Вадим вышел из машины и направился к автобусной остановке. Домой надо съездить... Жил он у родителей. Ходил пешком. Возможно, Алтынов и оставил ему кое-что из своего наследства. Но его этот вопрос волновал постольку-поскольку. Главное, чтобы руководство «Сталь-Вест» оплачивало дорогостоящее лечение Анжелы. А оно пока не отказывалось, хотя власть и переменилась. А то что у него у самого нет денег, так это не беда. Осенью восстановится в институте, будет учиться и работать. Женится на Анжеле, будет жить с ней долго и счастливо. Пусть небогато. Главное, чтобы с ней...

На остановке вышел на дорогу – глянуть, не виднеется ли вдали оранжевая «морда» маршрутного автобуса. Но увидел ослепительные даже при дневном свете фары «Мерседеса». Машина стартовала с обочины дороги, за три-четыре секунды развила большую скорость и резко затормозила возле Вадима, объехав его с правой стороны. Опустилось стекло, и он увидел лицо Олимпии.

– Ну чего стоишь? Садись!

Он вспомнил, как три года назад она забрала его с остановки, где он ждал троллейбус. Правда, тогда ночь была. И машина не чета нынешней... Три года с тех пор прошло. Всего три года. Но как будто целая вечность...

Вадим пожал плечами и сел в машину.

– Ты не думай, я не случайно к тебе подъехала, – трогаясь с места, сказала Олимпия. – Ждала тебя...

– Зачем?

– Не бойся, на шею тебе вешаться не собираюсь, – усмехнулась она.

– Я не боюсь...

– Не боишься? Даже не знаю, хорошо это или плохо...

– Чего ты от меня хочешь?

– Так, только давай ты не будешь строить из себя девственника! – поморщилась она.

Ответила, что называется, грубостью на грубость.

– Знаю, что у тебя есть Анжела, знаю, что ее любишь, – смягчилась Олимпия.

И у Вадима пропало желание грубить ей.

– Люблю.

– Что там с ней? Я слышала, что плохо...

– Ну почему же, надежда есть...

– Надежда умирает последней... Ладно, это я так, к слову... Ты почему пешком ходишь?

– Потому что машины нет.

– Как это нет? Пришел бы ко мне, поговорили бы. У Ивана в «конюшне» целая коллекция. Любую машину на выбор... Понятно, не хочешь меня видеть...

– Да нет, просто занят был, – замялся Вадим.

– Да ладно, занят... А живешь где, у родителей?

– Ну да...

– Странный ты какой-то...

– Может, мне с тобой жить? – усмехнулся он.

– Нельзя со мной. У меня траур, люди не так поймут... Но ты бы мог жить в особняке. Это же дом твоего отца...

– Спасибо, но мне бы что-нибудь попроще...

– Если попроще, тогда держи...

Олимпия протянула ему ключи. Знакомая связка...

– Квартиру, которую нам на свадьбу подарили, на тебя оформили. Она твоя без всяких вопросов...

– И у меня вопросов нет... – Вадим забрал ключи, сунул их в карман.

Глупо отказываться от своей собственной квартиры. Тем более что им с Анжелой где-то нужно жить. Квартира, которую получил ее муж, для совместного проживания никак не подходит. Максим скоро возвращается. Один или со своей Милой – это уже детали, которые касаются только его самого. Если его поставили перед выбором, не факт, что он должен был делать его в пользу подставной девки...

– Там вчера порядок наводили, – сказала Олимпия. – Я сегодня утром смотрела, все в идеале. И ты сейчас посмотришь...

Вадим не упрямился. И вместе с ней смело поднялся в квартиру, в которой он был когда-то счастлив. Порядок и в самом деле был идеальным – все блестит, все сияет. Но, в сущности, ничего здесь не изменилось. Та же мебель, та же техника – все на своих прежних местах.

– Я даже не думала отдавать тебе ключи, – в задумчивости сказала Лима. – Просто решила порядок навести, людей наняла. А сегодня приехала, так на меня такая тоска навалилась. Вспомнила, как мы здесь жили... Помнишь, как ты мне в ванную лепестков роз насыпал. Много-много лепестков... А потом на руках в спальню отнес...

– Давай не будем об этом, – стараясь сдержать поднимающийся к горлу ком, мотнул головой Вадим.

– Да я и сама не хочу об этом... Не хочу, но не могу... Вадим, а ты помнишь, как нам было хорошо?

Олимпия старалась казаться искренней в своем страстно-ностальгическом порыве. И ей это удавалось, потому что она обожала заниматься с ним сексом. И сейчас она его хотела... Но это всего лишь чувства на уровне животных инстинктов. Вадим для нее всего лишь самец. И если она хочет видеть в нем сейчас мужчину, то лишь потому, что на горизонте нет более подходящей кандидатуры. Алтынова больше нет, траур рано или поздно закончится, и она снова встанет перед выбором – с кем ей связать свою судьбу. Или нет, похоже, она определилась. Она выбрала Вадима по той же причине, по которой когда-то сбежала к нему от своего небедного любовника. По той же причине, по которой она когда-то променяла его на Алтынова...

Наученный горьким опытом, Вадим чувствовал фальшь в ее поведении. Поэтому и не позволил застать себя врасплох. Олимпия подалась к нему, хотела его обнять, но поймала пустоту. Вадим боялся сгореть в ее жарких и подсознательно желанных объятиях, поэтому ушел от них как боксер от удара.

– Вадим... – разочарованно протянула Олимпия.

– «Там олень бродит замшевый...» – отстраненно пропел он.

– Что?

– «Сопки в белом снегу...»

– Какие сопки? – она ничего не понимала.

– «Ну почему ты замужем, почему?..»

– Я не замужем... Я вдова...

– Это уже неважно... Извини, мне нужно побыть одному...

– Ты меня прогоняешь?

– Нет, но...

– Вадим, ты делаешь большую ошибку!

– Это почему?

– Ты же меня любишь!

– Откуда такая уверенность?

– Я знаю!.. Я понимаю, ты не можешь меня простить... Но ведь я ошиблась. Пойми, это была ошибка! И я всего лишь хочу ее исправить! Я хочу вернуть все назад!

– А как же Анжела?

– Анжела никогда не вернется к прежней жизни. Она же не в себе, и так будет всегда...

– Не уверен...

– Да, я понимаю, ты многим ей обязан, и поэтому не хочешь бросать ее в беде. Но пойми, она даже не соображает, что ты жертвуешь собой ради нее.

– Это не жертва, это любовь...

– Но ты же любишь меня!

– Люблю. Где-то там, глубоко в душе... Это как в компьютере, в архиве... Но я эту любовь не распакую...