Ирония судьбы! Советская система рухнула главным образом из-за того, что была неспособна к обновлению. Прошло 10 лет, и те, кто приветствовал крушение СССР, оказались не в состоянии разглядеть, что в механизме глобализации по-американски не заложены коррективы модернизации, что модернизация, предоставленная самой себе, могла произвести на свет чудовищ. Эти люди не понимали, как не понимали в свое время необходимость перемен члены Политбюро ЦК КПСС, что капитализм снова нуждается в реформировании. На этот раз реформы следовало бы провести не из-за страха перед коммунистическим противником, а добровольно. Но, убедившись, что коммунизм оказался нежизнеспособным, они пришли к выводу, что капитализму не нужны реформы. Потребовался аналитик глобального капитализма из самой Америки – блестящий, лишенный предрассудков, – который смог бы объяснить европейскому левому движению, куда нас ведет американская глобализация. «Повсеместно логика «турбокапитализма» основывается на том, что ничто не должно мешать повышению эффективности производства: ни ограничительные меры правительства, ни местные обычаи, ни прежние экономические интересы, ни неограниченные привилегии, ни свойственное человеку желание стабильности. Ничто не должно препятствовать конкуренции, которая сама обеспечит эффективность, оставив за чертой бедности тех, кто не соответствует предъявляемым ею требованиям: отдельных людей, предприятия, отрасли экономики, районы и целые страны, а иногда и все вместе взятое (Люттвак Е. Указ. соч. С. 259). Кроме того, саркастически замечает Люттвак, «для сегодняшних левых, олицетворением которых стал Тони Блэр, главная экономическая истина отражена в лозунге всех председателей центральных банков, который гласит: инфляция – это самый жестокий из всех налогов» (там же. С. 226).

Как-то все прониклись идеей, что страны мира соревнуются на одной беговой дорожке. Все бегут в одном направлении «для достижения общего максимального результата», не понимая, что эта гонка изначально сфальсифицирована и никакого соревнования между нациями нет и в помине. Об этом прекрасно сказал Джордже Руффоло, придерживающийся слишком левых взглядов, чтобы современные левые прислушались к его мнению. Если мы возьмем, к примеру, сальдо баланса текущих платежей, то сразу же обнаружим, что «американская экономика со своей чудовищной внешней задолженностью является наименее конкурентоспособной». Если вести речь о честном состязании, то достижения рыночной экономики (высокая производительность, уровень технологической модернизации и т.д.) должны рассматриваться в сочетании с другими компонентами, «которые обеспечивают консолидацию общества, право на труд, развивают образование, здравоохранение, гарантируют безопасность граждан и охрану окружающей среды». А «создание условий для такого гармоничного развития зависит от коллективной политической воли (…) и не может быть отдано на откуп непредсказуемому рынку» (La Repubblica. 2001. 14 авг.). Но в наших ушах постоянно звучала другая песня: всемирная история закончилась, и война с бедностью, как оригинально отметил Фукуяма, «закончилась раз и навсегда поражением бедных». Стоило ли еще терять время на эту переставшую быть актуальной проблему?

Но всемирное шоу продолжалось, постоянно набирая обороты, и становилось все более фантастическим. В том числе и благодаря его американским импресарио, которые превзошли самих себя в увеличении производительности «фабрики грез». Они проявили незаурядную дальновидность, когда практически с самых истоков разработки информационно-коммуникационных технологий взяли их на свое вооружение. Предостережения свыше, даже такие, как катастрофа в Джакарте,унесшая жизни тысяч людей; десять неожиданных испытаний ядерного оружия Индией и Пакистаном; обвал российского рубля и бразильского реала, были просто проигнорированы. Международный валютный фонд (редкое сообщество явных соперников, которые представляют прообраз будущего глобального суперобщества) рассылал своих эмиссаров по всему свету. Они повсюду предлагали одни и те же универсальные рекомендации и выступали за расширение отношений с теми, кто следовал этим рекомендациям. Похвалы удостоились, например, Южная Корея и Таиланд за «впечатляющий рост макроэкономических показателей». Они не замечали, что в обстановке слабого контроля со стороны государства, бессмысленной эйфории, вульгарной некомпетентности и неприкрытых махинаций, совершавшихся под прикрытием лозунга дерегуляции экономики, некоторые корейские предприятия получили на каждый доллар своего капитала по 100 долларов инвестиций из-за рубежа. Так на корейском рынке оказались спекулятивные капиталы в триллионы долларов. Рынки «азиатских тигров», как принято было называть эти страны, раздулись, как воздушные шары. Впрочем, если раздута биржа на Уолл-стрит, то почему это не могут себе позволить биржи Сеула, Бангкока, Сингапура, Куала-Лумпура?

