– М-р Ван Арк подойдет.

– Окей. М-р Ван Арк.

Ван Арк хмыкнул.

– Сколько вы уже приходите сюда, м-р Бестер? Года четыре? Вы занимаетесь этими Беглецами, как некоторые дети занимаются бейсболом или футболом.

– Да, сэр. Когда я стану пси-копом, я хочу знать их.

– Когда? Не если? У вас определенно нет проблем с уверенностью в себе, м-р Бестер. Так или иначе, приятно видеть в молодежи столь активный интерес. Вы подаете хороший пример. Все же, – он выразительно развел руками, – вы тут каждый день, в дождь и в солнце! Вы ни дня не пропускаете. А поухаживать, пригласить девчонку на пикник? Когда будете в моем возрасте, пожалеете об этом.

Эл подумал – очень осторожно, строго контролируя себя – что в возрасте Ван Арка он намерен иметь чин повыше лейтенанта, безразлично, будет ли этот титул произноситься вслух или нет.

– Я иду в поход на этот уик-энд, – заметил он, маскируя всякий намек на свою реакцию.

– Ха. По мне, это звучит как еще одно задание. Но каждому свое, – и он взглянул на экран своего компьютера. – Ну, вот сводки, если хотите посмотреть.

Элу показалось, что большой человек позаимствовал его собственное озорное выражение.

– Ух ты, – сказал Эл, расширив глаза при виде списка фамилий. – Взяли Кашиваду, Д'Амико и Эноха. Они всегда числились в розыске.

– Энох еще до вашего рождения, – заметил Ван Арк.

– Всех одновременно, похоже. Нынче утром. Эй, и Дайтц тоже тут, – он нахмурился у экрана. – Что-то произошло, не так ли? Что-то значительное.

Хохот Ван Арка грохотал несколько мгновений.

– Что ж, я не должен был сообщать это тебе, прежде чем оно попадет в новости, но скажу, если поклянешься держать это в секрете.

– Корпус – мать, Корпус – отец, – промолвил Эл. – Я никогда не предам Корпус.

Ван Арк понизил голос.

– Только что разгромили большое гнездо подполья в Объединенных Исламских Нациях – в Казахстане, я думаю. Рапорты все еще поступают. Это там они взяли тех трех.

– Могу я посмотреть еще? Какие-нибудь рапорты?

– Разумеется. При условии твоей клятвы молчать об этом тоже.

– Даю слово.

Ван Арк вытащил свою идентификационную карту и активировал ее.

– Окей, – сказал он. – Ты получил доступ. Радуйся.

Эл кивнул, и Ван Арк, придвинувшись, сел рядом. Перед ним появилось краткая сводка по ситуации, список Беглецов, предположительно скрывающихся там, а затем текущий рапорт. Это был, конечно, лишь четвертый уровень, так что все ключевые детали опускались – источники, рапорты о жертвах, подробная тактическая информация и тому подобное. Тем не менее, было поучительно сравнить первоначальный список с теми, чья поимка была подтверждена. Эноха и Кашиваду они найти ожидали; Д'Амико оказался сюрпризом. Это были крутые парни.

Среди второстепенных он узнал Классена, Бразг и Нильссона, все они числились в основном розыскном списке более пяти лет. Из них, кажется, только Классен был пойман в сегодняшнем рейде. Означало ли это, что Бразг и Нильссон проскользнули у Корпуса сквозь пальцы, или их с самого начала не было там?

Интересно. С разрешения лейтенанта он вызвал их персональные файлы, надеясь, что их истории дадут ключ.

Лара Бразг родилась тридцать лет назад в Канаде. Она была зарегистрирована Корпусом в четырнадцатилетнем возрасте, П5, и получала sleepers. Исчезла в возрасте двадцати одного года. Она была замешана в два покушения на убийство и одну закладку бомбы и похитила, по крайней мере, двух тэпов из исправительных учреждений. Классический тип Беглецов "А", она даже могла быть хорошим человеком, которого сбили с пути истинного, промыв мозги где-то в высокоорганизованном и циничном подполье.

Ее типу можно было показать правду, спасти, исправить и сделать полезным членом Корпуса. Так бывало не раз и не два. На портрете она выглядела красивой, но несколько вульгарной блондинкой с испещренным светлыми веснушками лицом.

