– Как у вас наказывают насильников и убийц?

– Вешают! И Галера вешать надо! – понеслось со всех сторон, громко и уверенно, а кто-то даже мотком веревки замахал.

– Что ж, так и поступим. Ирс, готовь виселицу. Люк, вяжи князю руки.

Бывший сотник не скрывал своей радости: совершалось то, о чем он просил Фредерика. Несколько мгновений понадобилось азарцу, чтоб сделать из веревки петлю, набросить ее на шею князя и затянуть, а свободный конец перекинуть через балку, державшую навес над крыльцом.

– Молитесь, если умеете, Галер. Сегодня вас повесят. И никто этому не помешает, – проговорил Фредерик.

– Грязные свиньи! – выкрикнул приговоренный. – Ублюдки!

Он хотел наговорить еще много злых и малоприятных слов, но нетерпеливый Ирс не дал: ухватился за конец веревки и с громким «э-эх!» вздернул Галера над крыльцом. Князь задергался, захрипел, страшно выпучив глаза, и начал медленно опускаться. Он был грузный, и силы одного человека было мало, чтоб удержать его на высоте достаточное для удушения время. Ирс выругался, упираясь ногами в доски крыльца: его сапоги заскользили. Помог стоявший рядом Люк: тоже схватился за веревку, и уже вдвоем они подняли Галера под самую балку. Тот задергался в конвульсиях, чернея лицом, вывалил наружу странно огромный язык, весь в белом налете, обгадился и умер, распуская вокруг себя зловоние.

Все смотрели на казнь без отрыва, затаив дыхание. Только Фредерик отвернулся и брезгливо скривил губы. В бытность Судьей он нередко казнил преступников через виселицу и знал, как отвратительна для глаз такая смерть. Видеть все ее «прелести» сейчас у него не было желания.

Тут из крепости послышался громкий стук, через минуту – еще один, посильнее, сопряженный с треском ломающегося дерева.

– Парни князя очухались и, похоже, громят дверь, – сказал Платон.

– Пусть громят, – отозвался Ирс. – Встретим их тут!

– Драться? – хмыкнул Элиас. – Вот это дело…

Фредерик хотел высказаться насчет драки, но не успел и слова проронить, потому что дружинники Галера уже снесли дверь с петель и вооруженные короткими мечами и ножами, полные желания спасти своего господина, с топотом и руганью вылетели на крыльцо. На минуту там и замерли, увидав болтающиеся в воздухе ноги князя. Тут Элиас и Люк отпустили веревку, и тело повешенного обрушилось на ступени. Наматывая на себя веревку, оно покатилось вниз, под ноги ахнувшим людям.

– К бою! – зычно приказал Фредерик, выхватывая свой меч из рук Платона.

Его рыцари дружно оголили клинки и ступили против разъяренных и пьяных дружинников, прикрыв короля. Те не стали медлить с атакой – бросились всем скопом, не прекращая орать и браниться. Зазвенела-замелькала боевая сталь.

– Бей эринцев! – по-звериному оскалившись, проорал кто-то из дружинников и сразу получил арбалетный болт в горло – от Элиаса.

Схватка на крыльце заняла всего несколько минут: рыцарям Южного Королевства и самому Фредерику не понадобилось много времени и сил, чтоб одолеть пьяных азарцев, которые нападали почти одновременно и поэтому мешали сами себе на крыльце, непригодном для большой зарубы.

Южные клинки никому не дали пощады: их удары и выпады несли только смерть. Дружина князя Галера полегла вся на ступенях его же крепости, залив кровью темные бревна.

– Все, – сказал Фредерик, опуская сверкающий красными бликами меч. – Все получили по заслугам.

Он вздохнул, глубоко-глубоко, потому что во время боя чуть сбил дыхание, и увидел, каким алым пламенем загорается восход. Словно наступающий день обещал продолжение кровавой ночи.

– Чертова Азария, – буркнул король Южного Королевства, опять кинув взгляд на удавленного Галера, на порубленных дружинников. – Разве для этого я сюда ехал?

Через секунду его досада увеличилась втрое, потому что Ирс, разгоряченный битвой, опьяненный не столько вином, сколько победой в схватке, принялся орать во всю силу своих азарских легких, указывая на Фредерика:

– Лунный Змей! Это же Лунный Змей! Я узнал его еще там – на берегу Сибил! Я просто молчал, потому что не пришло ему время открыться! Да, это Ред Лунный Змей! Я воевал с ним в Эрине! Я видел, как грозен его меч! Он наказал кровавого Хемуса и теперь явился, чтоб наказывать князей, которые служили Хемусу, которые слушали его приказы! Которые продолжают лить кровь своих земляков!

