Воронцова промолчала, отвернувшись к брату. Но Людмила не отстала:

– Ты чего нос-то свой воротишь? Не желаешь со мной разговаривать? А зря! Я много интересного могу тебе рассказать! В том числе и о Кудрееве!

К официантке обратилась Елена:

– Людмила, ну что ты на самом деле? Тут беда такая, а ты?.. Прошу, успокойся! Может, нам вместе умирать предстоит, а ты собачишься! Прекрати!

Людмила фыркнула, но Воронцову оставила в покое, переведя взгляд на сцену. На нее как раз вышел статный, крепкий чеченец в камуфлированной форме. Он встал посередине помоста, широко расставив ноги и положив руки на ремень портупеи, к которой была прицеплена кобура пистолета.

Он обвел взглядом зал. И поморщился. У некоторых женщин на руках были грудные дети, они плакали. Кулан не переносил детского крика. Но пришлось стерпеть. Он громко произнес:

– Внимание! Я – командующий группировкой сил сопротивления независимой Ичкерии «Джихад», борющейся за свободу своего народа, бригадный генерал Аслан Кулаев! Буду краток! Вы, как уже поняли, – заложники! Но мне не нужны ваши жизни, и я никого не трону, если федеральные власти примут те условия, которые им уже выдвинуты. Однако предупреждаю всех! Ради собственной безопасности не делайте глупостей! Подниматься с места и перемещаться по залу можно только с моего разрешения или с позволения того, кто будет находиться на моем месте. Все вопросы, которые возникнут ко мне, следует передавать через посредника, которого чуть позже я представлю вам. Малейшее неповиновение будет караться немедленно. И караться смертью! Сидите спокойно и молите своего бога, чтобы ваши власти проявили благоразумие. Тогда вам ничего не грозит. В обратном случае я не пощажу никого, как не щадили ваши солдаты мирного населения моей многострадальной родины!

Плач детей усилился. Кулан, недовольно оглядев зал и молоденьких матерей, тщетно пытавшихся успокоить своих чад, принял неожиданное решение. Он поднял руку, вновь привлекая внимание к себе:

– Я никогда не воевал с детьми в отличие от ваших доблестных военачальников. И докажу это! Прямо здесь и сейчас! Я вижу, что в зале находится много детей, и не хочу, чтобы они страдали! А посему немедленно отпущу женщин с грудными младенцами и всех детей!

Кулан крикнул за кулисы:

– Адам!

Помощник выбежал на сцену.

Кулаев обратился к нему:

– Ты слышал, что я сказал?

– Так точно, босс!

– Выведи указанную категорию заложников на дорогу, ведущую в поселок! Пусть идут в Дивный! И чтобы никто и пальцем их не тронул, понял меня?

– Понял, босс!

– Выполняй!

Адам подал команду в зал. Женщины с детьми поднялись и покинули клуб.

Кулан же вновь обратился к заложникам:

– А сейчас я представлю вам посредника, который будет осуществлять связь между нами. Вы все его прекрасно знаете! Майор, прошу на сцену!

Из-за занавеса вышел Кравцов.

По залу прошел глухой гул. А Людмила аж рот открыла от изумления, произнеся:

– Ни хрена, кренделя?

Замполит же обратился к своим бывшим сослуживцам и членам их семей:

– Товарищи! Прошу выслушать меня. Я выступаю гарантом вашей безопасности. Объясню ситуацию. Воины господина Кулаева прибыли сюда, имея целью разобраться с подразделением спецназа, которое на нашу голову прислали сюда спецслужбы. Отряд Кудреева в Чечне уничтожил более двухсот человек, преданных делу освобождения своей республики. Между прочим, в том числе женщин, детей и стариков. Спецназовцы не разбирались, кого убивать, когда творили свои кровавые дела в так называемых командировках. Вот господин Кулаев и решил наказать их! Ему нужен только командир спецназа Кудреев. Если власти выдадут его, то господин бригадный генерал со своими бойцами улетит отсюда. Это требование уже доведено до командования соединения. Скоро, я уверен, начнутся переговоры! Прошу вас выполнять все указания руководителя группировки «Джихад», его помощников, а также и мои команды.

В ответ из зала раздался оглушительный на фоне мертвой тишины женский смех. Смеялась Людмила. Ольга попыталась успокоить ее, но та только сильнее зашлась в смехе.

Кулан взглянул на Кравцова:

– Кто такая?

