И было во всём этом чувстве какой-то родственной близости и общности обратная сторона, которая часто проглядывает в семейных отношениях. Своих не только сильнее любят, но и острее ненавидят и больнее бьют. Вся история королевств Большого Круга была испещрена столкновениями и конфликтами друг с другом и друг против друга. Союзы заключались на время, а войны велись до конца. Побеждённая страна или целиком, или по частям проглатывалась более удачливыми соседями. Случаев, чтобы побеждённый народ смог вернуть себе независимость, практически не было. Медленно, но верно лоскутное одеяло Большого Круга превращалось в единое целое.

Весной 1146 года чародеи пытались разобраться с одним вопросом, одной задачей. Что можно сделать, чтобы если и не воспрепятствовать будущему столкновению Рении и Местании, то хотя бы не позволить довести дело до крайности? И ничего не могли придумать.

И как это часто бывает в тех случаях, когда решения задачи не видится даже в принципе, обсуждение то и дело соскальзывало в разные другие стороны. Однажды, когда ренийские чародеи в который скучный раз прибегли к избитому доводу — будущее вовсе не обязано соответствовать предсказаниям даже самых проницательных и поэтому всегда остаётся надежда — Сарж Слэм задумчиво обронил "ну да, впрочем, это ведь действительно так получилось прошлой осенью". Насторожившийся Айна-Пре, слово за слово, вытащил у него подробности. Оказалось, что дольдены тоже заметили слишком ощутимые несоответствия между своими прогнозами результатов столкновения соседей и тем, что получилось на деле. Сравнение первоначальных предвидений насчёт войны — тех, что дольденские и ренийские чародеи, независимо друг, сделали ещё в первые её дни — оказалось очень показательным по совпадению. Никаких стоящих объяснений, почему на деле всё оказалось совсем не так, дольдены не знали (или не захотели ими поделиться). Так что Айна-Пре пришлось пока довольствоваться только лишь ещё одним подтверждением его подозрений о том, что дело было нечисто. Но и только.

Зато Чи Наянь рассказала гораздо больше новых подробностей о последних днях Ясоты. Странных подробностей. Некоторые из них сложно было истолковать иначе, как то, что к её смерти приложил руку ренийский король. Дольдены не обвиняли его напрямую (и даже не передавали обвинений местанийского Круга), но в их осторожных речах было ясно слышно эхо гневных слов Лострека, брата Ясоты.

В долгом обсуждении не было не сказано ни слова о прошлогодних попытках Кастемы изменить ход событий. Эту его разочаровывающую неудачу ренийские чародеи, не сговариваясь, промолчали.

Так и не придумав ничего стоящего, совет выдохся. Сарж Слэм Вьюз и Чи Наянь всё хуже скрывали своё уныние. Единственный проблеск надежды смогла разглядеть Бри Ней Долл. На совещаниях она сидела в сторонке и мудро помалкивала, трезво оценивая свою неопытность и свой статус. За пределами же совещательной комнаты, не стесняясь, демонстрировала весёлость и любознательность. Последнее толкнуло её однажды утром присоединиться к Айна-Пре, которому нужно было выйти в город по своим делам, а первое позволило получить его на это согласие. Айна-Пре, уставшему от утомительно-бесплодных разговоров и укоров в глазах остальных дольденов, показалось вполне приятным общество молодой, не унывающей женщины, да к тому же ещё и симпатичной.

Они шли зеленеющим университетским парком; Айна-Пре вполуха слушал оживлённую болтовню Бри на школярскую тему о шестнадцати качествах мудреца, точнее, о четвёртом из них — "не можешь изменить ситуацию, изменись сам", и вполглаза наблюдал за вознёй возле чародейского домика. Приблизившись ближе, он разглядел, как под руководством Кемеши ученики выносят оттуда пыльные и тяжелые мешки. Чародейка заметила приближающегося Айна-Пре и не стала дожидаться, пока его вопрос оформится в слова.

— Вот, видишь, праздник ежегодной уборки. Освобождаем от мусора.

— Угу, — кивнул чародей и снова повернулся к Бри Ней Долл. Что-то в её словах вдруг показалось ему немного большим, чем просто юная демонстрация своих познаний. — К чему это всё рассказываешь? Что-то я тебя не пойму.

Молодая женщина слегка замялась.

