– Подойдите, Альфред Бестер.

Кто-то был там, за большим столом. Он заметил, когда привыкли глаза, что в комнате множество полок, сплошь заполненных бумажными книгами – ни на что другое места не осталось. Нет даже картин, как в кабинете у м-с Честейн, ничего такого. Книги, стены, стол.

И за столом сидел самый старый человек, какого когда-либо видел Эл.

Его волосы были острижены так коротко, что Эл понял, что он не лысый, только потому, что они были белее молока, тогда как остальная часть его головы была как коричневый бумажный пакет, котороый смяли, разгладили, снова смяли, опять разгладили, затем туго натянули на череп. Эл поймал себя на желании прикоснуться к этому лицу, узнать, какое оно на ощупь. Жесткое оно, как кожа – или мягкое, как папиросная бумага?

– Знаете ли вы, кто я, м-р Бестер?

– Нет, сэр.

– Мое имя Кевин Васит. Я директор Пси-Корпуса.

Директор.

– Рад познакомиться, сэр. Корпус – мать. Корпус – отец.

– Разумеется. И, похоже, что матери и отцу пришлось наказать вас, несколько дней назад.

– Да-сэр, – смутный страх в его груди усилился.

– Подойдите ближе.

Эл подошел еще ближе, и внезапно он увидел глаза директора, холодные геммы, лишенные цвета. Как… он не знал, как что.

И он ощутил, как тень прошла сквозь его сознание. Это было не как сканирование, даже не как свет. Он даже не был уверен в реальности этого.

Но директор улыбнулся.

– Ты что-то почувствовал?

– Да-сэр.

– Интересно. Большинство – не чувствуют.

Эл ждал, что директор объяснит, что это такое, чего не замечает большинство людей, но вместо этого старик сцепил руки и подался вперед.

– Послушай меня, Альфред, – сказал он низким и скрипучим, но все еще совершенно отчетливым голосом. – Кем ты хочешь быть?

Это просто.

– Я хочу быть пси-копом, сэр.

– Почему?

Это было потруднее, и Эл задумался на какое-то время. Он слышал, что директором Пси-Корпуса непременно должен быть нормал, назначаемый Сенатом Земного Содружества. Так что он мог бы отделаться ложью…

Нет. Он уже опозорил Корпус однажды, снова он этого не сделает.

– Я знаю, что должен хотеть быть пси-копом, чтобы служить и защищать, и все такое. И я хочу делать все это, действительно хочу, но…

– Это не настоящая причина.

– Нет, сэр. Это потому, что, чтоб быть пси-копом, надо быть лучшим. Самым лучшим.

– А ты хочешь, чтобы люди знали, что ты лучший.

– Да, сэр.

– Тебе известно, что это неправильный ответ, не так ли, Альфред?

– Да-сэр.

Старик задумчиво кивнул.

– У всех разные способности, знаешь ли. Никто не лучше, чем кто-либо другой. Хороший коммерческий телепат, хороший военный телепат – пока наилучшим образом применяешь свои способности, все это равноценно.

Эл и думать не смел отвечать, так что не сказал ничего.

– Ты в это не веришь, так? – спросил директор.

– Я… нет, сэр.

– Хорошо.

Натянутое молчание было таким долгим и хрупким, что Эл испугался, не сломалось ли что-то. Затем старик вздохнул.

– Не рассказывай никому, что приходил повидать меня, Альфред. Теперь ты можешь возвращаться в свою спальню.

Он сделал знак, и дверь снова отворилась. Там ждал Смехун.

– Сэр? – обратился Эл, когда личность в маске вошла, чтобы увести его.

– Да?

– Я стану пси-копом?

– Посмотрим, м-р Бестер. Но… – он помедлил. – Не думай, что став лучшим, ты станешь счастливым. Выдающиеся качества, которые позволяют одно, мешают другому.

– Не понимаю, сэр.

– Знаю. Ты слишком молод. А когда поймешь, будешь слишком стар, – его лицо странно сморщилось. – Было приятно познакомиться с тобой, Альфред. Я думаю – да, в каком-то смысле, думаю, твои родители могли бы гордиться тобой.

– Мои родители, сэр? Вы имеете в виду Корпус?

Старческое лицо снова разгладилось.

– Я имею в виду твоих родителей, мать и отца.

– Мои мать и отец – Корпус, сэр.

– Совершенно верно, – он вздохнул. – И я знал их, их всех.

– Сэр?

