Пришлось объяснять.

Малек под мои объяснения половину жратвы умял.

– Ты купил омлакс, чтобы сделать из него слугу?!

– Я его вообще не покупал!

То, что мне подложили пацана, это ей по фигу, а когда я его в слуги взял, – не специально, так уж получилось, – вот этому Марла удивляется. Странные бабы существа. В любых мирах.

– Зачем ты принял подарок, если он тебе не нужен?

– Да пьяный я был, пьяный! Не сообразил, что к чему.

– Ты не бываешь пьяным.

Вообще-то, бываю. Но мне и количество больше надо, и до состояния бревно упиться не получалось. Нет здесь водки Буратино, чтоб выпил и почувствовал себя дровами…

И вдруг такой конфуз.

Каким-то слабеньким винцом –и до полной потери соображения.

Первый раз со мной такое.

А Малек жевать перестал. Уставился на стол и катает недогрызеную лепешку. Пока о нем самом болтали, вроде как, по фигу было, а обо мне заговорили – у пацана ушки на макушке.

Марла первая заметила перемены.

– Прикажи своему слуге говорить, – сказала. Мне.

Ну, приказал.

Малек из-за стола выгребся, и ко мне. А Крант между нами стал.

Телохранитель… Как же, как же!

– Миной ралмуси пил.

– Зачем?! Он и без ралмуси хорошо может…

Марла так удивилась, что с Мальком говорить стала. Не со мной.

– Чего могу?

Сказала чего.

Ралмуси сильным возбуждающим средством считается. Вроде, нашей Виагры.

Н-да, попадалово…

Марла обошла меня, принюхалась. Потом Малька пару раз нюхнула. Потом Кранта. Тот даже порозовел чуть.

– Кто был с тобой в комнате?

Я сказал.

– А почему ты его не…

Не думал, что лапушка такие слова знает, и что русский – не самый великий и могучий.

– Почему, почему… Вот пусть Малек и отвечает. А я спал. И ничего не помню.

– Спал?! После ралмуси?

Крант тоже удивился, но промолчал.

– Ага. Наверно, перебрал я этого пойла.

Ну, Малек и ответил.

– Миной не нашел меня.

– Не нашел на своей лежанке? Она большая, но…

Они что меня за дурака держат? Слепого, к тому же?

– Да не было никого на кровати! Я б заметил.

– Если ты не отличаешь мужа от жены, когда на них нет покровов…

– Стоп, лапушка. Во-первых, до мужа этому еще расти и расти…

– Он родился мужем.

Малек одернул короткий плащ.

– А во-вторых, на нем была… были какие-то покровы. И совсем не мало, к тому же.

Пацан открыл рот и тут же закрыл его. С лязгом.

– Пусть говорит, – предложила Марла.

– Пусть.

После аукциона Мальку приказали раздеться и танцевать. Так уже было. И ни один раз. Потом его отпускали. Всегда. Но в этот раз он упал. Во время танца. Запутался в чем-то. И не увидел. Хотел подняться, освободиться, но только сильнее запутывался. Даже двигаться больно было. Потом еще и темно стало. А голос какой-то все говорил и говорил…

Крант схватил пацана за горло, поднял на вытянутой руке. Их глаза оказались на одном уровне.

– Убей и принеси… – захрипел Малек. – Убей и принеси…

Он стал бледнее нортора.

– Что принести тебе велели?

Не приятный все-таки голос у моего телохранителя. Царапает, как щетка для железа.

Пацан не ответил. И освободиться не пытался. Висел, как дохлая крыса, и не трепыхался.

– Он не помнит, – сообщил Крант.

– Ничего?

Это Марла такая любопытная.

– Его последний танец видели трое: прежний хозяин, кто-то с закрытым лицом и миной. С ним нутер был на аукционе.

Не знаю, Марле Крант отвечал или мне рассказывал.

– Мне убить его?

– Кого? – вырвалось у меня.

Крант тряхнул мальца. Молча. И тот не издал ни звука.

– Зачем?

– Он опасен?

Мы с Марлой спросили одновременно.

– Тени все опасны.

И опять непонятно, кому ответили.

– Тень может стать хорошим слугой.

Это уже Марла. Мне.

– Отпусти Малька, Крант. Он мой слуга.

– Он твой слуга, нутер.

И разжал пальцы.

Типа, брось кису, детка. И детка бросает. С размаху. И об стенку.

Пацан упал на четыре кости. Миг – и поднялся. Будто за нитки его кто потянул. Лицо, как у живого. В глазах настороженность. Чего это вы со мной делали?, типа.

А меня другое зацепило: кто нас подставить хотел?

– Нас?

Оказывается, я вслух думаю.

– Нас, Малек. Тебя и меня. На фига ты мне в подарочном варианте? Да еще под ралмуси? Я в такие игры не играю. Подстава была. В натуре, подстава!

– Потому миной и не стал искать меня?

Марла хмыкнула.

– Твой миной не знал, что ты в комнате. А то б обязательно нашел. Меня вот он всегда находил. Даже под лежанкой.

– Ла-апушка, не надо интимных подробностей. Я стесняюсь.

Умеет Марла смеяться так, что ставни ходуном ходят.

Малек посмотрел на нее. Снизу вверх. Потом на меня. Тоже снизу. И запахнулся в плащ. Не жарко все-таки в комнате. Хоть и солнце взошло. Латуа. То есть – Первое.

– Как ты на полу оказался? Крант говорит, тебя на кровать ложили.

– Я сполз, миной.

– Как это?…

В пакете все-таки был.

– Как змея.

– Больно было? – быстро спросила Марла.

– Очень, – вырвалось у пацана. Он тут же лязгнул зубами, но сказанного не вернешь.

– Тогда и упали с тебя невидимые путы? Отвечай! Я не враг твоему миною.

Малек покосился на меня. Я кивнул.

– Путы с меня снял миной.

– А потом дал тебе свой плащ.

– Да.

– Зачем?

– Чтобы служил ему и оберегал…

– Я не у тебя спрашиваю.

– У нутера уже есть оберегатель!

Это Крант вмешался. Непререкаемым таким тоном. И избавил меня от лишних объяснений. Хотел я пошутить – в миг желание пропало.

– Ладно, кончай базар! Меня сейчас тот интересует, кто подставил нас с Мальком.

Пацан вроде выше стал после этих слов. И старше.

– Он сам это придумал? По доброте душевной. Или подсказали ему? Тогда, кто и зачем. Вопрос понятен? Как выяснять станем?…

– Это приказ, миной?

– Это любопытство, Малек. Большое и горячее. Такой вот хозяин тебе попался. Любопытный.

Малек усмехнулся.

М-да. Не думал, что у четырнадцатилетнего пацана может быть такая усмешка. Как у хищного звереныша.

– Я бы тоже хотел поговорить с этим… содрелом.

Незнакомое слово. Скорее всего, матерное.

– Миной разрешает?

Миной, то есть я, кивнул.

– Давай. Может, ты его быстрее меня найдешь.