– Срочно закрыть все ворота на выезд из города, – именно такой приказ поступил от меня первым. И это было вполне логично. Я ещё в спальне, как только услышал доклад о пропаже тела, начал про себя составлять план своих действий.
Казалось бы, такой наиважнейший вопрос, на который нужно было постараться найти немедленно ответ, формулировался крайне просто: «Кому было выгодно, чтобы тело умершего проповедника пропало?» Но как это не покажется странным, для меня он не являлся в данный момент времени первостепенным. Сейчас нужно было решить совершенно другую более значимую проблему, как должно мне поступить, дабы злоумышленники и похитители, если таковые на самом деле имеются, не смогли бы далеко уйти от города и спрятать тело в каком-нибудь тайнике в горах. Если же они уже успели покинуть Иерусалим, то в таком случае найти украденный труп было бы практически невозможно. Я вообще впервые в жизни столкнулся с подобным происшествием, а посему мне очень хотелось поймать того, кто совершил столь недостойный поступок, чтобы своей властью прокуратора наказать злоумышленников со всей строгостью. В том, что преступник был не один, сомневаться не приходилось, ибо сам факт похищения свидетельствовал об участии в деле нескольких человек. Слишком уж трудоёмким и сложным был процесс не самого похищения, но вывоза тела за пределы города и его сокрытия.
– Немедленно перекрыть все дороги, ведущие в Иерихон, Сихем, Дамаск и Вифлеем! Выставить на них патрули и разъезды! Да! Не забудьте, что в первую очередь надо закрыть Ефраимовы и Рыбные ворота. Отдельно поставить караул около подземного трубопровода, что рядом с Силоамским прудом. Выслать секреты на все известные нам караванные тропы! – безостановочно сыпались мои команды и распоряжения.
– Савл! Сколько, приблизительно, времени прошло от момента смерти и последующего снятия тела с креста до захоронения? Подсчитать немедленно! Мне нужно точно знать, каким количеством времени располагали злоумышленники и как далеко они смогли бы уйти. Человеческое тело – это не пуговица и не иголка! Его не возможно пронести и спрятать так, чтобы никто этого не увидел бы! Я полагаю, что труп где-то в городе, а посему искать везде и самым тщательным образом! Опросить всех возможных свидетелей, перевернуть всё вверх дном! Место погребения оцепить и никого туда не пускать!
– Я всё понял, прокуратор! Легионеры уже окружили место захоронения и задержали всех сторожей, которых прислал Каиафа для ночной охраны, – упредил Савл мои дальнейшие приказы.
– Хорошо!!! Очень хорошо!!! – обрадовался я расторопности своего помощника, но особенно тому, что время не было понапрасну упущено.
– Спрос с храмовников учинить самый строгий. Пусть Артерикс будет в готовности допросить этих недоумков! Распорядись седлать лошадей, нужно самим посмотреть на месте, что там и как? Да, первосвященник, конечно же, знает о случившейся пропаже? Так вот, если придёт – ко мне его не пускать! Я занят, уехал в резиденцию, болен, погиб, утонул, короче, всё, что угодно, но меня для него нет, и не будет в течение всего нынешнего дня. Понятно? – сказал я на прощание начальнику дворцовой стражи. Тот молча кивнул.
Отдав все необходимые распоряжения остающимся во дворце центурионам и легионерам, я вскочил в седло Мегидо, моего жеребца, который, почувствовав на себе хозяина, обрадовано заржал, нервно заходил подо мной, затанцевал, разминая мышцы, ибо застоялся на конюшне, соскучившись по воле и быстрому бегу.
Путь от дворца до небольшого фруктового сада, расположенного в Новом городе, районе Иерусалима, где и находился склеп, а вернее пещера, в которой похоронили тело казнённого проповедника из Капернаума по прозвищу Назорей, был довольно близким. Пыль от копыт наших коней, поднятая во время скачки, ещё не успела осесть на дорогу, как мы прибыли на место.
