– Нет! – крикнула Сара. – Я не верю тебе, Лайам! Зачем ты придумываешь всякие жуткие истории? Как ты можешь надеяться, что я поверю в такую... в такую идиотскую историю?

– Это правда! – настаивал он.

Теперь в его голосе было больше печали, чем гнева.

– Как это говорят? Это горькая правда!

– Лайам, пожалуйста...

– Я так сильно любил Маргарет. Так сильно, что ради нее я мог сделать все, что угодно. Она была моей жизнью, моей женой-феей. Нам с Маргарет нужен был ребенок. Мне нужен был ребенок. Чтобы освободиться от демонов, – из глубины его существа вырвался крик боли. – Ты не знаешь, что у меня была за жизнь, Сара! Демоны... демоны... Я унаследовал их от отца. Всю свою жизнь я... я...

Он проглотил слюну. Взгляд его теперь был словно стеклянным, отсутствующим.

– Мой отец... До того, как мы с Маргарет сбежали, он научил меня. Отец научил меня, как сдерживать демонов. Он научил меня быть бдительным. И научил, как от них освободиться. Освободиться, заведя ребенка в законном браке. Это единственный способ. Но не мог же я поступить так с Маргарет? Не мог! Моя мать умерла, когда мне было двенадцать лет. Я уверен, что она хотела умереть. Я уверен, что она хотела умереть, потому что знала правду. Знала, что случится со мной, когда я вырасту. Поскольку я не мог поступить так с Маргарет, я...

– Лайам, пожалуйста... – Сара жестом попросила его сесть рядом с ней на диван.

Она видела, что этот рассказ мучителен для него. Ему тяжело говорить или тяжело сочинять эту историю? Неужели он не понимает, что она бессмысленна? Что это бред больного? Или он понимает, и именно поэтому ему так тяжело рассказывать?

Лайам не обратил внимания на ее жесты. Он громко прочистил горло.

– Я пытаюсь заставить тебя понять. Я должен был избавиться от демонов. Я должен был от них освободиться, чтобы мы с Маргарет могли начать нормальную жизнь. Но демоны...

– Лайам, какие демоны? – прервала его Сара. – О каких демонах ты говоришь?

Он снова сделал глотательное движение. Глубоко вздохнул.

– Демоны суеверия. Разве тебя не удивляли мои суеверия? Разве тебя не удивляло то, насколько я строг, бдителен, осторожен в любой момент? Это все из-за демонов. У меня не было выбора.

– Лайам, пожалуйста, присядь. Я могу тебе помочь. Я...

– Все суеверия предназначены для того, чтобы отгонять злых демонов. Я тебе уже говорил об этом. Ты помнишь? Почему мы говорим «Будь здоров», когда кто-нибудь чихнет? Это отгоняет злых демонов. Помнишь? Когда мы стучим по дереву или бросаем соль через плечо – все это для того, чтобы держать демонов подальше.

– Но я не могу! Я не могу отгонять демонов! – теперь он кричал, ударяя себя в грудь кулаками.

– Я не могу отгонять демонов. Потому что все они, все демоны суеверия – они живут во мне!

Ему нужна помощь.

А я и не догадывалась.

Мне следовало бы догадаться.

Он был так одержим. Так обязателен в соблюдение суеверий. Так тщательно и осторожно выполнял их многочисленные требования. Мне следовало бы догадаться.

Сара смотрела на своего встревоженного мужа и в ее душе боролись вина и страх. Я могла ему помочь. Мне следовало понять, что он был напуган. А я делала вид, что все его суеверия просто шутка. Я притворялась, что они очаровательны и забавны. Я не хотела смотреть правде в лицо. Я могла ему помочь до того... до того, как стало слишком поздно. Но... что делать теперь?

Что теперь?

Ей тут же пришли в голову и другие мысли: "А как же насчет Маргарет? Понимала ли Маргарет, что Лайам воображает ее своей женой? Может, она знала об этом и подыгрывала ему? И именно поэтому оказалась с ним в постели?

Да. Так как насчет Маргарет? Ее роль совершенно непонятна.

Должно быть, она знала, что Лайам тяжело болен. Тогда почему Маргарет не попыталась оказать ему помощь? В конце концов, она была его сестрой.

Или не была?"

Глядя на Лайама, который теперь принялся шагать по комнате – четыре-пять шагов в одну сторону, потом столько же в другую – Сара попыталась припомнить то, что она читала по психиатрии. В учебнике описывалось множество случаев, когда людям казалось, что в них живут демоны. Причиной этого обычно было чувство вины, какой-нибудь страшный секрет. Обычно это было что-то постыдное в их поведении.

Глядя на то, как нервно Лайам двигался по комнате, Сара подумала, что сейчас ей это не поможет. Это ей совершенно не поможет.

Лайам остановился перед ней, опустив глаза. Дрожащим голосом он продолжил свой рассказ.

– Ты должна понять, Сара. Ты должна понять, почему я старался быть так осторожен. Каждый раз, когда я совершал промах, каждый раз, когда я забывал о соблюдении суеверий, или каждый раз, когда их нарушал кто-нибудь из тех, кто был рядом со мной, демоны получали шанс.

Он снова глубоко вздохнул. Грудь его тяжело вздымалась.

– Шанс на что? – тихо спросила она.

– Шанс выскользнуть из меня, – ответил Лайам, избегая ее взгляда. Шанс удрать. Каждый раз... каждый раз... – у него вырвался стон и он закрыл глаза, словно от боли.

– Демоны выскальзывают из моего тела. Они выскальзывают – и убивают. Они убивают только тех, кого я знаю. Каждый раз, когда они выскальзывают, они кого-то убивают. Друга. Знакомого. Кого-нибудь из тех, кого я едва знал. Они убивают. Убивают. Потом исчезают навсегда.

Сара начала понимать. Так вот она какова, страшная тайна Лайама! Он убивал. Убивал...

Она задрожала.

Так это он убил всех этих людей?

Он убил их и не может посмотреть правде в лицо. Он выдумал демонов, чтобы объяснить убийства. Выдумал демонов, на которых можно переложить вину. И чувствовать себя невиновным в чудовищных преступлениях, которые он совершил.

Демоны.

Вполне естественно, что попав в серьезную переделку, человек, который всю жизнь изучал фольклор, всю жизнь жил в мире магии, фей и гномов, придумал себе демонов.

«И я уверена, что для него эти демоны совершенно реальны», – подумала Сара, пристально глядя на Лайама.

А он продолжал:

– Они всегда только и ждут момента, чтобы выбраться. Они всегда здесь, на самом краешке моего сознания. Ждут. Ждут случая, чтобы удрать. Я так долго жил с ними, Сара! Теперь ты понимаешь, почему мне так хотелось передать их дальше, почему я должен был освободиться от них?