Солнце палило нещадно, но Олимпия изнывала не от жары, а от наслаждения. Кипр, окрестности Ай-Напы, прекрасная вилла в «средиземноморском» стиле – словом, шик-блеск. И сама она – тоже блеск; как тот алмаз, но без обрамления, в том смысле, что нет на ней ничего. Ничегошеньки нет – даже тоненькой ленточки, чтобы обозначить набедренную повязку. Олимпия ходила по дому голышом, и у бассейна загорала в том же виде. А чего стесняться? Ее великолепное тело не имело изъянов, которых можно было бы стыдиться. А от соседских глаз двор защищен непроницаемой растительной оградой – пальмами, кипарисами, лимонными и мандариновыми деревьями. Только один Вадим имел возможность любоваться ее красивой обнаженной фигурой, но на то он и муж...

Она и сейчас возлежала у бассейна в шезлонге, потягивая через трубочку тропический коктейль. Солнце клонится к закату, со стороны моря дует приятный ветерок. Тишь да гладь... Скучновато, правда. Неплохо было бы выйти на пляж да отдаться во власть мягкой средиземноморской волне. Но на пляже люди, там в «наряде Евы» не походишь, она же приличная девушка, тем более мужняя жена. Вадим, он мягкий, покладистый, но злить его не стоит...

Вадим не вышел, а выскочил из дома. Глаза по пять копеек. Неужели что-то случилось?

– В Ивана Александровича стреляли!

Он так и не научился называть Алтынова отцом...

– Убили?! Ранили?! – встрепенулась Олимпия.

– Нет! – облегченно вздохнул Вадим. – По «Новостям» передали, что жив... Даже не ранен... Но ведь стреляли!

– Кто?

– Личность убитого устанавливается...

– Убитого?!

– Да, в результате перестрелки один нападавший был убит. Двое других скрылись на машине. Ведутся оперативно-розыскные мероприятия... Все, больше ничего не говорили...

– А Ивана Александровича показывали?

– Нет... Но он жив. Правда, погиб его телохранитель...

– Но это уже не наши проблемы...

– Наши – не наши, а человека нет...

– Было бы гораздо хуже, если бы погиб твой отец...

– Мой отец?!.. Ну да, мой отец... Да, было бы хуже...

– Где он сейчас? Ты бы ему позвонил...

– Да, конечно...

Но дозвониться до Ивана Александровича Вадим не смог. Его мобильный телефон был заблокирован...

Да, несладкая жизнь у олигархов. Вернее, сладкая, но всегда есть люди, которым не терпится влить ложку дегтя в бочку с медом... Козлы!.. Даже страшно представить, что было бы, если бы Алтынов погиб. Ведь Вадим не был его наследником, все бы досталось стерве Марине... А ведь она даже не жена Ивану Александровичу, вся ее заслуга в том, что у нее сын от него. А Шурку он любит. И наверняка гораздо больше, чем Вадима... Если с Алтыновым вдруг что случится, Вадим останется с носом. И вместе с ним у разбитого корыта окажется и Олимпия. А ее такая перспектива не устраивала...

Утром Олимпия проснулась от стука в дверь. Стучались в их с Вадимом спальню. Это значило, что в доме посторонний человек. Как он мог здесь оказаться, если все двери были закрыты?.. Олимпию как током ударило.

– Кто там? – в панике крикнула она.

И в ответ услышала знакомый женский голос:

– Сто грамм!

Дверь открылась, и в комнату вплыла дражайшая подруга Нинка. Именно вплыла – походкой от бедра. На губах приветливая, но в то же время снисходительная улыбка.

– Какого черта? – вытаращилась на девушку Олимпия.

Вадим смотрел на нее так же удивленно. Он тоже не мог понять, как Нинка оказалась здесь, за тридевять земель от родных краев.

– Принимай гостей, подруга!

Нинка и сама понимала, что произвела эффект разорвавшейся бомбы.

– С Луны ты, что ли, свалилась?

– Скорее с самолета...

– Как ты нас нашла?

– А я и не искала. Куда Иван Александрович меня привез, туда я и приехала...

– Иван Александрович?! – потрясенно воскликнула Олимпия. – Ты что, с ним?

– Ну а с кем же еще! – с видом победительницы улыбнулась Нинка.

Нетрудно было понять, какую победу и на каком фронте она одержала... Неужели она смогла охмурить самого Алтынова?.. Олимпия чуть не задохнулась от возмущения и зависти. Она попыталась скрыть нахлынувшие эмоции, но, судя по злорадному выражению Нинкиного лица, это у нее вышло из рук вон плохо...

– И где Иван Александрович? – очнулся Вадим.

– Внизу, отдыхает... Ты же понимаешь, что он в своем доме, – насмешливо сверху вниз глянула на него Нинка.

Быстро же она остервенела... Олимпия готова была ее задушить. «Сука! Такого мужика урвала!..»

– Он это понимает, – улыбнулась она. – А ты должна понять, что Вадим должен идти к отцу . И мне тоже нужно одеться....

И у нее тоже был на руках серьезный козырь. Она – невестка Алтынова. Любовницы приходят и уходят, а родственницы остаются... Но почему-то ей самой этот козырь казался каким-то несущественным.

– Да, конечно, одевайтесь, – сказала, как позволила, Нинка. И вышла из комнаты.

– Ты что-нибудь понял? – Олимпия беспомощно посмотрела на мужа.

– Твоя блудная подруга закадрила моего блудного папашку, – усмехнулся он.

– И тебя это не злит?

– Да мне как-то все равно... А тебя это, похоже, злит...

– Меня?! Злит?! Ничего подобного!.. Просто никогда бы не подумала, что Нинка на такое способна...

– Ну, девчонка она симпатичная...

– Так, еще тебе на нее запасть осталось!

– И не мечтай...

Он оделся, вышел из комнаты. Олимпия устремилась за ним в халате на голое тело. А что тут такого? Халат-то запахнут!.. А могла бы и голой перед Алтыновым предстать. Пусть видит, что тело у нее во сто крат лучше, чем у какой-то дешевой Нинки...

Иван Александрович сидел в глубоком кресле, на журнальном столике перед ним распечатанная бутылка коньяку, большущее надкусанное яблоко. Вид у Алтынова – разморенный, уставший. И, похоже, Иван Александрович хорошо под градусом.

– А-а, сынок! – обрадовался он.

Нехотя поднялся с места, пожал Вадиму руку, привлек к себе, пару раз легонько хлопнул по плечу.

– А вот и наша прекрасная гречанка! – улыбнулся он Олимпии.

– Почему гречанка? – с веселым удивлением спросила она.

Никаких сомнений в том, что она прекрасна. Но на гречанку она не была похожа.

– А остров какой? Греческий. А имя у тебя какое... То-то же!.. Ну что, за встречу!.. Хозяюшка-а! – позвал Алтынов. – Где тут у нас рюмки?