У Строганова мелькнула мысль, а не спросить ли про судьбу пиратского золота, но он осекся и благоразумно промолчал. Такой вопрос во все времена мог стоить жизни. Зачем преждевременно вызывать подозрение в алчности и коварстве. Хозяин острова покусывал губы в минутном замешательстве, мучительно размышляя, открывать ли свою тайну этому русскому графу. Он словно угадал, о чем подумал Сергей. Наконец, отбросив последние сомнения, ротмистр произнес:

— Милейший граф, вас, конечно, интересует, где покоится золото, драгоценные камешки, жемчуга? Должен сильно разочаровать, душа моя, — нет ничего! Вернее сказать, остались лишь жалкие крохи от той знатной добычи. Был большой приз, да весь вышел.

Сергей, желая успокоить рассказчика, замахал руками. Мол, не надо безосновательных подозрений, не мое это дело, но Ипполит взял Строганова за рукав и увлек за собою.

— Постой, старик, а как же рыбалка?

— Куда они денутся, твари зубастые, дождутся своей участи.

— Или моей погибели.

Путники быстро прошли по тропе сквозь заросли, поднялись к жерлу вулкана, спустились в кратер и двинулись к загонам для скота. Войдя в свинарник, Степанов отогнал ногами повизгивающих кабанчиков и свинок, проваливаясь по щиколотку в навозную жижу, пересек загон и подошел к дальней монолитной стене. Наклонившись, ротмистр, громко пыхтя и кряхтя — все-таки возраст давал о себе знать, — отодвинул валун, за которым оказалась небольшая дыра. Засунув руку внутрь по плечо, Ипполит вынул из тайника мешочек.

Хозяин острова прошлепал обратно к Сергею, развязал тесемки и протянул ему то, что вынул из схрона. Строганов бросил взгляд на содержимое мешка и тут же оторопел. Ничего себе! И это называется крохи?! В торбе лежали крупные жемчужины числом более сотни, а еще там была дюжина рубинов, изумрудов и каких-то других не известных ему драгоценных камней. Вот это да! Несметные сокровища! Эта «мелочь» тянет на годовой бюджет большого современного города или целой области!

У Сергея от волнения лоб покрылся испариной, задрожали руки, сбилось дыхание, а глаза загорелись, как у хищника. Степанов заметил это его волнение и блеск в глазах и заметно загрустил. Конечно, эти драгоценности бесполезны в нынешних обстоятельствах, но человек все равно поддается искушению завладеть ими. Люди есть люди, и человеческая сущность одинакова в любой ситуации.

— Не беспокойся, дядя Ипполит, — конечно, дядя, как же к нему обращаться, ему ведь больше шестидесяти лет. — Это волнение от неожиданности. У меня нет никаких видов на твои сокровища, мне они сейчас ни к чему. Я все богатства мира отдал бы за осуществление одного лишь желания — вернуться обратно домой!

Бывший пират и старый бунтовщик подбросил на ладони мешочек, точно оценивая вес сокровищ, и, прищурив один глаз, сказал:

— Да и я, пожалуй, тоже! Верни мне государыня вольную жизнь в моем имении, швырнул бы, не задумываясь, к ее ножкам все эти жемчуга и каменья! Эх, за что страдаю — сам не ведаю! За дурь!

Сергей обнял старика за плечи, похлопал дружески по спине, пожал руку.

— Аида рыбачить, ротмистр! — сказал он и, развернувшись, пошел прочь из загона.

Степанов вернулся к тайнику, спрятал добро, привалил обратно камень и догнал Строганова.

— Мил человек! Ты парень наш, православный, тебе я доверяю, а парнишке этому французскому пока ничего не сказывай. Так будет спокойнее и ему, и нам!

— Зря вы, он надежный человек! Я Гийому, можно сказать, жизнью обязан! В принципе, как и он мне. Только нам и удалось вырваться из лап дикарей.

Сергей поведал старику историю своего появления на острове, где нашли свою смерть соратники командора Лаперуза, рассказал о том, как пали последние защитники форта, как они вместе отбивались и гибли, отступая из крепости.

— Угу, значит, и вы немало пережили! Не только я намучался и настрадался, — подвел итог Ипполит, задумчиво качая головой. — Ладно, верю твоему рассказу, граф, питаю надежу, что он честный малый, твой юнга, но лучше все же о кладе ни слова при нем. Кто меньше знает, тот крепче спит!

