Оставшаяся часть альбома была заполнена подобными рисунками. Перебирая разбросанные по столу бумаги, Кевин нашел еще несколько набросков. А потом и еще один блокнот с рисунками.

– Мистер Расков был энтомологом – профессионалом или любителем? – спросил он.

Давьон пожала плечами.

– У меня нет таких подробностей, коль на то пошло. В данных, которые вы мне передали, ничто на это не указывает. – Она заглянула через его плечо, ее тело почти касалось его. – Похоже, интерес возник недавно. Видите? Он ставил даты на своих рисунках.

Кевин пролистнул альбом назад. Если пейзажи были нарисованы более трех месяцев тому назад, то зарисовки насекомых появились за три дня – с 3-го по 5-ое мая.

– Должно быть, он рисовал без остановки все три дня.

– Сбой в лаборатории произошел 5-го мая. Расков умер 5-го мая.

– Вы полагаете, что жуки настолько заполонили его разум, что его хватил удар? – спросила Давьон.

– Не знаю. Инсульт легко сымитировать.

– Вы думаете, что его убили из-за внезапной любви к жукам?

Кевин провел пальцем по альбому.

– Давайте закончим все здесь. Я хочу поговорить с начальником мистера Раскова.

– Он был одним из наших самых квалифицированных коммерческих телепатов, – сказала Фреда Ной. Ее почти круглое лицо сморщилось в попытке изобразить горе. – Это так ужасно. Вы знали его?

– Я нет, – ответил Кевин.

– И я, – добавила Давьон. – Но вы можете рассказать нам, кто были его друзьями?

– Бедняга, он мало с кем дружил. Он многое держал в себе. Сами знаете, телепат. – Ее оливковая кожа посерела. – О, боже, я не хотела… конечно же, вы знаете.

– На самом деле, – сказала Давьон, – мистер Вацит, конечно, не телепат. Я – телепат, но я не обижаюсь. Многие, кто вынужден проникать в чужие разумы, становятся замкнутыми. Иногда приходит прилагать усилия, чтобы не узнать секреты других людей.

Кевин ощутил признательность. Давьон очень хорошо играла свою роль "плохого следователя" – она виртуозно поддерживала допрашиваемых в подвешенном состоянии.

Обычные люди опасаются тэпов, и, прояснив свою роль, она выводила Кевина вперед – теперь, на контрасте, нормал мог отождествить себя с ним и даже довериться ему.

Если бы только он мог сыграть свою роль получше…

– Госпожа Ной, – сказал он успокаивающе, – у меня есть список переговоров, за которыми наблюдал мистер Расков в начале мая, и я искренне благодарю вас за то, что вы передали его нам. Там есть кое-что, что мне не понятно – Kuchinsky-Behn?

– А. Маленькая канадская компания, занимающаяся биотехнологиями.

– Часть более крупного конгломерата Tangent?

– Полагаю, что да.

– Представители на встрече – Кухински от Kuchinsky-Behn и Роланд Хаммерштайн от вашей компании? Можно побеседовать с мистером Хаммерштайном?

– М… Нет, мне очень жаль. Мистер Хаммерштайн был переведен в филиал в Сандакане. note 24

– Тогда, возможно, позднее. Но у вас есть стенограмма?

– Да, конечно. Вы хотите получить копию?

– Буду признателен.

Повернувшись к компьютеру, она вызвала файл, распечатала его и передала бумаги Кевину.

– Благодарю вас, госпожа Ной. Пока что это все. Вероятно, я еще захочу поговорить с вами.

– Конечно, я буду рада помочь, чем смогу.

– Не нужно нас провожать, спасибо.

Когда они вернулись в холл, и рядом никого не было, Давьон вновь примерила свою улыбку.

– Я решила, что вы угостите меня ужином, мистер Вацит, – проинформировала его она.

– Госпожа Давьон, у нас много дел. Если вам нужно что-то перекусить, я уверен, здесь есть столовая, или вы можете заказать обед в номер…

– Посмотрите на часы, мистер Вацит. Шесть часов. Рабочее время закончилось, и для допроса вы здесь больше никого не найдете. А вы ведь не хотите, чтобы я подтвердила слухи в отношении вас, верно? Я надеялась, что смогу рассмеяться им в лицо – и сказать всем, что требуется лишь подобрать нужный ключик, чтобы отпереть фонтан остроумия, бьющий внутри вас.

