Спальню уже заполнял серый рассвет, тускло освещая раскиданные в беспорядке вещи.

Оглядев себя с ног до головы, она сняла с ковра маленькую на золотой цепочке иконку, поцеловала ее и начала быстро креститься. Но молитва не помогла. В воображении она уже видела себя с большим животом, темными пятнами на лице, рыжеголового, похожего на Ивана ребенка…

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

На третий день после приезда в станицу Бен Хевурд рано утром вышел на берег реки. Покуривая длинную трубку, он наблюдал, как мулат Рем купал и чистил щеткой лошадь.

К реке спускался небольшой, засыпанный мелкой галькой, отлогий скат, по которому казаки ездили за водой и гоняли на водопой скотину. Гальку эту нанесла полая вода, колеса укатали ее и превратили в твердую дорогу.

Окончив чистить лошадь, Рем, не замечая на пригорке хозяина, наклонившись, выискивал глазами красивые цветные камешки и клал их в карман.

Хевурд сердито крикнул на слугу, приказал ему вести лошадь домой.

Ведя в поводу коня, Рем стал медленно подниматься по скату. Хевурд пошел за ним.

Им встретилась Маринка. Она остановилась и с нескрываемым любопытством стала разглядывать Рема. Хевурд, в свою очередь, рассматривал девушку-и, пораженный ее красотой, невольно остановился.

– Скажите, как вас звать? – не спуская с Маринки пристальных улыбающихся глаз, спросил Хевурд.

Маринка быстро повернула голову и вздрогнула. Иностранец, о котором она уже слышала от Микешки, был одет в голубую косоворотку. В серых с холодноватым оттенком глазах его было что-то чуждое и отталкивающее. Она хотела молча пройти мимо, но дорогу загораживал конь; с другой стороны стоял Хевурд.

– Скажите свое имя, – настаивал он, подходя все ближе и ближе.

– А для чего вам это нужно? – немного оправившись от смущения, дерзко спросила Маринка.

Хевурд видел, как лицо девушки облилось ярким румянцем. Пожалуй, у себя на родине мистер Хевурд нашелся бы, как ответить, но здесь для простой, как ему казалось, дико-красивой казачки он не сразу нашел подходящие слова.

– Такое лицо и фигура могут околдовать любого мужчину, – улыбаясь, проговорил англичанин.

Маринка никогда еще не слышала от мужчины таких слов.

– Я не колдунья, – гремя ведрами, проговорила она и, переложив коромысло с правого плеча на левое, слегка нахмурилась. – Пустое говорите. Колдуны бывают не такие.

– Волшебницы-феи часто принимают образ хорошеньких девушек, – продолжал Хевурд. – Но я согласен, чтобы вы меня приворожили, и поэтому хочу знать ваше имя!

– Мариной меня зовут, – ответила она и стала рассматривать красавца коня с лоснящейся после купания кожей, который беспокойно дергал головой и таскал на поводу слугу-мулата.

– Марина-а! – проговорил Хевурд.

– Разве это плохое имя? – спросила девушка.

– Наоборот, в этом имени есть красота, – задумчиво ответил Хевурд, вспомнив, как проездом через Варшаву он встретил в одной компании польскую цыганку, которая сказала ему: «Вам нужна жена, похожая характером на Марину Мнишек, понимаете?» – «Не понимаю», – признался он откровенно. «Коварному человеку нужна коварная жена», – ответила цыганка.

– Да, Марина – это прекрасное имя, – посматривая на девушку, проговорил он тихо. – Была у вас в Смутное время царица Марина, красивая, вроде тебя… но несчастная.

– Может, и была, – смущенно ответила Маринка и, неожиданно улыбнувшись, добавила: – Не будет и вам счастья: с пустыми ведрами навстречу попалась.

– Что значит – с пустыми? – не понимая ее, спросил Хевурд.

– Если бы я назад шла, с водой, тогда было бы все хорошо!

– Чепуха, предрассудки! – пожимая плечами и усмехаясь, сказал он беспечно.

– Вот конь у вас… ох какой! – любуясь на прекрасную породистую лошадь, продолжала Маринка.

– Чудесный конь! – согласился Хевурд, обрадованный тем, что девушка начинает с ним попросту разговаривать. – Я на нем первые призы брал, это очень дорогая лошадь! Князь Урусов мне за нее десять тысяч рублей давал!

– А вы его пустите на байгу? – спросила Маринка. Это сейчас интересовало ее больше всего.

