И Кун Канна еще не начал своего опровержения, как Бах понял, что пощады не ждать. Кун Канна нервно шевелил чересчур подвижными руками с целой бороной пальцев на ладонях, он дергался, двигал хвостом по гладкому валуну. Его охватил азарт опровержения, восторг от убедительности мысли. Он забыл о Бахе, видел сомнительные утверждения и вдохновенно уничтожал их.

Как нет пользы от того, что мы встретились с пришельцем из иных миров? Огромная польза, бесспорная польза! Мы думали, что время всегда раздвоено, что два его течения всегда под углом одно к другому, как времена наших Гарун. Но вот оказывается, что существует и однонаправленное время; и в том времени нет ни хронобоев, ни хроноворотов, ни рассинхронизации, ни попеременного постарения и омоложения, а оно всегда идет вперед, только вперед – от прошлого к будущему. Такое однонаправленное время можно ввести и у себя – дилоны поразмышляют и найдут средства, рангуны сделают. Польза очевидна!

– Потеряете тогда бессмертие, – кинул Бах реплику. Ватута кивнул головой, он ее услышал. И Бах понял, что реплика опрометчива, – он хотел показать бесполезность для рангунов однонаправленного времени, но доказал его вредность: в нем циклического бессмертия не сохранить.

Кун Канна продолжал нанизывать в убийственную цепочку возражение за возражением. И дойдя до Высшего Разума, с восторгом живописал, сколько бесценного можно получить от настоящего Высшего Разума, если он существует. Дилоны всегда считали себя воплотителями Высшего Разума, но это не тот разум, которого ждут пришельцы. У того Разума, наряду с всепроницательностью, есть еще и всемогущество. Дилоны одарены озарением и провидением, но всемогущества у них нет. Именно поэтому сам он, знаменитый Кун Канна, попал в позорный плен… Он хотел, конечно, сказать, в почетный плен! Нет, какая польза, какая великая польза будет от знакомства со всемогущим Высшим Разумом – хоть бы немного перенять от того всемогущества.

И Кун Канна с воодушевлением громко провизжал:

– Я кончил, Властитель!

Ватута наморщил лоб, сжал губы. В пещере установилась густая тишина. Ватута заговорил:

– Итак, пришелец, доказать безвредность и бесполезность твоего прилета тебе не удалось. Доказано, что общение с людьми способно принести рангунам одновременно и пользу, и вред. Ты уяснил, чем это грозит тебе?

– Уверен, что твое решение будет милостивым.

– Самым милостивым, пришелец. Предоставлю тебе самому выбрать способ своей казни. Наиболее простой – распад тела под действием резонатора. Быстро, но мучительно, и казнь тебе не по рангу – так мы расправляемся с провинившимися хавронами, в этой казни нет почета. Гораздо возвышенней замуровывание с похоронами.

– Замуровывание с похоронами? – Бах не мог отделаться от чувства, что путается в дурном сне – хотелось разобраться в жутковатых подробностях видения.

– Да, замуровывание с последующими похоронами. Отличная казнь, только для особо чтимых. Тебя сперва закладывают в строящееся здание, возводят на твоем теле стены и даже колонны – это уже высшее отличие, но ты можешь просить и о нем, мы тебе не откажем в красивой колонне. Оконченное здание быстро разбивают, тело извлекают и с почетом хоронят. Все Бессмертные при похоронах говорят хорошие речи о прекрасном казненном. Но, может, тебе хочется еще большего отличия? Есть и такое. Казнь, которую совершают не рабочие и не воины, а одни Бессмертные. Тебя приводят в тот зал, где мы любовались твоими воспоминаниями, каждый Бессмертный берет с пьедестала один из священных камней, говорит в твою честь похвальную речь и бьет тебя священным камнем. Обычно пятидесяти ударов хватает. Бессмертных около ста, так что не тревожься – смерть обеспечена. Какую ты выбираешь форму преодоления жизни?

– Никакой! Считаю смерть абсолютно излишней.

– В принципе – правильно, – одобрил Ватута. – Мы тоже не признаем смерти. Но мы Бессмертные. А ты? Разве тебе даровано бессмертие?

– Послушайте меня, Ватута, и вы, Бессмертные, – с волнением сказал Бах. – Во всех мирах, где мы побывали, все разумные существа различают категории добра и зла. И если они воистину разумны, они защищают добро против зла.

– Добро и зло? – спросил Ватута. – Никогда не слыхал! Расскажи подробней, что такое добро и что такое зло.

Меньше всего Бах думал, что способен объяснить кому-нибудь природу добра и зла. Он всю жизнь пребывал в убежденности, что каждому и добро и зло понятны без объяснений и обоснований. Но Ватута не издевался, а спрашивал серьезно. Бах с сокрушением подумал, сколько обидных слов о неточности формулировок накидал бы ему университетский профессор философии. И утешив себя мыслью, что сейчас нужна не точность тысячекратно проверенных определений, а самое грубое толкование, он с отчаянной решимостью бросился в омут этических оценок.

Он начал с того, что добро и зло – одновременно и самые общие категории жизни, ибо вбирают в себя все ее муки и успехи, и самые конкретные, ибо сопровождают любого со дня его рождения до дня смерти. И всю историю человечества эти два понятия – добро и зло – противоборствуют. Но побеждает добро, оно главная двигательная сила истории. Когда человек жил одной собственной семьей, добрым было все, что шло на укрепление, на расцвет семьи, злом было все, что мешало ее благополучию: самые примитивные формы добра и зла. А когда человек объединился в роды, племена, в общество, добро стало шире и благородней, а зло коварней и опасней. Главной целью добра стала охрана благополучия и совершенствования человеческих обществ, а зло, наоборот, превратилось в силу, вредящую обществу. И добро для себя уступило место более высокому понятию – добра для всех. Взаимная дружба и уважение, взаимная поддержка – вот простые выражения общего добра. Не сделай другому того, чего не хотел бы, чтобы сделали тебе! Но шло время, и наступила эпоха еще более высокого обобщения. Человек понял, что живет среди других существ – на Земле и во внеземных мирах, что он – часть природы. И злом стало все, что вредит и человечеству, и иным формам жизни, и благополучию самой природы. Человек стал другом всего живого и разумного, он не ищет себе добра в создании кому-то зла. И если вы, рангуны, явитесь когда-нибудь на наши планеты, вы будете там дорогими гостями, а не пленниками. И никто вам не причинит зла, ибо это означало бы отступить от великих принципов добра. И я уверен, что во имя высочайших требований морали вы и мне не причините губительного зла.