— Ну раз уж мы ничего не можем сделать, чтобы спасти одну страну от завоевания другой, то почему бы тогда нам не подумать о том, как спасти хотя бы… хотя бы себя?

Чародей остановился. Несмотря на то, что на ежедневных многочасовых совещаниях каждый из них понимал, что на самом деле стоит на кону, разговор всегда шёл о том, как предотвратить войну. И мысли тоже бились только в этом же направлении. То, о чём сейчас говорила Бри, как-то проходилось мимо.

— Подожди-ка, детка…

Бри, воодушевлённая интересом многоопытного чародея к свом словам, даже не стала дослушивать, что именно «подожди», и живо продолжила свою мысль.

— Я и говорю, почему бы нам не придумать, как чародеи могут оторваться от гибнущего Круга? Чтобы, значит, не погибнуть самим?

— Да, детка, ну и задачки ты задаёшь, — широко улыбнулся Айна-Пре своей любимой, немного хищной улыбкой. В ответ уголки губ девушки дрогнули вниз. — Попробуй это придумай! Попробуй найти в реке ночной дождь!… Да только больше ничего другого не остаётся. Мы проверили все двери, ища выход. А вот эту — в эту мы ещё не тыкались. А вдруг, и правда, что-то получится? А?… Ты умница!

С последними словами Айна-Пре уверенно шагнул к ней, обнял за плечи и благодарно поцеловал.

— …Что это? — поднимая ладони к вискам, вскрикнула девушка.

Айна-Пре уже стоял в нескольких шагах от неё, внимательно прислушиваясь к окружающей мирной тишине.

— Это там! — быстро определил он источник ударившей по ним беззвучной волны. — Стой здесь!

Он бросился к флигелю, краем глаза успев увидеть, как подтверждением его догадки в ту же сторону, подняв юбки, быстро катится толстенькая Кемешь.

В здание он успел первым. Пустая прихожая. Приоткрытая в гостевую комнату дверь. В комнате, у большого окна, крепко сжав кулаки, стоит бледная Гражена.

— Ну я же говорила тебе, они там упадут! — из-за спины чародея раздался недовольный крик. Он обернулся. Дженева, по-бабьи взмахнув руками, бросилась к лежащей у противоположной стены блестящей луже стеклянных осколков.

— Что случилось? Дженева, отвечай, что случилось?! - гаркнул чародей.

— Я же говорила, — едва подняла она голову в его сторону и снова вернулась к своему занятию, собирать крупные осколки в подол фартука. — Полка-то узкая. А она наставила туда стаканов… Ну да, ещё и графин (с глубоким вздохом подняла она с пола изогнутую ручку голубоватого стекла). Я убиралась наверху. И как услышала этот грохот, так сразу и поняла, что это они. Гражен, ну думать же надо было!

— Что случилось? — запыхавшаяся Кемешь была не оригинальна в своём вопросе.

Айна-Пре спокойно повернулся к ней.

— Наша баронская дочка расставляла стеклянную посуду, не убедившись, захочет ли она там стоять. А когда всё навернулось, не нашла ничего лучшего, как психануть на всю улицу. Надо будет посмотреть, а не валяются ли у нас под окнами сбитые ею воробьи.

— Ладно тебе издеваться над человеком, — нахмурилась Кемешь. — С кем ни бывает… Чего стоишь? — обратилась она ко всё так же недвижно стоящей Гражене. — Сама виновата, сама и убирай.

Гражена вспыхнула лицом, но только на мгновение. На ватных ногах она пересекла комнату и присела рядом с Дженевой, уставившись на разгром.

— Ты не сиди. Лучше пошли со мной, я дам метлу и совок, — приказала ей Кемешь и, не дожидаясь, пока та встанет, вышла из комнаты.

Вначале Айна-Пре терпеливо дождался уходя Гражены. Потом он даже не сразу попросил Дженеву бросить собирать осколки и сходить предупредить стоящую на улице молодую дольденку, мол, всё в порядке. К счастью, та не стала медлить и к ещё большему счастью, похоже, даже не задумалась необычностью просьбы.

Оставшись один в комнате, он внимательно огляделся по сторонам — не видит ли его кто? — и осторожно шагнул к той самой злополучной полке, на которой ещё стояли редким строем остатки из набора на двенадцать персон. И, ещё раз нервно оглядевшись, быстро смахнул оттуда кусочки битого стекла, своим явственным наличием там нагло противоречивших рассказанной им версии о случившемся…