— Значит, у гильдии печников и каменщиков знак в виде… ага — мастерка. А если мастерок вот с такой фиговинкой, то это знак мастера гильдии.

— А у старейшины гильдии…

— Ну да, там ещё круг.

— Угу. Ковш?

— Э-э… водовозы? — неуверенно протянула Гражена.

— Медники! — для подтверждения своих слов Дженева сунула ей раскрытую тетрадь.

— Точно. Ф-фух, устала… Ещё много?

— Прилично.

Гражена уронила голову на руки и промычала.

— Давай остальное уже завтра, а?

Подруга не успела привычно буркнуть "А завтра ты опять скажешь — давай завтра". Скрипнула входная дверь и в щель просунулась растрёпанная голова Галки.

— Барышня-хозяйка, а гость к тебе.

— Кто ещё? — приподнялась Гражена. И тут же постаралась превратить измученное выражение своего лица в более приличную лёгкую аристократическую усталость. Не дожидаясь приглашения, в комнату уже входил Гилл.

— Гражена, ты готова? — с порога спросил он.

В её уме, истощённом подготовкой к экзамену, заработал мощный мыслительный процесс — что, куда и зачем? — и буквально через мгновение благополучно выдал результат.

— Ах, я и забыла. Какая жалость, — мелодично протянула она.

Внутри неё вспыхнуло немного злорадное удовольствие — как всё здорово получилось! Ей даже не пришлось изображать то, что она его не ждала. Она и правда забыла о его приглашении — как и о нём самом. Изо всех сил стараясь не допустить на губы самодовольную улыбку, Гражена грациозно потянулась и многозначительно продолжила.

— Так много приглашений, что обо всех просто и не упомнишь.

— Я догадывался, что ты будешь ещё не готова. Сколько тебе надо времени?

Гилл бесцеремонно уселся на канапе и обмахнулся, как веером, широкополой шляпой. Вид у него сейчас был, как запоздало отметила Гражена, ещё тот — нарядный и почти элегантный. Независимо от её сознания снова мощно заработал новый мыслительный процесс: что ей одеть, чтобы не потеряться на его фоне?

Поймав себя на этой мысли, Гражена тут же тормознула её: нет, она ещё не решила, стоит ли идти с ним. Несмотря на то, что ей давно хотелось послушать легендарную певицу, бесцеремонное и самодовольное поведение Гилла, поднимавшее дыбом её собственное самолюбие, отталкивало её.

Синита — это хорошо; но та, кажется, достанется ей слишком высокой ценой.

— Извини, Гилл, — лёгкий вздох, — но я не хочу сегодня никаких развлечений.

— Развлечение это танцы под ненастроенную скрипку. А это… (Гилл роскошным движением карточного шулера выхватил из кармана два прямоугольных листа бумаги и взмахнул ими в воздухе). Это — Си-ни-та!

Подчёркнутые интонации пролетели мимо цели. Но вот вид мелькнувших перед глазами Гражены пригласительных билетов — вид голубой, глянцевой бумаги с золотым теснением, с каллиграфической надписью необычайно дорогих чернил (которые в зависимости от угла зрения меняли цвет с насыщенно-фиолетового до серебристо-синего), с тонкой разноцветной вязью декоративного рисунка — всё это, наявно напомнившее Гражене богатство и желанность Туэрди, вмиг переменило уже принятое ею решение.

— Ну если ты так просишь, — услышала она собственный голос, — тогда ладно.

— Отлично. Жду тебя во дворе. Поспеши.

И, не дожидаясь ответа, вышел из комнаты. Гражена рассеянно подумала, что это уже стало у него привычкой.

И тут же, закусив губу, повернулась к Дженеве. Им предстояло решение извечного вопроса, который волнует всех без исключения женщин во без исключения всех дворцах и хижинах: что одеть?

…Как потом выяснилось, Гилл смошенничал со временем. Они уже битый час фланировали по выпрямленным с помощью линейки дорожкам дворцового парка, а сигнала к началу концерта всё ещё не было. Поначалу Гражена не очень расстраивалась по этому поводу. Она радовалась тому, что снова попала во дворец, наслаждалась прогулкой и окружающим видом. Гилл болтал за двоих; она вполуха слушала его, изредка для приличия улыбалась его словам и добавляла в наиболее патетические моменты универсальные "неужели?" и "да-да, конечно".

