечо, опасаясь увидеть там багровое зарево и стену дыма, что стал бы чернее ночной тьмы - но не находил ни того, ни другого. Добрый знак. Или хотя бы не слишком злой. Битва, если она случилась, не обернулась пожаром, и Лиртан не сгорел. Вот только кто им сейчас распоряжается?

Лаэнэ и Гайвен отправились отдыхать наверх, в снятые ими комнаты, а Артур сидел в трактирной зале и мучился ожиданием. Опять ждать… Артур устал от этого ненавистного ему занятия. Что может быть хуже, чем сидеть сложа руки, пока судьба не выкинет очередную подлость? Ничего не делать, даже не знать, что вообще можно сделать? Тупо сидеть, пялясь на редких посетителей, наливаться довольно-таки паршивеньким пивом, и пытаться не залезть на стенку. Принятое вчера решение оставить отца отозвалось по прошествии времени глухой тоскливой ненавистью к себе, ко всему миру скопом и ко всем людям, его населяющим. Но больше, конечно, к себе. На душе было пусто и скверно, дико хотелось напиться, но все никак не получалось. Скорей бы новости из Лиртана… Ну хоть какие-то новости…

Неудивительно, что когда дверь трактирной залы наконец отворилась, Артур резко вскочил со скамьи и от избытка чувств вмазал кулаком по дубовому столу, из-за чего на него недоуменно покосились выпивающие за стойкой фермеры. Мол, чего это благородный господин вдруг начал бузить - неужели пиво наконец в голову ударило? Айтверн рванулся к вошедшему, да так и остановился на месте - на кого-кого, а на королевского гонца новый посетитель походил меньше всего.

То была молодая девушка лет двадцати, не больше, с сочными каштановыми волосами и бледным алебастровым лицом. Прямой, как рукоять меча, нос, пролегшие эфесом брови, глубокие глаза смутного болотного оттенка. Девушка была одета в мужской наряд зеленого цвета, и носила за спиной лютню. Приметив музыкальный инструмент, Артур вновь воспрял духом. Менестрель! Не иначе, она менестрель, а странствующие певцы всегда в курсе последних новостей.

Девушка тем временем прошла к стойке:

- Мир вам, почтенный хозяин, - обратилась она к трактирщику. - Мне бы, что ли, перекусить с дороги и комнату до утра. А там еще и бадью воды неплохо бы нагреть, чтоб искупаться. Сделаете?