– Госпожа Давьон, я работаю над делом, которое оказалось довольно сложным. Меня не обучали работе детектива, и, однако, меня попросили выполнить подобную работу. Я…

– Вы расстроены. Вашему разуму – и вашей плоти – нанесен чувствительный удар, вы скованы. Расслабьте одно, и другое тоже придет в норму. Так говорил мой дед, очень мудрый андоррец. Я действительно вынуждена настаивать – ради пользы дела.

Он кивнул, неожиданно осознав суть проблемы.

– Ради пользы дела.

Шагая по залитой солнцем улице, он посмотрел на нее.

– Ладно. Что вы не хотели говорить в здании?

– Иногда вы бываете просто непрошибаемым, мистер Вацит.

– Возможно. Простите, что я не сразу догадался. Итак, в чем дело?

– Я пока не в настроении для беседы. Насколько я помню, вы согласились угостить меня ужином.

– По-моему, мы пришли к выводу, что это лишь повод покинуть здание.

– О, нет, я подразумевала именно то, что сказала. Думаю, итальянская кухня подойдет.

– Госпожа Давьон, у меня нет ни малейшего представления, почему вы столь сосредоточены на задаче "раззанудить" меня, но уверяю вас – это совершенно неуместно.

Давьон продемонстрировала ямочки на щеках.

– Неплохо для итальянского вина. В нем есть некая примитивная живость.

– Мы могли бы найти французский ресторан, – ответил Кевин ровно.

Она скорчила гримасу.

– За границей я не употребляю французскую кухню. Слишком жестокое разочарование. В итальянском ресторане потенциальное разочарование значительно слабее.

– А…

– Вы не любите еду, верно?

– Я ее ем. Она поддерживает меня.

– Как я и сказала. Вы ее не любите.

В ответ он положил в рот еще кусок каннеллони.

– О, бог мой, – сказал он. – Восхитительно. Мне даже петь захотелось. – Он положил вилку на тарелку. – Ну а теперь, пожалуйста, расскажите мне, что вы там обнаружили?

Она закатила глаза – опять – и поставила бокал на стол.

– Вы так непоколебимы в своем желании не доставлять себе радость. Вот вы сидите в обществе очень красивой женщины…

– Да, сижу.

Она остановилась, искренне удивленная.

– Вот как? Вы считаете меня красивой?

– Конечно. Но вы работаете на меня, и…

– А. И я похожа на еду, n'est-ce pas? note 25 Очень хорошо. Две вещи. Первое: не тратьте время, чтобы прочитать стенограмму переговоров, за которыми наблюдал Расков, – это фальшивка.

– Вот как.

– Вот так. Второе: этот как его там – Хаммерштайн – на самом деле не был переведен в филиал в Сандакане. Она не знает, что именно с ним произошло, и она более чем обеспокоена тем, что будет с ней.

– С ее работой?

– Похоже, с ее жизнью.

Он подцепил вилкой кусочек, избегая вызывающего взгляда Давьон.

– Итак, у нас есть тэп, наблюдающий за сделкой. Это тайные переговоры, скорее всего, нелегальные, и его убили.

– Полагаю, что так. Но мы не можем ничего доказать. Скорее всего, мы не сумеем найти кого-то из тех представителей, чтобы вызвать их в суд, но даже если мы сделаем это, они просто повторят фразы из сфальсифицированной стенограммы. Даже легкое сканирование покажет, что они лгут, но, конечно же, такие доказательства суд не примет.

– Видения в качестве улик, – пробормотал он.

– Можно еще раз?

– Не обращайте внимания. Но какое отношение все это имеет к сбою в системе безопасности в лаборатории 16?

– Возможно, никакого. Простое совпадение.

– Я не верю в совпадения.

– Или во что-нибудь еще, – задумчиво сказала она. Ее зеленые глаза сверкали дьявольским огнем. – Кажется, после ужина мне захотелось бы прогуляться по берегу.

– Отлично. Надеюсь, вы получите удовольствие. Я буду в своем номере, попробую поработать.