В такой близкой к помешательству атмосфере мы пришли к 10 сентября 2001 г. Со стороны, впрочем, казалось, что все идет превосходно, но на самом деле было далеко не так. Четырьмя годами ранее демократ Билл Клинтон, открывая саммит «восьмерки» в Денвере (штат Колорадо), с большим энтузиазмом заявил о наступлении «американского столетия». К этому моменту за плечами Клинтона были 7 лет впечатляющего экономического роста. Миллионы американцев превратились в акционеров и получали фантастические дивиденды. Четыре года спустя республиканец Джордж Буш вновь диктовал повестку дня саммита «восьмерки» в Генуе.

Но ситуация к тому времени изменилась кардинальным образом. Рост американской экономики остановился. Соединенным Штатам было необходимо убедить остальной мир поддержать пошатнувшуюся американскую экономику. Между тем в предыдущие десять лет весь мир не желал ничего другого, как продолжения роста американской экономики, и вовсе не нуждался ни в убеждении, ни в принуждении поддержать ее. Теперь об экономическом процветании, как в период президентства Клинтона, не было и речи. Что же оставалось в распоряжении США к 10 сентября 2001 г.? Оставалась огромная военная и технологическая мощь. Сохранялись командные позиции в главных системах коммуникации и контроль над мировыми средствами массовой информации. В руках у США по-прежнему находились рычаги мировой финансовой системы. Было ли этого достаточно для поддержания доминирующего положения Америки? Возможно, но стало уже очевидным, что для гарантии своего господства Америке придется прибегнуть к некоторым мерам принуждения. Насколько серьезным – должно было выясниться в ближайшем будущем. Но Джордж Буш не стал ждать. Он выдвинул новую стратегическую доктрину, в которой говорилось, что Америка не намерена обсуждать проблемы своей национальной обороны с кем бы то ни было. США готовились к принятию односторонних решений в этой сфере. Больше никаких переговоров по разоружению, лишь твердая решимость в одностороннем порядке привести свои вооружения и вооруженные силы в соответствие с новыми принципами. А о результатах весь мир, в том числе и союзников по НАТО, можно будет проинформировать позднее.

Бросалась в глаза поспешность, с которой было принято это решение. Джордж Буш, ставший президентом США благодаря поддержке энергетического лобби, действовал так, словно чувствовал, что его поджимает время. Первые признаки грядущих трудностей уже давали о себе знать. Америка должна была заранее обеспечить себе абсолютное превосходство. Это могло вызвать кризис в отношениях с союзниками? Что ж, тем хуже для союзников. Господствующую идеологию стали определять пришедшие к власти правые силы. В ней, однако, сохранились черты преемственности с политикой неолиберализма, которую проводил предшественник Буша Билл Клинтон. Европейские левые силы не обратили внимания на то, что соотношение доходов 20 процентов самых богатых и 20 процентов из числа самых бедных возросло с 1:30 в 1960 г. до 1:78 в 1994 г. и достигло 1:84 в 1999 г. Но этого не могла не заметить мировая финансовая и технократическая олигархия. Не мог не вызывать беспокойства и тот факт, что совокупное состояние первых десяти миллиардеров мира (по данным журнала «Fortune») выросло с 133 млрд долларов в 1996 г. до 200 млрд в 2000 г., что в 1,3 раза превышало ежегодный совокупный доход 48 беднейших стран мира. В мире явно назревал всеобщий социальный кризис. Не менее серьезным, хотя пока менее ощутимым стал кризис, вызванный нарушением экологического равновесия. Он несомненно даст о себе знать в самое ближайшее время.