– Не берите в голову, м-р Бестер. Я старый человек, и мои мысли блуждают. На самом деле, я не рассчитываю, что мы встретимся вновь – я скоро уйду, и кто-то другой займет место директора. Корпус – твои мать и отец, как ты сказал. И Корпус гордится тобой. Вот и все, что я имел в виду.

Но это было не так, и Эл знал это. Всего на секунду он подумал, что разглядел лицо какой-то женщины – той женщины…

Но он отбросил эту мысль. Если кто-нибудь заподозрит, что он читал в разуме директора, даже случайно, нечего и говорить, что с ним произойдет.

– Еще кое-что, Альфред.

У Эла сжалось горло. Он попался?

– Сэр?

– Многое может… измениться… после моего ухода. Помни, кто ты есть. Помни, как тебя воспитали. Это важно. Корпус важен. Он куда важнее, чем кто-либо может вообразить. Ты можешь это запомнить?

– Конечно, сэр.

– Тогда запомни и вот что. Следи за Тенями. Следи и остерегайся, – когда директор произнес "Тенями", что-то, казалось, оформилось в мозгу Эла, образ, вроде паука. Затем оно погрузилось куда-то и ушло.

– Спокойной ночи, Альфред. И прощай.

Глава 3

– Эй, Альфи, – позвал Бретт с другого конца общей комнаты. – А как ты думаешь, что такое Смехуны на самом деле?

Эл поднял глаза от своей книги на маленькую группу ребят вокруг стола. Он пытался настроиться на их разговор.

– Что? Откуда мне знать?

Бретт пожал плечами, а Джулия хихикнула.

– Что смешного?

Казалось, Джулия успокоилась, но за нее ответила Милла:

– Потому что ты вроде Смехуна, Альфи. Никто никогда не может сказать, чего от тебя ожидать.

Эл вздохнул и положил книгу. Он решил игнорировать замечание.

– Прежде всего, они называются наставники, а не Смехуны…

– Какое озарение! – фыркнул Бретт, – мы все знаем, как они называются. Не в этом вопрос.

– Ну, не наше дело гадать, кто они такие, – сказал Эл. – Они – Корпус, и они здесь чтобы помогать нам. Только это и важно.

– Видите, о чем я? – сказала Милла.

– Ладно. Вы сами-то что о них думаете? – ответил Эл, выпрямляясь. И в двенадцать лет он был по-прежнему самым низкорослым мальчиком в комнате и меньше, чем большинство девочек, но он знал, что некоторые тем не менее его побаиваются. Некоторым из них он дал для этого основания.

– Роботы, – высказалась Джулия.

– Человекоподобные роботы запрещены. Корпус не завел бы роботов.

– Это я и говорю, – согласился Бретт. – Кроме того, кто слышал когда-нибудь о роботе-телепате? Так что они такое?

Эл обдумал все сказанное ими, затем понизил голос:

– Я думаю, они преступники с прочищенными мозгами.

– Да ну?

– Беглецы, которых не смогли перевоспитать. Ученики, которые задавали слишком много лишних вопросов. Им промыли мозги и запрограммировали делать то, что они делают.

Джулия вздрогнула.

– Ты правда так думаешь?

– Что я думаю, так это то, что нам не следует это обсуждать, – ответил Эл. – Это не наше дело. Если бы Корпус хотел объяснить нам, что они такое, нам бы сказали.

– Может, мы должны догадаться, что они такое. Может, это такой тест – ты никогда об этом не задумывался?

Позднее им предстояли экзамены, при поступлении в Начальную Академию.

– Думаю, я узнаю тест, когда увижу. В отличие от некоторых.

Джулия и Азмун побледнели. Они поняли, о ком он говорит.

– Это было некрасиво, Альфи, – сказал Бретт. – Тебе не следует так шутить.

"Как и вы были ко мне добры", подумал Эл. "Как и вас волновало, что я чувствую".

Но он заблокировал это и запер. Он не доставит им удовольствия узнать, что они могут причинить ему боль. К тому же, они были просто завистниками. Даже Бретт не мог превзойти его – кроме некоторых нормальных предметов, типа бега, только и всего.

Он лишь пожал плечами, зная, что это взбесит их больше, чем словесный ответ.

Итоговые экзамены начинались завтра. Те, кто их выдержит, перейдут в Начальную Академию. Он будет одним из таких и, наконец, окажется там, где и должен быть. В Начальной Академии его оценят. Он не позволит Бретту и остальным отвлекать его от этой цели. От того, чтобы избавиться от них, наконец.