А что же остальные? Тем хуже для них. Они не могут рассчитывать на сочувствие, так как не могут обеспечить минимального уровня эффективности, необходимой для получения прибыли. Именно это было поставлено во главу угла, и нам изо дня в день, не уставая, твердили, что необходимо отказаться и от государственной машины с ее бюрократическими барьерами, налогами, медлительностью, неэффективностью, ограничениями свободы предпринимательства, с ее претензиями на установление регламентирующих правил. Государство также не гарантировало больше высокого уровня эффективности. Значит, следовало его отменить. А вместе с ним ушли бы в прошлое и политика, и демократия – достижения национальных государств, которые должны отмереть вместе с ними. Казалось, что те, кто призывал к этому, не видели – и не видят сегодня, после 11 сентября, – того, что должно обеспокоить всех нас: мировая экономика в отрыве от политики – это иллюзия. Без государства с его институтами нельзя гарантировать безопасность. Без налогов нет государства. Без налогов нет образования, здравоохранения, социальных гарантий. Без налогов нет демократии. Без общественного мнения, без демократии, без гражданского общества нет законности. Этот безумный поток увлек даже европейское левое движение, которое не осознавало, что таким образом подписывает себе смертный приговор. Блэры, шредеры принимали американские правила игры, не отдавая отчет в том, что это означало бы конец любой демократической диалектики. Они не видели, что сама американская модель уже переживала кризис и представляла собой иллюзорный, больной и безумный механизм. Все это должно было указывать нам на то, что в ближайшем будущем ни для кого не будет мира. Ни для бедных стран, ни для тех, кого, по данным ВВП, принято считать богатыми.

Десятого сентября, как и в другие, ничем не примечательные дни, было ясно, что богатые стали не просто богаче, а скупее и бесчеловечнее. Их власть стала еще более деспотична. Могли ли они рассчитывать на любовь к себе, помимо завистливого восхищения? «На нашу нацию, – говорил Альберт Гор во время своей закончившейся неудачей избирательной кампании, – народы всех континентов, в любой точке Земли, смотрят, как на образец того, какими они хотели бы стать в будущем» (International Herald Tribune. 2000. 16 окт.). В этом заявлении была доля истины. Американское общество действительно отличалось от остальных. Оно было способно впитать в себя все достижения прогресса, переварить, как в плавильном котле, противоречия различных эпох, что позволило ему стать самой динамичной силой на планете. Но Альберт Гор игнорировал факт, что не все, что подходило американцам, шло на пользу другим народам, которым не посчастливилось оказаться в центре бурного потока прогресса. Дело было не в их более низком уровне развития и не в том, что они соглашались с навязанными им законами и критериями, к которым были не готовы. Гор не понимал, что завистливое восхищение и любовь – это совершенно разные вещи. Он не отдавал себе отчета в том, что самовластно править миром – значило неизбежно создавать себе врагов. Ведь доминирующее положение в мире – к чему, без всякого сомнения, стремились правящие круги Америки – должно было бы призвать США возглавить глобальную борьбу с бедностью, неравенством и несправедливостью. Но Гор (как и Клинтон) и Буш (как и Гор) даже и не пытались понять это. А это проблема такого же масштаба, как и проблема внешней задолженности Америки. От их внимания не должен был ускользнуть тот факт, что Соединенные Штаты добились блестящих результатов за последние 20 лет не только своими собственными силами и не только благодаря благоприятным обстоятельствам. Они добились этого и за счет остального мира, который почти полностью оплатил их прогресс.

