– Вадим!!! Я с твоей мамой буду жить... Я даже институт брошу... Нет, на заочный переведусь... Чтобы всегда быть на виду у твоей мамы. А ты у нее спросишь, жила я с Алтыновым или нет. Она тебя обманывать не будет... Вадим, но мне в самом деле никто не нужен, кроме тебя. Только ты!..

Увы, но Вадим очень хотел ей верить. И даже мог простить ей измену. Но только с одним условием, что никаких больше алтыновых... Тем более что Лима ждет ребенка. Возможно, от него...

– Вадим, ну не прогоняй меня! Ну прости!

Казалось, что Лима сейчас разрыдается... А сердце у него не в сейфе, а в груди. И оно живое, кровью обливается...

– У меня присяга через неделю...

Это и был тот первый шаг к примирению, которого ждала Олимпия.

– Все это время я буду жить здесь, в гостинице... – просияла она. – А хочешь, я сниму квартиру? И всегда буду рядом...

– Не надо.

– Но до присяги я никуда не уеду...

– Не уезжай...

Он и в самом деле не хотел, чтобы она уезжала... Все, растаял рядовой Зуев, поплыл... Неудивительно, Лима есть Лима, перед ней невозможно устоять...

– Я попробую договориться насчет увольнения...

– Попробуй...

И все же он чувствовал себя предателем. Как будто сам себя предавал.

– Мне уже пора. Меня всего на полчаса отпустили...

– А как же обед?

Лима стремительно поцеловала его в щеку и с радостью прощеной грешницы принялась потрошить свою сумку. Куры-гриль в обертках из фольги, колбасные нарезки, сыры, фрукты, овощи... Столько вкуснятины, что у Вадима слюнки потекли.

– Оставь. Я это с собой заберу...

Он не хотел, чтобы Лима видела, с какой жадностью он будет есть. А по-другому, наверное, и не получится.

– Да, конечно. А я пока попробую решить проблему с твоим увольнением...

– Было бы здорово. Пока!

Вадим забрал сумку и чуть ли не бегом вышел из комнаты для посетителей.

– Ну как? – заговорщицки подмигнул ему щеголеватый прапорщик.

У него был такой вид, как будто он следующим стоял в очереди после него. Но Вадим был уверен, что Лима его к себе и близко не подпустит. И не потому что такая правильная и невинная. Просто у этого щеголя денег нет, а если есть, то курам на смех. Ее интересуют лишь денежные мешки. Такие, как Алтынов!..

«Алтынов! Черт! Она спала с ним!..» Вадим застыл как вкопанный. После того, что было, он готов был простить Олимпию? Он что, идиот?!

– Что как? – обернулся он к прапорщику.

– Ну, смог?

– А тебе не все равно?

Он нарочно обратился к старшему по званию на «ты». Он намеренно шел на конфликт. Он знал, где искать спасение от самого себя.

– Боец, ты что, перепутал? – вытянулся в лице прапорщик.

– А не пошел бы ты на хрен!

Он прекрасно понимал, что такие вывихи не прощаются.

– Вешайся, салага! – злобно прошипел оскорбленный щеголь.

– Сам козел! – крикнул Вадим.

И со всех ног побежал к казарме.

Но телефонный сигнал опередил его. Взбешенный прапорщик успел нажаловаться ротному. Вадима вызвали в канцелярию.

– Я тебя в нарядах сгною, рядовой! – ярился капитан. – Ты у меня света белого не увидишь!

Именно к этому и стремился Вадим. Именно поэтому он и не пытался оправдываться.

– Меркулов!

В канцелярию вошел сержант.

– Этого в наряд! И никакого отдыха! Сменился – в сортир. Заступил – на тумбочку, но через тот же сортир! Вопросы?

– Никак нет!.. Пошли!

Сержант сочувствующе хлопнул Вадима по плечу и повел в туалет.

– Зачем Собольца на хрен послал? – спросил он.

Вадиму казалось, что сержант относится к его поступку с пониманием. Как будто даже героя в нем видит. Но это не помешало ему загрузить провинившегося солдата работой. Для начала он должен был начисто выдраить все унитазы, писсуары, а затем до блеска отмыть кафель в туалете и умывальнике.

Вадим прекрасно понимал, что во всем он должен винить себя самого. Но при этом виноватым себя не чувствовал. Ведь он нарочно закрыл себе дорогу в увольнение...

Но все оказалось не так просто. Вечером в туалет зашел ротный. Он уже не пыхал праведным гневом. Даже улыбался.

– Работаешь?

– Так точно! – вытянулся в струнку Вадим.

– На Собольца чего сорвался?

– Виноват! Исправлюсь!

– Да нет, это ему исправляться надо. Он парень-то неплохой, но на бабах помешан. А жену я твою видел, м-да... Что там тебе Соболец наговорил? Наверное, пакость какую-то сказал?

– Да нет, не было ничего. Это на меня нашло...

– Да ладно, а то я Собольца не знаю... В общем, так, солдат, на первый раз я тебя прощаю. Но если еще раз...

– Больше не повторится.

– Вот и отлично. В общем, заканчивай работу, умывайся. В увольнение пойдешь...

– Но ведь не положено же.

– Ну мы же люди, все понимаем. Жена к тебе приехала, долго не виделись... Через КПП я тебя проведу и завтра встречу, чтобы в семь ноль-ноль был как штык...

Ротный не просто разрешал увольнение, он фактически настаивал. Видно, Лима хорошо ему заплатила.

– Не хочу я в увольнение, – буркнул Вадим.

– Что значит, не хочу? – от удивления у капитана глаза на лоб полезли.

– То и значит, что не хочу...

– К тебе жена приехала, боец! Жена!!!

– Не нужна она мне... Не хочу ее видеть...

– Тебе лечиться надо.

– А зачем, по-вашему, я в армии? Вылечиться хочу...

– Та-ак, понятно... С женой, значит, у тебя проблемы...

– Да, проблемы. Большие проблемы...

– Что, изменяла?

– А это не ваше дело!

– Солдат, ты чего себе позволяешь?

– А вы меня накажите... Лучше накажите, чем в увольнение...

– Но ведь жена ждет.

– А мне все равно...

– Значит, в увольнение идти отказываешься.

– Да. И никто меня заставить не сможет, даже вы...

– Это твое последнее слово?

– Так точно...

– Ну, смотри!..

Ротный вышел из туалета, но через пару секунд вернулся.

– Ну чего стоишь? Давай, работай! Чтобы все блестело!

Вадим удрученно вздохнул и снова взялся за щетку. Он мог бы провести эту ночь в постели с самой красивой девушкой на свете. Но уж лучше туалет драить... Есть у него гордость, есть...