Я отхлебнула чай и углубилась в заявление. Черт, всегда у меня беда с этими бумажками. Заявление от Галины Львовны, или от Галины Львовной? Тут я поняла, что ум за разум у меня зашел окончательно, коряво настрочила заявление и подняла глаза на Раису Захаровну. Она зевала.
- Что дальше? - спросила я, протягивая ей плод своего бюрократического вдохновения.
- Дальше? - рассеянно спросила дама.
- Ну, - напомнила я ей, - вы обещали разобраться с документами.
- Ах, да, - спохватилась дама, - документы… Давайте их сюда.
Я веером разложила перед ней свои бумажки, и она невидящим взглядом уперлась в них.
"Эка выматывает бумажная работа", - с сочувствием подумала я.
- Пейте чай, - отрешенно попросила меня Раиса Захаровна. Я глотнула из своей кружки еще немного, чтобы сделать ей приятное. Она тоже отпила пару глотков.
- Давайте по порядку, - попыталась я помочь бедняжке, - вы сказали, что нужны следующие документы: мое свидетельство о рождении, свидетельство о заключении брака, паспорт, выписка из домовой книги и медицинская карта. Из всего вышеперечисленного у меня нет только выписки, - я подняла глаза на Раису Захаровну.
Та мирно спала, уронив голову на грудь.
Некоторое время я тактично посидела молча, давая человеку отдохнуть. Однако, прошло минут пять, а Раиса Захаровна продолжала сладко посапывать.
Я деликатно покашляла. Ноль реакции. Я с грохотом поставила кружку на стол. Дама спала.
- Извините, пожалуйста! - громко сказала я. На славного работника собеса эти слова не произвели решительно никакого впечатления.
"Вымоталась, бедолага", - с сочувствием подумала я, - "надо же, целыми днями шляться по чужим квартирам, копаться в бумажках, и все за копейки!" Мне стало до слез жалко несчастную женщину, но не спать же ей весь день на моей кухне! Я подошла к ней и тихонько потрясла ее за плечо. Раиса Захаровна бессильно уронила голову на грудь и стала медленно сползать на пол.
Это меня напугало, и я решила хоть что-нибудь предпринять для восстановления порядка. Чудовищным усилием (дама была довольно крупная) я приподняла ее и попыталась вкатить на диван. Получилось не очень хорошо - голова бедняжки свесилась под стол, и Раиса возмущенно всхрапнула. Неужели, и правда, отрубилась? С ума сойти! Я нащупала ее пульс. Биение ровное и размеренное, лишь слегка медленней нормы - на сердечный приступ вроде не похоже. Личико умиротворенное, щеки розовеют, а на губах играет улыбка. Черт знает, что происходит!
Я напрягла мозги. И тут меня осенило: чай!
Значит, тетенька в игре! Неужели ей тоже только картону не хватает для полного счастья! У мужика не получилось, так они тетку прислали. И чего привязались? Значит, решила угостить меня чайком - интересно, что за снотворное она туда всыпала. То-то она так жаждала, чтобы я отхлебнула хоть глоточек! Спасибо слонику - если бы не он, лежать бы мне сейчас в отключке на собственной кухне.
Меня пробил озноб. Я взяла Пашкину чашку - чай как чай, ничего особенного. Попробовать я не рискнула, но зачем-то понюхала - ничем, кроме обычного чая, не пахло. Лежащая на диване Раиса Захаровна трагически всхрапнула. Какая прелесть! Я громко хмыкнула.
Срочно надо было что-то предпринимать. Эта мысль не привела меня в восторг. Я побежала звонить бабуле.
- Бабуля, - завопила я в трубку, - у меня на кухне тело!!!
- Чье, если не секрет? - сдержанно поинтересовалась бабуля.
- Ну, - начала объяснять я, - не совсем тело… Ко мне только что пришла какая-то тетка, сказала, что из собеса и пообещала пенсию. Я за документами в комнату пошла, и пока там рылась, она нам чай заварила, и поставила себе мою любимую чашку. Я чашки незаметно поменяла, она напилась моего чаю и уснула как убитая.
- Детка, - пробасила бабуля, - какого хрена ты ее в квартиру пустила?
- Ну, бабуль, я ж не знала, что она от них, к тому же она меня из постели вытащила, я не успела сориентироваться. Бабуль, - проныла я, - что с ней делать, она дрыхнет на моем кухонном диване.
Бабуля некоторое время подумала, а потом заявила:
- Вызывай скорую и жди меня.
- Зачем скорую? - опешила я, - скорую-то зачем?
- Кто знает, какую дозу снотворного она тебе подсыпала?
- Мама, - ужаснулась я, - а что скорой скажем?
- Придумаем, все равно они раньше меня не приедут, - заверила меня бабуля.
- Мне страшно, - для приличия вставила я.
- Какие нежности. Не бойся. Все, я выезжаю, - захохотала бабуля и положила трубку. Я принялась вызывать скорую. Четырнадцать минут там было занято, на пятнадцатой сонная усталая женщина сняла трубку и тихо проговорила:
- Скорая.
- Ой! - всполошилась я, обрадованная тем, что до меня наконец снизошли, - тут у нас передозировка снотворного у женщины, - я критически осмотрела Раису Захаровну, - пятидесяти лет.
- Адрес, - грустно попросила женщина. Я продиктовала ей свой адрес.
- Ждите, бригада едет. Если ей захочется очистить желудок, - ласково посоветовала мне женщина, - пусть ее рвет. Ждите.
Я положила трубку и подозрительно посмотрела на Раису Захаровну. Та безмятежно спала, лишь румянец перестал цвести розами на ее щеках. Да, похоже, бедной женщине не скоро захочется очистить желудок. На всякий случай я сбегала в ванную за тазиком и поставила его у дивана.
Несколько мучительно долгих минут я постояла у окна, но потом поняла, что пустое ожидание нервы мочалит будь здоров, и судорожно принялась осматривать сумку Раисы Захаровны.
Перед походом на дело эта особа чувствовала себя настолько вольготно и комфортно, что даже не вытащила из своей сумки документы, аж страховой полис гордо красовался за обложкой паспорта. Оказалось, что Раису Захаровну на самом деле зовут Ольга Семеновна Кашевая. Естественно, ни на какой собес нигде не было даже намека. В бумажнике у нее я нашла несколько пятисотенных купюр и две фотографии улыбающихся мальчиков, по возрасту годящихся ей разве что во внуки. Некоторое время я покопалась в вещах гражданки Кашевой, вспоминая, как ведут себя при обыске заправские сыщики. Пришлось записать ее паспортные данные и конфисковать записную книжку. Больше ничего особо примечательного не было.