Портис Нильссон был совсем другое дело. Родившийся в Великобритании, он был моложе Бразг на год, но имел значительно более длинный список преступлений. Несколько зверств: два убийства во время ограбления, один акт кровопролития в кабацкой драке в Мадриде, многочисленные мелкие и два крупных обвинения в краже. Он отсидел шесть лет в тюрьме как несовершеннолетний, но никогда не проходил положительно тест на телепатию.

Под конец его срока тюремный психолог, тем не менее, убедился, что Нильссон обладает пси-способностями, но просто не имеет митохондриальной метки – не так уж и необычно; в конце концов, у тридцати процентов телепатов ее нет.

По пути в исправительное заведение Нильссон бежал и оставался с тех пор на свободе. За последние четыре года фокус его преступной деятельности сместился на операции, относящиеся к подполью. Нильссон выглядел как Беглец типа "С", социопат, нашедший организацию, которой пригодился. В то время как любой тэп мог быть вразумлен через исправление, тип Нильссона – преступник от рождения, привыкший злоупотреблять своими силами – труднее всего поддавался изменению.

Его фото, казалось, подтверждало это – даже на видео, его глаза излучали злобу, а квадратная челюсть выражала непокорство.

– Опасный клиент, – заметил Ван Арк, прохаживаясь позади него. – Даже среди нормалов трудно найти более жестокого типа.

– Копы возьмут его, – сказал Эл.

– Тебе будет также интересна новостишка, которую я выловил, – как бы по секрету сказал Ван Арк.

– Что это, сэр?

– Стивен Уолтерс всплыл на поверхность.

Эл скорчил скептическую гримасу.

– Он умер лет двенадцать назад.

– Это мы так думали, но он ловкач. Должен быть, он единственный пси-коп, ставший нелегалом…

– …только после того, как его сознание было поражено и перепрограммировано Декстерами, – напомнил ему Эл.

– А… да, – сказал Ван Арк. – Так или иначе, те его останки, что найдены на месте взрыва в Никарагуа, должно быть, состояли из искусственно выращенных тканей, потому что прядь его волос нашли во время рейда в ОИН.

– Но не его самого.

– Нет.

– Не могут ли волосы быть чрезвычайно старыми?

Ван Арк покачал головой.

– Вдобавок живые клетки кожи. Уолтерс был там.

– Ух ты, легенда жива.

– Похоже на то.

Эл выдвинул челюсть.

– Я почти надеюсь, что он останется здесь, пока я не стану копом. Я его поймаю.

– М-р Бестер, – сказал лейтенант Ван Арк, – этого я вам никогда бы не пожелал.

Эл думал о нелегалах немного позже, на бегу. Он пытался довести свой бег до десяти километров, каждый за шесть минут. Он был на третьем километре – всегда худшем – так что поднажал и попытался занять свой разум чем-то другим, нежели отбивание мяса и костей об асфальт.

Почему кто бы то ни было становится Беглецом? Чего они хотят этим добиться? О, людей вроде Нильссона понять нетрудно – они были просто преступниками, использующими других преступников, чтобы избежать ответственности. Но другие? Что они надеялись найти, чего не мог им дать Пси-Корпус?

Он попытался представить себя самого, вне Корпуса, поздним, выросшим как нормал. Скажем, ему двенадцать к моменту проявления пси-способностей – что бы он стал делать там, во внешнем мире простецов? Принимать подавляющие наркотики? Таким образом он смог бы спрятать свои способности, вести ту жизнь, к которой привык – исключая то, что нормалы могли обнаружить по личным записям или официальным файлам. Он не смог бы получить работу или даже найти жилье, не выдавая своей природы, а нормалы ненавидели бы его все равно, со sleepers или без.

Или он мог бы вступить в Пси-Корпус, получить бесплатное образование, жилье, довольствие, работу, защиту от простецов, общество себе подобных.

Так что нелегалы не желают той жизни, что ведут нормалы, и они не желают использовать возможность отточить свои силы до совершенства, жить и работать как телепаты. Они не хотят быть нормалами, и они не хотят быть тэпами. Чего же они хотят?

Что ж, они наломали дров. Может, все к тому и шло? Они просто хотели неприятностей. Определенно, такой уж народ.