В плечах — широченные, руки длинные и очень толстые. А ноги довольно короткие. Холода совсем не боятся. Впрочем, что я говорю, сами всё скоро увидите.

— Говорить умеют?

— По-нашему нет, а между собой могут.

' Час от часу не легче' — подумала М. С.

Сидят, пленные. Штук двадцать, наверное. Прямо на снегу так и сидят. Действительно, похожи на крупных обезьян. На людей не реагируют. Привыкли уже. Откуда вот только эта пакость взялась? Кожа у них какая-то буро-зелёная. А мускулы-то под ней пудовые. На голове у каждого — по копне длинных чёрных волос. И что-то вроде причёсок имеется. У одного хвост до середины спины висит, у другого — две косы. Ещё несколько коротко пострижены. Все одеты в кожаные куртки или безрукавки с массой металлических нашлёпок, колец и широченных ремней. Амуниция выглядит грубовато, но учитывая толщину бицепсов и пальчиков пленных, для них в самый раз. И понятно, для чего все эти ремни и заклёпки. Увеличенный вариант того, что сама, бывало, носила. Двое или трое поменьше, костью заметно тоньше, и длиннющие хвосты на макушках явно поаккуратнее стянуты. Самки что ли?

— У них ещё маскхалаты были. Только мы их отобрали.

— Чем их кормите?

— Самим жрать нечего было.

— Понятно…

— Не совсем так. У них иногда находили что-то вроде сухарей и консервов. Сухари так себе: вкус отвратный, но съедобно. А консервы их… Ну в общем, это им и кидали.

Одно из существ повернуло голову. Рожа и впрямь обезьянья. Только не гориллы, а к шимпанзе ближе. И глаза не очень глубоко посажены, и морщины на лбу, и нос не больно приплюснутый. Существо чуть приподняло верхнюю губу и что-то проворчало. Клыки есть, правда не слишком крупные. А взгляд почти красных глаз неприятно осмысленный.

Почти скотское безразличие вмиг пропало. Во взгляде — ненависть. Искренняя, яростная и смертоносная. Существо вскочило на ноги, за ним, как по команде, остальные. Движение, порыв — бросится к проволоке. Разорвать её. И всё-таки дотянутся до стоящей за ней.

М. С. с трудом удержалась, от того, чтобы отпрянуть назад, а ещё лучше — либо развернуться и побежать, либо скомандовать Огонь!

Не сделала ничего. Только осталась стоять, как стояла, и даже руку на кобуру не положила.

Пулемётчики заорали.

Твари похоже уже успели уяснить, что значит 'Назад' . Как по команде остановились в паре метров от проволоки и откровенно принялись разглядывать М. С… Именно её, а не кого-либо другого, хотя со стороны тот же полковник смотрится куда солиднее.

''Что они во мне нашли? ' — подумала М. С. — 'Нюх у них что ли такой хороший? ' — В зимней форме её невозможно принять за женщину.

Твари о чём-то говорили между собой, то и дело кивая в её сторону, и только пальцем не показывают. И они говорят. Не лопочут, как обезьяны в зоопарке. Именно говорят. И вправду, среди них пара самок.

В душе М. С. всплывали нехорошие признаки Еггтовского бешенства. Она с трудом боролась с желанием все-таки крикнуть пулемётчикам 'Огонь! '. Да и самой всадить в эти рожи пару пуль. Дело было не в их уродстве, а в том, как они смотрят. То ли как на игрушку, то ли как на обед. Причём смотрят именно на неё. Во все глаза, которые не у всех красные.

Желание всадить в обезьяний лоб пулю проходит. Удалось-таки сдержать себя. Хватит с неё грешков бурной молодости. Да и лоб такой, что пистолетную пулю может и выдержать… А вот от крупнокалиберного пулемёта — вряд-ли. Она покосилась на обложенную мешками огневую точку… Нет, всё-таки не надо.

Твари продолжают переговариваться. М. С. невольно навостряет уши… Хорошо, хоть она прекрасно умеет управлять выражением лица, и стоящий рядом полковник ничего не заметил.

Она ничего не поняла. Но ведь есть у неё способность к языкам. Врождённая, блин. Ни филолог, а кое-что в разговорах тварей кажется знакомым.