Фредерику до чесотки в левом локте захотелось ударить кричащего азарца в зубы.

– Сэр, что он несет? – зашептал королю Линар.

Тот не успел ответить, потому что люди во дворе, внимательно прослушав вопли Ирса, дружно начали кричать:

– Лунный Змей! Лунный Змей!

– Сумасшествие какое-то, – пробормотал Фредерик: у него кружилась голова, не прекращая, болела правая рука, жутко хотелось пить и спать.

– Что же вы? Поговорите с нами. – Ирс, сверкая улыбкой, подскочил к молодому человеку. – Самое время! Вы избавили Гали-Курь от Галера. И у вас тут нет врагов. Есть лишь те, кто вам благодарен, кто пойдет за вами!

Фредерик посмотрел на него взглядом обреченного. Желая, чтоб все это поскорее закончилось, он приветственно вскинул руку с мечом, и азарцы завопили еще громче. Потом затихли, понимая, что сейчас услышат слова Лунного Змея.

– Сегодня я судил вашего князя. И приговорил его к смерти. И вы со мной согласились. Потому что никому не дозволено совершать такие ужасы, которые совершал Галер. За преступление всегда приходит расплата. И сегодня вы все в этом убедились. Я надеюсь, в Гали-Кури больше не будет никого, хоть немного похожего на Галера…

– Наша крепость уже не Гали-Курь, – старик азарец воспользовался паузой в речи Фредерика. – Ее название – Малех-Курь. И возвращая старое название, мы вернем сюда старые порядки, когда все здесь были сыты, довольны и ничего не боялись. Не так долго правил Галер, чтоб мы привыкли к его зверствам.

Молодой человек одобрительно кивнул старику:

– Отрадно слышать такие уверенные слова. Сейчас самое время убрать всю грязь отсюда… и отдохнуть, – слово «отдохнуть» он прошептал – для Линара, который уже четверть часа с беспокойством посматривал на него. – Черт, как же я устал…

15

Что за дрянное место? Душно, темно, а в ушах – какие-то надоедливые звуки. Словно бубнят недовольно какие-то беззубые ворчуны: нудно, непонятно…

Фредерик махнул рукой, будто собрался отогнать надоедливую муху, и от этого мгла разлетелась на клочья, как всполошенная стая ворон. Стихли ворчуны, прорвался воздух в легкие.

Все вокруг было серым: небо висело низко, прогибалось и колыхалось, походя на огромный кусок парусины, наполненный водой; мелкий песок бесшумно рассыпался под ногами. До самого затуманенного горизонта – серая пустыня под серым небом. И так – куда ни глянь.

Внезапный стук копыт чуть не оглушил. Фредерик невольно зажал уши руками (успел еще радостно заметить, что обе руки здоровы) и оглянулся на звук: со страшной скоростью летела на него гигантская вороная лошадь. Песок тучами взметывался из-под ее огромных копыт, глаза полыхали белым огнем, а зубы скалились в страшной ухмылке. И Фредерик вдруг заметил: морда лошади очень похожа на искаженное предсмертной гримасой лицо князя Галера.

– Ого! – вскрикнул молодой человек, прыгая в сторону, чтоб спастись.

Прыжок удался – страшный конь пронесся мимо и исчез, но земля вдруг ушла из-под ног – под ними распахнулась глубокая яма, и Фредерик полетел в нее, закричав. Упал – опять в темноту, духоту, больно ударившись правым боком.

– Фред! Фред! Дай руку! Дай мне руку! – это Марта звала его откуда-то сверху.

Конечно, она может его отсюда вытянуть. Она всегда рядом, когда сил не хватает. Только дотянуться бы.

А руки не поднимались. Все тело перестало двигаться. Даже крикнуть, сказать, прошептать, промычать – ничего он не мог.

– Фред! Что же ты? Руку! – все громче требовала Марта и тянулась к нему сверху.

Руку. Руку… Руки-предатели! Тело-предатель! Вот оно – страшное, непоправимое: не можешь говорить, не можешь двигаться. И ты – никто, и ты пропал…