Но всё хорошее когда-нибудь приедается. Гражена почувствовала, что однообразная прогулка успела утомить её. Да и ещё — а вдруг концерт уже начался, пока они тут слонялись?

— А где будет петь Синита? — деликатно попробовала она направить их прогулку поближе к цели.

— Хочешь посмотреть Мраморный зал? Так что ж ты сразу не сказала! Пошли!

Гилл тут же повернулся, одновременно разворачивая девушку, подхватил её под руку и так быстро зашагал вперёд, что со стороны могло показаться, что он тянет спутницу за собой. Ошарашенная Гражена едва выдавила из себя нечленораздельный протест; к счастью, Гиллу хватило сообразительности догадаться о его причине. Он весело рассмеялся и замедлил ход.

— Дед постоянно ругает меня за моё "медвежье воспитание", — последними словами явно передразнил чужую, недовольную интонацию. — Он сам так умеет "танцевать на паркете", что иногда даже смешно становится. А мне это неважно. Ну, ненастоящее это… Ты понимаешь? Да что я говорю, ты-то как раз и должна это понимать…

— Твой дед, — медленно заговорила Гражена. — это же лорд Станцель, да? Значит, ты родственник Гины. Она ведь его внучатая племянница. Значит — твоя сестра… твоя троюродная сестра. Она учится с нами, ты же знаешь?

— Ты не поверишь, — засмеялся Гилл. — Я даже не подозревал, что у меня есть такая родственница. Совсем недавно дед вдруг сообщил мне о том, что у Бахаджина, его младшего брата — ну, который погиб во время войны Трех армий — так вот у него была дочка… Материн ребёнок, понимаешь? Она потом вышла замуж за какого-то берилленского барона, гра Не-Помню-Точно-Как. Родила кучу детишек. В том числе и эту самую Гину. А её я даже в лицо не видел!

— А я-то всё гадаю, почему ты тогда её не узнал… Помнишь, позавчера, в университете? Со мной были две девушки. Помнишь?

— Ну да. Такая… длинноволосая, тёмноглазая, не такая красивая, как ты, но тоже ничего. Она?

— Нет. Та, что помоложе.

— Её-то я почти и не запомнил. Что-то рыжее. Или нет?

— Почти.

— Ничего! Ещё познакомлюсь с ней. Я же теперь часто буду появляться в университете.

Услышав подобное заявление, Гражена приподняла бровь — но пока промолчала.

— Ну вот мы почти пришли, — кивнул Гилл в сторону распахнутых дверей, ведущих в ярко освещённое помещёние.

— Подожди… — приостановилась девушка. В ней впервые подняло голову чуть опасливое смущение. — А вдруг мы там будем первыми?

— Ну и что? — не понял её замешательства её спутник. — Нет, смотри… туда уже заходят. Пошли.

Большая зала, облицованная бело-розовым мрамором, с розовыми же шёлковыми портерами и мебелью из светлого полированного дерева была почти пустой. Гилл провёл её к креслу, а потом принёс блюдо с фруктами, многие из которых Гражена никогда даже не видела. Заметив, что его спутница не знает, как подступиться к лакомствам, он стал подсказывать ей правильные движения, а потом и сам принялся помогать ей чистить, разламывать и чуть ли не кормить с рук. За этим тихим весёлым занятием они и не заметили, как зала наполнилась людьми, как на возвышение поднялись музыканты. И только звуки настраиваемых инструментов вернули их на землю.

…Как пела Синита! В какие фантастически высокие дали забирался её одновременно нежный и сильный голос! Какой невыразимой лёгкости были её соловьиные трели! Гражена сладко таяла в чарующих образах, которые щедро рождало сладкое пение Синиты. И даже случайно замеченная в гуще гостей фигура Айна-Пре не могла испортить ей наслаждения.

Зато Гилл явно нервничал, и чем дальше — тем больше. Он часто менял позу, шаркал подошвами обуви по полу, стучал пальцами по подлокотнику, мешая ей и отвлекая от сладких грёз. А когда он принялся грызть ногти, Гражена даже насторожилась… Что это такое с её кавалером и чем это может обернуться для неё лично?

Синита запела новую песню. Совсем новую — Гражена никогда ещё не слышала этой вычурной мелодии. Песня была мужская: влюблённый Он изысканно, хотя и чуть многословно, рассказывал о Её красоте.