Прежде чем начать осмотр самой пещеры и прилегающих к ней полян и лужаек, я опросил всех легионеров, что тайно несли стражу в саду прошедшей ночью. Они отвечали быстро и связанно. Из их показаний мне стало понятно, что легионеры, опасаясь быть обнаруженными, у самой пещеры не были, ибо там стояли сторожа Синедриона, три или четыре человека, посланные первосвященником. Точное их количество мои воины не знали, да, собственно говоря, сейчас это было и не так уж важно. И без моего вмешательства первосвященник сегодня будет выворачивать своих охранников наизнанку, чтобы установить истину случившегося происшествия, если, конечно, не он сам организовал похищение. Правда, для местного духовенства данное событие можно было смело назвать трагедией, ибо всё происходило точно в соответствии с притчами и проповедями самозванного царя, которые я читал в доносах моих людей. А там, насколько я помню, чётко говорилось, что на третьи сутки после смерти казнённый якобы воскреснет, а ещё через сорок дней вознесётся на небо к самому Господу Богу, дабы сесть одесную Его. Исчезновение тела можно было считать началом исполнения пророчества, а, значит, и прямой угрозой всем религиозным традициям Израильского царства, устоям иудейской знати и иерусалимского священства.
«Но, однако, как всё здорово придумано! Похищение казённого одинаково выгодно буквально всем: и его противникам, и его сторонникам. Все в этом случае остаются в выигрыше, кроме, конечно, самого Назорея. Если мы в ближайшее время не найдём тело казнённого проповедника, тогда пропажа действительно будет похоже на чудо. А если он, действительно, ну если просто допустить такую мысль, что если он... ну, не умер как бы, а...» – размышлял я про себя. Мои предположения основывались на тайных доносах, которые особенно много пришлось прочитать в последнее время. Хотя мне с трудом верилось во все те небылицы.
– Да, интересная складывается ситуация. Поэтому только в случае обнаружения останков Назорея разговоры о необычности казнённого проповедника сами собой прекратятся, ибо всё это станет напоминать самое обычное шарлатанство. Все остальные варианты, напротив, будут говорить о его исключительности и божественности. Вот таким образом и рождаются вначале слухи, затем легенды и мифы, дабы по истечении короткого времени заявить, что их герой являлся богом!! – назойливо вертелась в голове навязчивая мысль, заставляющая меня обязательно во всём тщательно разобраться. Я был просто обязан докопаться до истины, как бы это кому-то не хотелось. Не жалея ни сил, ни времени, дабы не осталось бы ни одного неясного вопроса, на который не существовало бы чёткого ответа – вот в этом сейчас заключалась задача прокуратора.
Итак, из подробного рассказа моих легионеров, которые в течение всей ночи находились в саду поблизости от гроба, я уяснил, что ничего странного или необычного, заслуживавшего особого их внимания, они не заметили. Мои люди только видели, как принесли к склепу тело умершего проповедника, обмыли его водой, умастили всякими маслами и благовониями, обернули в белый саван и внесли в пещеру, где и положили на специально выдолбленную из камня длинную скамью. Занимались погребением всего семь человек: четверо мужчин и три женщины. Совершив печальную церемонию, они все вместе привалили к входу в пещеру большой камень и ушли. После них, некоторое время спустя, в сад пришли храмовые стражники вместе с первосвященником и несколькими членами Высшего совета. Жрецы внимательно осмотрели всё вокруг, и Каиафа лично опечатал вход в пещеру. Стражники первосвященника остались у гроба и охраняли до самого утра. Около входа в пещеру их было три человека, четвёртый куда-то ушёл. Правда, с места наблюдения мои легионеры не могли видеть: бодрствовали или нет приведённые Каиафой охранники. К тому же была ночь, и хотя луна светила довольно ярко, но рассмотреть с такого большого расстояния, как несли службу храмовники, действительно было невозможно. Я всегда доверял своим людям, а поэтому, внимательно выслушав их, поверил всему, что они рассказали. Кроме того, легионеры стояли в разных местах, но показания их практически совпали полностью, из чего можно было сделать вывод, что в саду в течение всей прошедшей ночи ничего странного и необычного не происходило.