По мнению лауреата Нобелевской премии мира 1987 г. экс-президента Коста-Рики Оскара Ариаса, для обеспечения начального образования во всех странах третьего мира в период 2001-2010 гг. было бы достаточно выделить еще 60 млрд долларов (International Herald Tribune. 2000. 22 июня). Но «большая восьмерка» ни на Окинаве, ни в Генуе не смогла преодолеть тупой эгоизм богатых. Конечно же, наряду с констатацией ужасающего положения беднейших стран третьего мира оказывала огромное влияние «фабрика снов» американской глобализации. Но рано или поздно наступает момент пробуждения. Слова, которыми начиналась данная глава, были произнесены не в обычный день 10 сентября 2001 г. Это цитата из почти забытого ныне доклада Римского клуба 1972 г., который был озаглавлен «Пределы развития». Прошло вот уже 30 лет, 30 лет коллективного безумия, 30 лет победоносной глобализации по-американски. Правда, необходимо заметить, что прогноз, сделанный в 1972 г., был ошибочен. Или, правильнее сказать, казался ошибочным в течение этих 30 лет. За этот промежуток времени мировой валовой продукт увеличился в три раза, и в экономике не произошло каких-либо серьезных катаклизмов. Более того, распад Советского Союза и крушение мирового коммунизма не оказало сколько-нибудь негативного влияния на западную экономику. На рынках царило изобилие товаров, качество и технологичность которых неуклонно повышались. Обрушение цен на сырье позволило унять претензии стран третьего мира на контроль рынков энергоресурсов.

Ученые из Римского клуба были подняты на смех целым легионом оптимистично настроенных экономистов. По словам этих оптимистов, в докладе Римского клуба не нашлось места анализу движущих сил рынка и логике их развития. Они не приняли во внимание, что дефицит товара сначала приводит к повышению цены, но одновременно стимулирует поиск альтернативных, более экономичных и эффективных решений. А такие альтернативные решения всегда находятся, поскольку невидимая рука рыночного провидения помогает дать нужный ответ. Разве не так получилось в результате энергетического кризиса 1973-1974 гг.? Разве выросшие в четыре раза цены на энергоносители не заставили мировую экономику перейти на энергосберегающие технологии и увеличить, например, пробег автомобилей с меньшим расходом топлива?

Падение Берлинской стены только усилило сарказм оптимистов. Прогнозы Римского клуба, сделанные на период примерно до конца 80-х гг., были опровергнуты самим ходом истории. С мировой сцены исчез Советский Союз – основной противник глобального капиталистического развития под эгидой США. Не счесть хвалебных гимнов, спетых по нотам, которые были продиктованы новым «единым» мышлением. Настолько единым, что для выбора и критики не осталось места. Надо поступать именно так, а не иначе. Разве коммунизм не потерпел сокрушительное поражение? Разве он не представлял собой единственную альтернативу капитализму за всю его историю? А, с исчезновением этой альтернативы, что может быть, как не капитализм во веки веков? Таким образом, раз и навсегда наступил конец истории, как заключил Френсис Фукуяма. Гегельянский дух наконец-то обрел покой в глобальной форме капиталистического общества, и с диалектикой было покончено. Невидимая рука рынка спустилась с небес, чтобы осенить благословением наши капиталистические головы. Головы из остального мира она, несомненно, должна была благословить чуть позже. Да и, откровенно говоря, то, что происходило за пределами западного мира, не имело большого значения. Немногое, что мы знали об этом, не внушало никакого беспокойства. За пределами нашего мира жили дикари, туда можно было отправиться или поохотиться, или развлечься сексуальным туризмом. О тех, кто нам казался менее диким, мы привыкли думать, что они только и мечтают поскорее стать похожими на нас. Разве не свидетельствовали все опросы общественного мнения о том, что молодежь из Куала-Лумпура и Санкт-Петербурга, Дакки и Лимы, Буэнос-Айреса и Рима, Тимбукту и Белграда мечтали жить только в Нью-Йорке?

Конечно, со временем у кого-нибудь могли возникнуть сомнения в том, что все получат возможность жить в Нью-Йорке или хотя бы как в Нью-Йорке. И когда бы это обнаружилось, могло возникнуть желание отомстить тем, кто рассказывал сказки о красивой жизни. И действительно, американская музыка, американские фильмы, макдоналдсы и «боинги», Голливуд и Дисней, CNN и вообще все «made in USA» вызывали восхищение во всем мире. Но может быть и так, как в этом убедился один неглупый журналист, хотя и придерживающийся имперских взглядов – Томас Фридмен. Встретив в одном пешаварском медресе муллу Мулана Самиула Хака, он узнал, как можно пить кока-колу и есть гамбургеры из Макдоналдса и в то же время ненавидеть Америку всеми силами души: «Ваша кока-кола – сладкая, а ваша политика – отравленная» (International Herald Tribune. 2001.14 нояб.).