Сергей кивнул в знак согласия и больше не стал убеждать старика в честности юнги, к тому же сколько раз Строганов жестоко разочаровывался в людях. Так что сомнения пока что оставались. Ладно, пусть француз остается в неведении, это даже лучше.

Охота прошла удачно. Общими усилиями они довольно быстро загарпунили акулу средних размеров, вытянули ее на берег, разделали, зажарили мясо, сварили суп из плавников.

— Вот теперь можно покушать и винца испить, — радостно мурлыкал Ипполит.

Юнга тем временем выполнил работу по хозяйству и после сытной еды и обильных возлияний вновь улегся спать, а Сергею не терпелось обследовать остров. Он уговорил ротмистра провести экскурсию и показать ему местные достопримечательности.

Глава 3

МИРНАЯ ЖИЗНЬ НА ОСТРОВЕ СОКРОВИЩ

Старик нехотя согласился, но по мере продвижения по острову вошел во вкус и стал словоохотлив:

— Вот кривая пальма, выросшая в расщелине застывшей вулканической лавы, вот лавочка, вырубленная в базальте, я тут наблюдаю за лагуной в минуты меланхолии, вот вышка, на которую взбираюсь, если кажется, что кто-то проплывает мимо острова. А вот тут, под обрывом, под самой водой, глубокая пещера, в ней можно в случае опасности укрыться. Во время отлива вход в скале открывается, а тайный проход, заваленный камнем, виден даже с побережья. Я там не раз лазил по лабиринту. С приливом вода заполняет первую галерею пещеры на четверть внутреннего купола, а далее извилистый лабиринт тянется до середины острова. Это очень хорошее убежище на случай нашествия дикарей!

Старик спохватился, что сболтнул лишнего, но было поздно, а Серж и вида не подал, что узнал еще одну тайну ротмистра. Вероятно, там что-то припрятано. Существование такого схрона очень обрадовало Сергея. Больно уж надоело в открытом бою сражаться с ордами туземцев и терять друзей-товарищей. Проще укрыться и переждать в тишине подземелья нашествие дикарей.

— Хозяин, а вы исследовали всю территорию пещеры? — полюбопытствовал Сергей. — Там нет доисторических чудовищ или гигантских ядовитых змей?

— Нет там никого. Во время прилива морская змея может заплыть, да что ей там делать без пищи? — усмехнулся Ипполит и тут же насторожился: — А зачем тебе знать, как далеко я забирался внутрь?

— Просто интересуюсь. Люблю всякие тайны. А откуда воздух проникает в нее? Его вода не выдавливает?

— Нет! Сейчас другого входа в нее нет, поэтому, как только вход перекрывается водой, воздух не дает ей заполнить всю нишу. Но я не проверял, на сколько времени хватит воздуха, чтобы дышать.

— Что еще на острове интересного?

— Больше ничего. Кроме меня самого, конечно, сам живая легенда, по моим рассказам можно книги сочинять, писать авантюрные романы.

— Так в чем же дело? Времени у нас целая вечность. Слушатель я благодарный. Вещай, старик, про свои приключения.

Ротмистр ухмыльнулся, почесал бородищу, лукаво сверкнул глазами и сказал:

— На сухое горло долгие истории не сказываются. Пойдем огненной водицы выпьем. Потом как начну вещать — не остановишь, а вы, граф, уши готовьте.

Оказалось, что у старого отшельника на острове имеется не только кислая брага, но и перегоняется отменный первач. Оказалось, что бывший помещик наладил настоящее производство продукции самой первой необходимости. Под навесом лежали целые кучи перезрелых тропических плодов и ягод. Кадушки, выдолбленные из стволов деревьев, были заполнены первичным сырьем, в них бродила и кисла брага. Чуть в стороне стояла хижина из тростника, в которой размещался, так сказать, цех по перегонке. У входа в нее стояли в ряд емкости с подоспевшей, играющей бурдой, а на выходе — готовая многоградусная продукция. Какими усилиями Ипполиту удалось свернуть в змеевик ружейный ствол — одному ему и известно. Но ведь закрутил же! К чему русский человек тянется в радости и в горе? Известно к чему — к стакану. Нужно только, чтобы этот стакан не был пустым. Степанов проводил Сергея к импровизированной винокурне, скрытой в кустарнике, где остывал приготовленный накануне самогон.