– Жена нашего начфина! Нормальная баба, только, видимо, немного пьяная!

– Чему она ржет, как лошадь?

– Сейчас все узнаю, босс!

Майор крикнул официантке:

– Людмила, в чем дело? Немедленно прекрати!

Та ответила сквозь смех:

– Это ты прекрати пургу гнать, урод! Кто поверит в то, что люди Кудреева убивали женщин, стариков и детей? Если уж они и мочили кого, так это скорее ублюдков этой обезьяны, под которую ты так ловко постелился! Кудреева захотел твой хозяин? Ха-ха-ха! Пусть не сомневается, получит! Тот придет и... надерет ему задницу, со всем его шалманом. А заодно и тебе, Кравцов!

Кулаев повысил голос:

– У тебя что, блядь, от водки крышу снесло?

Людмила, полностью потеряв контроль над собой, яростно выкрикнула:

– Кого ты блядью назвал, баран косоротый? Ты меня, козел горный, трахал? Да я б тебя, вонючку, к себе и на милю не подпустила бы! Тоже мне генерал!

Кулан, побледнев, кивнул Вахе:

– Тащи эту сучку на сцену!

Ольга неожиданно встала на защиту официантки:

– Оставьте ее! Не видите, она не в себе! Вот и несет все подряд! Дайте время, успокоится!

Но главарь банды взревел:

– Я сказал, на сцену ее!

Ваха спрыгнул с помоста, схватил Людмилу за волосы, поволок на сцену. Бросил к ногам хозяина.

Крикунова хотела подняться, но нога Кулана припечатала ее к дощатому настилу. Зал зароптал, но никто не тронулся с места, видя нацеленные на себя стволы автоматов бандитов. Аслан спросил у Кравцова:

– Где муж этой стервы?

– В командировке! Накануне вечером убыл в штаб дивизии!

– Жаль!

Кулан обратился к Людмиле:

– Так ты говоришь, вонючка я? Говоришь, Кудреев придет и порвет всех нас? Ты осмелилась не только оскорблять, но и угрожать мне, тварь?

– Да пошел ты!

Это были последние слова, сказанные Людмилой главарю банды.

Аслан выхватил пистолет и дважды выстрелил в распростертую у ног женщину.

Зал охнул! Ольга, вскрикнув и отстранив руки брата, бросилась к умирающей официантке. Кулан перевел ствол на Воронцову, Дмитрий вскочил, готовый броситься на защиту сестры, но всех опередил Кравцов. Он крикнул Кулаеву:

– Босс! Ради бога не стреляйте в эту женщину! Она секретчица и связистка в отряде Кудреева.

Кулан опустил пистолет, повернув голову к замполиту:

– Что ты сказал, майор?

Кравцов повторил:

– Эта женщина, – он указал на Ольгу, – прапорщик Воронцова Ольга Дмитриевна, родная сестра командира рембата и начальник секретной части отряда специального назначения подполковника Кудреева, даже его невеста, можно сказать.

– Почему ты не сообщил об этом раньше?

– Меня не спрашивали.

– Да? Что ж. Это хорошая новость.

Кулан отошел от Крикуновой, над которой склонилась Воронцова.

Ольга не обращала ни на кого внимания, разрывая простреленную блузку бывшей соперницы и виновницы всех своих несчастий:

– Люда! Потерпи! Сейчас что-нибудь придумаем!

– Почему ты помогаешь мне? Я ведь сделала тебе столько гадости.

– Пустое, Люда! Молчи, не трать силы, они еще пригодятся.

– Слышь, Оль, а замполит, пидор, сдал тебя. Теперь тебе придется плохо.

– Ничего, прорвемся!

– Ты... говоришь, как Кудреев.

– Прошу, молчи!

Крикунова вздохнула. Силы оставляли ее. Женщина чувствовала, что умирает.

– Ольга! Ты... вот что... брось заниматься ерундой. Мне уже ничто не поможет... Послушай меня. Кудреев ни в чем перед тобой не виноват. Это... я, слышишь... я подмешала ему в коньяк... «Черный глаз»... снадобье такое, наркотическое. А потом... затащила домой. Он отрубился... и ничего... не понимал. И... не было у нас ничего. Тебя... он любит. А я... ревновала и злилась. Глупо, да?

Воронцова, осознав, что Крикуновой уже нельзя помочь, слушала ее, сидя рядом.