– Непременно! Я люблю скачки не меньше, чем ваши казаки, – признался Хевурд, не предполагая, что перед ним стоит его будущая и самая опасная соперница. – Вы поедете на праздник? – посматривая на изменившуюся в лице девушку, спросил он.

– Может быть, – неопределенно ответила Маринка и, снова загремев ведрами, стала спускаться под гору к реке.

Бен Хевурд, помахав ей вслед рукой, направился к дому. Он был доволен этим маленьким приключением и уже надеялся по возвращении в Лондон рассказать в кругу друзей, за бокалом вина о своем экзотическом романе с юной красавицей казачкой…

В саду Хевурда встретил Владимир Печенегов и позвал завтракать.

– Где вы пропадаете? – спросил Владимир. – Мы вас целый час разыскиваем!

– Э-э! Дорогой мой! Вы долго спите и многое теряете! – поднимая палец кверху, многозначительно проговорил Хевурд.

– Пока что я еще ничего не потерял, а хорошо выспался. А вы что изволили найти?

– О-о, я открыл чудо! – произнес Хевурд, улыбаясь большим, неприятным ртом.

– В чудеса я верил, когда был маленьким, но все-таки любопытно, что за чудо?

– Встретил на берегу реки девушку. И влюбился по самые уши.

– Может быть, русалку встретили? Не смейтесь, здесь у нас водятся.

– Без шуток, хорунжий! Эта девушка – как греческая богиня! Такую достаточно один раз увидеть – и уже больше никогда не забудешь.

– Вы так восторженно говорите, что можно, действительно, поверить в чудо. Расскажите подробнее, – настаивал Печенегов.

– Я могу сказать только одно, что зовут эту очаровательную русалку Мариной, что у нее великолепные длинные косы, глаза как две спелые вишни, ну а фигура… ведь я уже говорил вам… фигура богини.

В столовую вошла Зинаида Петровна и, поздоровавшись с молодыми людьми, оправляя на плечах синий японский халат, села за стол.

Хевурд с удовольствием оглядел уставленный закусками стол и дорогую посуду.

– Мистер Хевурд встретил на берегу реки какую-то красавицу Марину и с первого взгляда влюбился в нее. Каков! – отрезая ножку цыпленка, заговорил Владимир.

– Ей очень понравился мой конь, – шутил Хевурд. – Очевидно, он произвел больший эффект, чем хозяин.

– Марина, говорите? – прищуривая левый глаз, задумчиво спросила Зинаида Петровна. – Лошадью вашей любовалась?

– Да, да! Я видел, как у нее вспыхнули глаза. Очевидно, казачки любят породистых лошадей.

– Это особенная казачка, – встряхнув головой, сказала Печенегова. Всматриваясь в улыбающееся лицо Хевурда, она продолжала: – В такую девушку немудрено в влюбиться. Это знаменитая в станице наездница. Вам с ней, видимо, придется поближе познакомиться.

После бокала шампанского хозяйка рассказала, как Маринка взяла на прошлогодних скачках все призы.

В свой первый приезд, возвращаясь из станицы Шиханской, Зинаида Петровна, не пропускавшая ни одной ярмарки, завернула в станицу Никольскую, с давних пор славившуюся по всему Оренбургскому краю большим скотоводческим рынком. Два раза в год туда съезжались кочевники, уральские и оренбургские казаки, многочисленные торговцы, купцы и прасолы. Скачки происходили на окраине станицы. Огромный, пыльный, утоптанный скотом выгон заполнился тысячной толпой.

Среди участвующих в скачках наездников особенно привлекала внимание собравшихся стройная чернобровая казачка на рослом, игреневой масти коне. Одета она была в старые казачьи с лампасами шаровары и в пестрые татарские ичиги. «Черт, а не девка! – раздавались из толпы голоса. – Сидит-то как, отчаянная! Гляди, так и приросла к седлу!» – «Вот угодит кому-нибудь в жены раскрасавица этакая!» – «Такая и плеткой отстегает за мое почтение». – «Говорят, она колдовством занимается. Глаза может отвести…» – «Закрой хайло-то! А зенки вылупленные вытащи на время и спрячь в известное место, чтобы не отвела». – «Вот нашелся придурок!» – «Жеребчик под ней ладный!» – «А что, возьмет да придет первой. Вот будет сраму-то казачкам!» – «Там зарецкие купчишки, гляди, каких поджарых вывели. Говорят, такие кони зайцев догнать могут». – «Пошли! Пошли!» – загалдела толпа. «Кто ведет?.. Впереди кто?.. Ой, ой! Пропали мои ребрышки!» – «Чего над самым ухом орешь?..»