Правда, принудительное комплектование имело один недостаток: при первой же возможности вся команда дезертировала с корабля. Чтобы положить этому конец, во Франции во второй половине XVII века Кольбер ввел в действие особый список личного состава военно-морского флота. В соответствии с этим списком всех матросов и рыбаков, чей год рождения подошел, хватали и посылали на службу к королю. Каждые пять лет, до достижения определенного возраста, их призывали на один год для прохождения военно-морской службы. В качестве компенсации между призывами выплачивалось половинное жалованье. Допускалась также добровольная служба в торговом флоте. Здесь и заработок был выше, и служба разнообразнее.

В конце концов дошло до того, что на флот стали посылать подростков, почти детей, используя при этом неосведомленность и легковозбудимый интерес молодежи. Корабельный юнга и морской кадет появились на свет по тем же причинам, по которым позже в фабричной преисподней эпохи раннего капитализма был введен детский труд как средство разрешения проблемы недостатка рабочей силы. Начало этому положила Португалия в конце XV столетия. Васко да Гаме было всего одиннадцать лет, когда он поднялся на борт каравеллы! Некоторое время спустя в Англии появились двенадцатилетние морские кадеты. В гаванях Северной Америки, Голландии и Германии точно так же мальчики мужали очень рано.

На смену галере пришли неф, когг, каравелла, фрегат и, наконец, океанский пароход. А моряков все так, же, как и прежде, не хватает. В эпоху клиперов капитаны пытались набирать экипажи, спаивая матросов и уводя их на корабль силой – «зашанхаивая». Из-за чрезвычайно развитого парусного вооружения клиперы требовали большого количества людей. И в наше время, чтобы укомплектовать команды, судовладельцы сулят морякам сущий рай. И это действительно рай по сравнению с теми условиями, которые были на судах всего полтора столетия назад.

Однако даже при возросшем комфорте и высокой заработной плате обеспечить кадрами корабельный состав мирового коммерческого флота довольно трудно. Уже давно команды не комплектуются из рабов, висельников, каторжников, пиратов и легкомысленных подростков. И все же от старой проблемы кое-что осталось. И это «кое-что» требует дальнейшей механизации судовых работ. Этот процесс начался одновременно с превращением управляющегося с веслом и парусом матроса в техника и машиниста.

Наступит день, когда обслуживание корабельных механизмов полностью возьмут на себя машины. Но еще долго человечество будет помнить о делах и страданиях тех людей, которые когда-то побеждали ураганы, терпели жажду и голод во время томительных безветрии и вверяли свою судьбу плавающим деревянным клеткам, – людей, о которых Б. Травен сказал:

Из древности пришли к нам имена первых капитанов (слово «капитан» происходит от латинского «сарut», что означает «глава, начальник») – египтянина Кнемхотепа и грека Гиппалоса. Кнемхотеп был кормчим на службе у царицы Хатшепсут во 2-м тысячелетии до н. э. Одиннадцать раз, как говорит об этом надпись на могильном камне, выкопанном из песка в пустыне возле Элефантины, пересекал он Красное море. Что касается греческого мореплавателя, то ему приписывается заслуга создания древнейшей муссонной лоции для Индийского океана.

Здесь речь идет о мореплавателях начального периода торгового судоходства.

В древние времена вся власть на корабле принадлежала кормчему. Он не только задавал курс кораблю и назначал темп гребли, команда должна была подчиняться также и прочим его указаниям.

Только торговое судоходство положило конец объединению командира и штурмана в одном лице кормчего, выдвинув при этом фигуру капитана как первого человека на судне. Кроме того, на судне мог находиться и его владелец, который хоть и редко, но все же выходил в море на своем корабле.

У древнегреческих мореплавателей, пересекавших Понт Эвксинский, чтобы на черноморских берегах грузить зерно для Афин, был даже адмирал, которого называли триархом. Само слово «адмирал» происходит от арабских слов «амир-аль-бахр»: «амир» – повелитель, владыка, «бахр» – море. Он командовал отрядом судов, эскадрой кораблей. Для защиты от морских разбойников суда в дальних рейсах объединялись в караваны. О триархе Аполлодоре мы знаем из материалов судебного разбирательства, которому он был подвергнут в 362 году до н. э. в Геллеспонте,[01] где должен был принять под свое начало отряд судов, груженных зерном.

Из описания этого плавания видно, что и в античные времена адмирал не был всемогущим. Возле фракийского побережья несколько судов из состава каравана должны были отделиться и следовать в Стирну. Для защиты, а также для буксировки в случае штилевой погоды Аполлодор придал им несколько гребных кораблей. Однако непогода вынудила этот отряд стать на якорь близ одного острова. Прошло несколько недель. Воспользовавшись создавшимся положением, матросы самовольно покинули корабли, ибо не было удовлетворено их требование о выплате жалованья. Не исключено, что при этом они как-то компенсировали свои убытки за счет перевозимых товаров.

В древнегреческой литературе упоминаются также эмпорос и науклерос. Эмпоросом назывался купец, которому принадлежал только груз, судно не было его собственностью, в то время как науклеросу принадлежало и то и другое, и сам он большей частью находился на судне. Начиная с V века до н. э. под науклеросом чаще всего понимали капитана, который сам был владельцем судна и перевозил грузы как за свой собственный, так и за чужой счет.

Хотя сведения о корабельных начальниках, сохранившиеся с античных времен, весьма скудны (например, о финикийских капитанах мы не знаем почти ничего), из того немногого, чем мы располагаем, совершенно ясно, что профессия капитана относилась к наиболее авантюрным из всех известных в то время профессий. Нигде не существовало большего риска и большей ответственности. Ему вменялось в обязанность доставить судно и груз к месту назначения целым и невредимым. А меж тем в море нетрудно было и заблудиться: навигационные средства у античных моряков были не так уж совершенны. Кроме непогоды капитана подстерегали пиратские нападения и мятежи. Недаром в одной старинной рукописи говорится: «Ни один человек не попадает чаще в трудные положения, чем моряк».

Капитан единолично должен был принимать решение о том, что надо делать в той или иной обстановке. В открытом море он не мог позволить себе, как некоторые сухопутные начальники, прикрыться решением вышестоящего начальства или из страха перед ответственностью вообще уклониться от решения. На море судьбы корабля и людей часто зависят от быстроты и правильности решений, принятых капитаном. Слабовольным людям не место на капитанском мостике. Если же такие капитаны и появлялись, то вскоре они сами оставляли свое место.