– Ох уж эти макароны, – философски заметил Конкер. – От них в животе беспорядок.

Он и Тимми отправились подкрепиться, а Патрик показал мне, откуда я могу дать телеграмму Ярдману и хозяевам лошадей, чтобы сообщить о задержке. Затем мы вернулись к самолету. Патрик забрал свою сумку, а я завернул обратно прибывшую партию итальянских кобыл. Когда я закончил все свои дела, Патрик помог мне запереть двойные двери, после чего мы прошли по разобранным боксам через салон и спустились по лесенке возле кабины.

– Где ты собираешься ночевать? – спросил меня Патрик.

– В отеле, наверное.

– Если хочешь, поехали со мной. Когда я застреваю в Милане, то ночую в одной семье, у них комната на двоих.

Как всегда, я испытывал сильное желание побыть одному, но, вспомнив, что я даже толком не в состоянии заказать по-итальянски номер в отеле и из развлечений могу рассчитывать лишь на осмотр памятников архитектуры, поблагодарил и принял предложение.

– Тебе у них понравится, – уверил меня Патрик.

Мы прошли ярдов двести молча, затем он спросил:

– Правда, что ты виконт?

– Я «Боинг».

Он хмыкнул и добавил:

– Если быть точным, то этот маленький валлиец назвал тебя «чертов виконт».

– Для тебя это существенно, виконт я или нет?

– Абсолютно несущественно.

– Тогда все в порядке.

– Так ты виконт?

– В общем, да.

Через стеклянные двери мы вошли в аэропорт. Это было просторное помещение с каменным полом и стеклянными стенами.

Вдоль одной из стен тянулся прилавок с разными товарами, в основном сувенирами. Они были и в витринах, и на полках по всей стене. Там были шелковые галстуки, куклы в национальных костюмах, книги, открытки с местными видами. Хозяйничала здесь высокая темноволосая девушка в темном платье. При виде Патрика лицо ее засветилось.

– Привет, Патрик! – крикнула она. – Как дела?

Он ответил ей по-итальянски, а затем, словно поразмыслив, махнул мне рукой.

– Габриэлла... Генри, – представил он нас, а потом что-то спросил ее по-итальянски.

Она пристально посмотрела на меня и ответила:

– Si, Henry anche5 .

– Ну и договорились, – сказал Патрик.

– Ты хочешь сказать, что мы остановимся у Габриэллы? – осведомился я.

Он напрягся:

– Ты возражаешь?

Я посмотрел на Габриэллу, а она – на меня.

– Я думаю, что это слишком прекрасно, чтобы быть правдой, – ответил я.

Только через десять минут, в течение которых она трещала с Патриком, я вдруг осознал, что не говорю по-итальянски, а единственное английское слово, которое знает Габриэлла, это «хэлло».