Ночью М. С. прочла доклад полковника о боях с гориллами. Человек он оказывается начисто неспособный удивляться чему-либо. Миррены так миррены, кэртэрцы так кэртэрцы, гориллы так гориллы. Противник должен быть уничтожен. И всё тут. И даже не важно, сколько у противника ног, рук или щупалец. Бить. И всё тут. Ну просто Суворов местного разлива. Из текста доклада невозможно даже понять, с каким именно противником столкнула судьба. Текст пестрит фразами вроде: 'огневая подготовка рядового хорошая' , 'заслуживает внимания тактика засад и умелое использование укрытий' , 'минная опасность недооценивается' , 'медицинская служба отсутствует' — то есть в переводе с казенного на грэдский, раненых они добивают, а может, и съедают.

Чего-либо интересного о тактике горилл в докладе не содержалось. В аналогичной ситуации и люди действовали бы таким же образом. Свое мнение о вопросах, лежащих вне его компетенции, полковник выражать побоялся, только очень осторожно намекнул, что это какое-то спецподразделение кэртерцев с одной из завоеванных ранее планет. Или же, возможно, великолепно выдрессированные боевые животные, вроде противотанковых собак.

В одном только М. С. уверена: чужаки 'обезьян' этих не высаживали. Не их это боевые собачки. Да и не животные это вовсе.

Кэрт прилетел на следующее утро. И сразу заявился к М. С.

— И за коим тебе понадобилось меня в зоопарк тащить? — приветствовал он её по-русски.

Генерал был одним из немногих, кому она могла говорить всё, что думает, причём по любому вопросу. В это раз ему всё сказала её до невозможности мрачная физиономия.

— Перепила вчера? — с любезной иронией осведомился он.

М. С. промолчала. Кэрт помрачнел.

— Что, настолько всё плохо?

— Я не знаю — честно ответила она — Полюбуйся сам.

— Пошли.

Сидят. Как и вчера. И вроде в тех же позах. На морозе. Но сегодня на появление людей они отреагировали резко и сразу. Загомонили. Вскочили. Бросились. И отпрянули от колючки только когда воздух рванула гулкая пулемётная очередь.

Кэрт застывает как вкопанный. И без того белое лицо побелело смертельно. Почему-то М. С. знает. Они о нём говорят. Генерал словно впал в ступор. Твари уже похоже ржали. М. С. хотелось уже окликнуть его. Но он очнулся сам.

На негнущихся ногах подошёл к проволоке, непослушной рукой выдирая из кобуры пистолет. М. С. увидела, как дёрнулись охранники. Она вскинула руку. Ни с места!

Твари стоят. Кэрт наконец выдрал из кобуры пистолет, что-то проорал им. Выстрел, второй, третий… двенадцатый. Бесполезное оружие улетает в снег. Твари стоят. Хотя один убит наповал, а двое тяжело ранены. Генерал сунул руки в карманы, и буквально сгорбился.

''Приплыли' — зло подумала М. С. — 'Вопрос только куда'

Кэрта пришлось уводить. Недалеко стоит домик для охраны. Направились туда. Кэрт как колода рухнул на стул. С ним всё понятно. Привести его в чувство можно только одним. М. С. высунулась за дверь. Охрана выглядит несколько обалдело. От приказа они обалдели ещё больше.

— Выпить! Быстро! Много!

Приказы надо выполнять.

Говорить Кэрт смог только после третьего стакана. Напуганным он всё-таки не выглядит. Удивлённым — да. И сильно. И он абсолютно не захмелел. М. С. не торопилась с расспросами. Сам всё расскажет. И он заговорил.

— Их здесь не может быть — он отхлебнул из стакана. Он трезв, абсолютно, кристально трезв. — они здесь не живут.

Трясущимися руками генерал налил себе по новой. От нервов руки трясутся, а не от выпивки.

Он замолчал. А потом резко опрокинул в себя и этот стакан.

— Ты видел — сказала она.

— Я до сих пор не верю.

— Во что?

— Они почуяли в тебе примесь нашей крови.

— Кто они?

— Враги — это слово он сказал на родном языке.

— Это не ответ.

Снова набулькал стакан. Хватанул даже не поморщившись. А глаза как раскаленная сталь. Ненавистью пылают. Старой ненавистью. И непроходящей болью.

— Так кто это Кэрт?

Тот снова потянулся к стакану. М. С. отодвинула бутылку.

— Хватит. Иначе вырубишься.

В почти белых глазах только мука. Рвёт, рвёт он из себя каждое слово. Как осколки из раны.